так его и не найдя, Раймон открыл дверь почти во всеоружии: с псевдоавтоматом под рукой и весёленьким голубым полотенцем на голове.
Оно, как ни странно, оказалось лишним. Потому что по ту сторону двери его встретили такие же язычки огня, стоящие дыбом на среднестатистической чуть лысоватой темноволосой макушке и отличающиеся только молочно-белым цветом.
— Раймон Шун, я полагаю? — склонил голову набок человек, отчего язычки огня забавно заколыхались. Раймон задумался, выглядит ли он таким же клоуном, и запоздало кивнул.
— Я уполномочен пригласить вас на аукцион, как единственного «золотого» в этом городе, — серые глаза с интересом вглядывались в его лицо, и появилось неприятное чувство. Словно на экзамене.
— Аукцион?
— Сегодня, в восемь вечера, — человек протянул конверт в толстом жёлтом пакете, в котором Раймон после долгого разглядывания распознал настоящую старую бумагу. — Здесь всё написано. До свидания.
Стянув с головы полотенце, наполовину заслонявшее обзор, Раймон вернулся в комнату и аккуратно вскрыл конверт. На кровать выпала золотая пластиковая карта с парой цифр, а внутри застряли ещё несколько листов.
Заметив заинтересованный взгляд наконец разбуженного Руи, он сел, и оба принялись читать.
Уважаемый Раймон Шун!
Учредители «Аукциона Ауры» в связи с вчерашними событиями, а именно — вашей раскрывшейся принадлежностью первой касте («золотым»), приглашаем вас посетить первый в истории аукцион ауры. Который состоится 15 августа 3163 года по адресу: Хосен, д. 17. Аукцион будет включать в себя три части:
Ознакомительные мероприятия (приветственная речь организаторов, подробный пересказ свода правил и привилегий, банкет);
Предварительный показ экспонатов (представителей четвертой касты («красных»));
непосредственно сам аукцион, где вы можете приобрести понравившиеся вам экспонаты (представителей четвертой касты («красных»)).
В связи с последним пунктом должны предупредить вас, что, несмотря на ваше исключительное положение, вы будете обязаны сразу внести денежную сумму, составляющую не менее 30 % от стоимости экспоната.
В том случае, если после приобретения товара, вы захотите вернуть его, вы должны будете отдать его в ближайшее отделение порядкоохранения без возмещения вам цены товара, либо перепродать его другим представителям первой и второй касты.
Ждём вашего прибытия,
с уважением, «Аукцион ауры»
14.08.3163
Содержание письма было предельно ясным, но, то ли спросонья, то ли ещё от чего, вникали оба долго. Раймон так вообще не понимал, что происходит. Или не хотел понимать, кивнул он сам себе.
— То есть, — дошел до мысли Руи, — там людей будут продавать?
Дождавшись задумчивого кивка, он переспросил:
— Людей?
— Цикличность истории в чистом виде. Возвращаемся в Зелёный век.
Чёрная панель телевизора радостно раздвинулась, являя комнате свои прозрачные внутренности и экран компьютера. Перед глазами разноцветными листами замелькали сайты: погода, киногид, возможности смены степени защиты, сайты отелей, кафе и, наконец, политические и новостные сводки каждой из стран и общемировые. Руи уважительно присвистнул, обнаружив, что на некоторых имеются гербы и защитные полосы, видимые только с государственных компьютеров. Заметив это, Раймон только порадовался, что тот не видел сорок третий канал — убожество, потребовавшее уйму времени и ни к чему не пригодное.
Об аукционе почему-то нигде ничего не говорилось. Везде присутствовал стандартный набор: наименование закона, номер, дата начала действия, содержание и уголовные статьи за нарушение. По отношению к «золотым», как с интересом заметил Раймон, не было ни одной. А вот Кайге не повезло — «красным» запрещалось почти все, что было можно, и присутствовал не хилый список ответственности. Напоследок пробежав глазами обращение к «членам четвёртой касты», где убедительно требовалось явиться на пункты переписи, принялись собираться.
Откапав в утробе шкафа костюм: узкие синтетические брюки, аж с двумя процентами настоящего хлопка — раритет, доставшийся ещё от дедушки, который рука не поднималась выбросить, и пиджак, отдаленно напоминавший школьную форму; Раймон переоделся и с трудом запихал под низ шокер. На всякий случай.
Хосен, д. 17 оказался серой многоэтажкой с теряющейся среди квартальных труб крышей. Людей в округе не было, что Раймон воспринял как благословение. Всю дорогу, даже несмотря на то, что шлем скрывал языки ауры, (слово быстро обживалось в языке), на него оборачивались и показывали пальцами, видимо из-за странного костюма. Да и выглядел он теперь то ли сыном президента, то ли гробовщиком. Запоздало он понял, что туристы — это вовсе не туристы, а обычные местные жители, что не мешало им снимать достопримечательности и его самого.
Прозрачные затемнённые двери плавно открылись, и в лицо гостям посмотрели два ствола. Шлем пришлось снять заранее, и, должно быть увидев его ауру, почти исчезнувшую, слившуюся с цветом спектра заходящих звёзд, один из охранников шагнул вперед.
— Вы принесли с собой карту?
Раймон с трудом нашарил в кармане карту: с непривычки рука застряла в узких штанах, и извлек её под нос тут же посторонившемуся человеку.
— Он может пройти со мной? — спросил он, указывая на Руи.
— Нет, только «золотые» и «серебряные».
— Я — Нода Руи, — набычился байкер.
— Только «золотые» и «серебряные», — безэмоциональный голос глухо проронил из-под чёрного забрала. И где такое нашли? Армию грабанули, что ли?
Пришлось разделиться, и Раймон ступил под тёмный свод потолка, погружаясь в полумрак, разбавленный светящимся вдали бра.
Зелёные цифры электрочасов, вот уж точно раритет, показывали 21:06. Но, хоть и знатно опоздал, Раймон был уверен, что сам аукцион застанет. Да и к решению, стоит ли действительно выкупать Кайгу или оставить всё, как есть, они с Руи не пришли. Неизвестно, может того вытащит семья или к примеру, одна из многочисленных пассий?
Надежда на это стремительно угасла. В таком же тёмном зале, как и предыдущий, только с освещённой сценой, сидело от силы человек двадцать и ни один не был знакомым, то есть семья Кайги отметалась сразу, а приглядевшись, он понял, что женщин среди присутствующих тоже не наблюдается.
Под светом софитов подслеповато щурились трое парней. Все они выглядели как запуганные наркоманы — тело трясётся, в глазах обдолбанность, на лице паника. В зале мелькали такие же, почти потерявшие рассудок от страха люди. У некоторых над головой трепыхались белые или, как красиво их называло правительство — серебряные сполохи. Хотя пара неприятно наглых и самодовольных типов тоже имелась. У самой сцены сидело двое людей, резко выбивающихся из толпы. Они жадными глазами оглядывали парней и, как успел понять Раймон, только появившись в зале, с плохо скрытым вожделением смотрели вслед девушке, уводимой за сцену человечком без ауры.
Решив до поры до времени не отсвечивать, что теперь можно было понимать буквально, Раймон схоронился на последнем ряду старых кресел. В одном из парней на сцене он успел узнать Кайгу: всё ещё мокрый, в наручниках,
