тихонько открыть дверь, и, пока нежданные гости возятся под одеялами, не решаясь выбраться на утренний морозец, проверить, хотя бы ощупать — что все-таки они приволокли в своих рюкзаках и сумках?
Но в дверях стоял Кондратий Федорович. Полковник был все в тех же штанах-хаки, в клетчатой рубахе — словно спать не ложился, и вообще — простоял всю ночь под дверью.
— Доброе утро, — произнес старик.
— Доброе, — отозвался Александр. Он мучительно соображал — что надо сделать? Пригласить старика внутрь? Закрыть дверь? Двинуть со всей дури Федорычу в лоб? Неожиданно подумалось, что самыми разумными решениями были бы все три — последовательно.
— Надо поговорить, — спокойно сказал Кондратий Федорович.
— Надо, — медленно согласился Саша. — На кухне?
— Вы, молодой человек, полны сомнений, — нравоучительно и почти ворчливо начал старик. — Думаю, что в вашей голове возникли всевозможные теории. Думаю, что вы приняли нас за шпионов. Может быть даже за диверсантов. При всей своей подозрительности вы удивительно наивны, — полковник как будто рассуждал сам с собой. — Но поверьте, действительность более необычна.
— Ну да, — угрюмо согласился Саша.
— Вы можете верить, можете не верить. И вообще, подумайте, хотите ли вы услышать то, что я сейчас скажу?
Повисла долгая пауза. Саше вдруг дико захотелось закурить.
— Закуривайте, — согласился вдруг полковник и протянул портсигар. — Откроем форточку и закроем дверь. Дым вытянет…
Они закурили необыкновенно крепкие сигареты Кондратия Федорыча, и Александр уже собрался с духом задавать вопросы, но полковник опередил:
— Вы, по всей вероятности, знаете, что существуют люди с необыкновенными, я бы даже сказал — сказочными способностями. Так вот, вчера к вам в квартиру явились сразу три таких человека…
— Кто… — закашлялся Александр. — Вы?
— Да, я. И Иван. И Полина, — с достоинством согласился старик. — Позвольте, я приведу маленький пример.
С этими словами полковник поднялся, достал из шкафчика над столом любимый Наташин нож с тонким и длинным лезвием.
— Смотрите, — произнес он спокойно.
Старик положил левую руку на стол, ладонью вверх. Лезвие мягко скользнуло по плоти, рассекло кожу, обнажило белое мясо.
— Я останавливаю кровь, — говорил Кондратий Федорыч, а у Саши звенело в ушах. — Но пару капель стоит оставить, чтобы вы не говорили, что почудилось…
Пара капель темно-бордовой крови тяжко упали на клеенку стола.
— Закрываю рану, — говорил полковник и прямо на глазах у изумленного Саши длинный разрез сомкнулся. Кондратий Федорович напряг ладонь, снова расслабил. — Все, даже шрама нет. Это просто, на Филиппинах это возведено в целую индустрию. Хилеры, слышали?
Саша мотнул головой. Старик тяжело поднялся, оперся на скрипнувший стол:
— Нам нужна ваша помощь. Я не знаю почему, но нужна. Вы с нами?
— Наверно, — пробормотал Саша. — А Иван?
— Иван был первым, — отозвался полковник. — Ему первому письмо пришло. Даже не письмо. Посылка. А внутри…
— Деньги, — брякнул наобум Саша.
— Да, деньги, — усмехнулся старик. — Сумма внушительная. И записка, он показывал.
— Пойди туда не знаю куда, — сказал Александр.
Старик нахмурил брови, словно не решался рассказывать дальше. Но пересилил себя, продолжил:
— Да, ему было поручено найти Полину. Причем, ему порекомендовали с ней познакомиться. Иван, как и всякий молодой человек, раздумывал недолго. Молодым вообще не рекомендуется задумываться. Дурные мысли в голову лезут… Полине деньги не потребовались. У нее уже был мой адрес. Как и у меня — ваш. И место, куда мы должны пойти.
— На что «зацепили» вас? — тихонечко поинтересовался Саша.
— Ну, уж точно не на деньги, — рассмеялся старик. — Но меня волнует вопрос. Почему вы? Вы знаете за собой какие-либо особенности? Может, умеете летать? Или умеете сгибать взглядом двутавровую балку? Полина сказала, что вы, молодой человек, просто наш проводник. Дорожник — она так говорит. Но за свою, уж поверьте — очень насыщенную жизнь, я отвык от слова «просто». Не бывает — «просто», даже когда кажется. Это философский вопрос — что сложней: движение кошки или…
— …падение камня, — закончил Саша. — Есть ещепословица: «В горах камень упадет, а на равнине деревня сгорит». Меня, честно говоря, не это интересует. Куда интересней — кто нас собрал? Для чего?
Саша и сам не знал, почему он уже считал себя частью команды. На миг показалось, что он давно и хорошо знает не только Кондратия Федоровича, но и Полину, а уж тем более Ивана.
— Всему свое время, — усмехнулся полковник в отставке. — Думаю, что мы узнаем это на месте. Так ты с нами?
— С вами, куда уж тут, — проворчал Саша. — Чайку?
— Давайте, — весело согласился Кондратий Федорович.
В семь утра Александр зашел к Шпакову. Серега, вообще-то, был главным заводилой в их маленькой артели. Именно он заставил, буквально поволок восьмерых судуйских мужиков в Москву, на заработки. Три месяца адского труда, с понедельника по пятницу — на стройке, суббота, воскресенье — в депо на разгрузке. Четверо выдержали, и заработали столько, что смогли вернуться домой и открыть свое маленькое дело на двухстах гектарах заброшенной пашни.
— Слушай, Шпак, — сказал Саша, взяв соседа по лестничной площадке одной рукой за подбородок, а второй — за лоб, не позволяя мутным голубым глазам закрыться. Сергей был всем известен своим умением спать «до последнего». Правда, и работал он тоже — «до последнего».
— Слушай, Шпак, — повторил Саша. — Я возьму твой «Уазик», а свою «ласточку» тебе оставлю. На пару деньков. Да слушай ты!
— Слушаю я, слушаю. Сбрендил ты… Весна же… А сегодня в «усадьбе» делов навалом, — бурчал Шпаков.
— Меня не будет сегодня и завтра. А может и послезавтра. Потом все объясню. Понял? Вычтешь потом эти дни из моей доли.
— Вычту, вычту, — бубнил Сергей.
— Ключи, — рявкнул Саша.
— На! Только учти, утопишь в болоте — простишься со своей «ласточкой», — Серега явно начал приходить в себя.
— Ладно, пока, — сказал Саша, отдал свои ключи и захлопнул дверь.
— Третий цилиндр компрессию не держит, — заявил Иван, когда закидывал свой рюкзак в багажник «Уазика».
— Да знаю, — отозвался Саша. — Некогда перебирать.
— И карбюратор разболтался, — проворчал обряженный в «хаки» красавчик, и направился к капоту.
— Сейчас открою, — крикнул Александр.
Но Иван только отмахнулся, ухватился длинными пальцами за край и вздернул крышку вверх.
— Не ломай! — заорал Саша сквозь рев двигателя.
— Не ломаю, — донесся, словно издалека, сочный тенор. Двигатель чихнул, почти заглох, а потом заворчал, сбавляя обороты, и, вдруг замурлыкал, словно довольный, сытый кот. Иван захлопнул капот, и рокот мотора превратился в шепот. Машина работала — но так тихо, ровно и слаженно, будто только что с конвейера.
— Здорово, — сказала Полина сзади.
— Да, Иван у нас по таким делам просто спец, — проворчал Кондратий Федорыч, втискиваясь на заднее сиденье.
Саша стер испарину
