Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
Круга монолитов уже не существует. Все оставшиеся светящиеся проходы перенесены в хорошо охраняемые места, а собрать чёрные осколки одиннадцатого монолита и переместить проход теневых так никому и не удалось, поэтому палагейцы охраняют его сами.
После окончания войны лучезарные стали меньше интересоваться людьми, разве что единицы поселились в Санкт-Данаме ради изучения здешней культуры. Конечно, были послы и представители, но они общались исключительно с нашим президентом и правящими партиями. Даориев, живущих среди обычных людей, до сих пор крайне мало.
Теневые же, напротив, с каждым десятилетием проявляли всё большее любопытство к нашему миру. Чем-то он им нравился, а из-за постоянно открытого прохода люди были вынуждены передать палагейцам примерно одну четвёртую часть Санкт-Данама. Теневые сами контролируют, кто входит и уходит через портал, но подчиняются правилам, установленным нашим законодательством.
Из-за их присутствия нам разрешено иметь огнестрельное оружие. Этот факт держит теневых в рамках закона. Именно из-за палагейцев теперь всем приходится делать ахакор – металлическую татуировку. Она – оберег для людей от необычных способностей теневых.
Палагейцы не настроены воинственно, но само их присутствие пагубно влияет на людей. Они распространяют ауру, которая заражает людские души и отравляет грехом. Поэтому верующие в Единого Бога видят в них последователей дьявола. До сих пор фанатики считают их разносчиками пороков, и в целом…
…они абсолютно правы.
Разные теневые по-своему влияют на людей, пробуждая в них тот или иной тип греха: раздор, соблазн, гнев, чревоугодие и другие. Однако наличие ахакора оберегает людей от этого влияния. Защита удваивается, если и теневым набивают такую татуировку. Количество вводимого в кожу пагубного для них металла мало для нанесения вреда здоровью, но достаточно, чтобы нейтрализовать силу их способностей. Единственное физиологическое последствие – вокруг татуировки образуется слабый химический ожог, кожа приобретает чёрный оттенок. Этот побочный эффект выделяет их из толпы и подтверждает, что здешние сплавы плохо совместимы с их организмом. Ахакор они могут свести, но только если вернутся в родной мир.
Несмотря на все чарующие слухи о Даории и Палагеде, больше всего меня завораживает Переправа. Место, которое, по рассказам из учебников, похоже на сны.
Я вздрогнула от громких гудков и вернулась в реальность. Машина резко затормозила, чем привлекла внимание прохожих. Шины следующих автомобилей завизжали, когда и другим водителям пришлось ударить по тормозам. Владелец первой тачки высунулся и покрыл благим матом нескольких велосипедистов, попытавшихся проскочить перед ним на красный свет.
Я вновь бросила взгляд в спину теневого. Незнакомец уже скрылся из виду, но было ясно, что он направился на запад, в район, принадлежащий палагейцам. Существовало негласное предостережение: после захода солнца людям не стоит находиться на их территории. Поговаривают, что там во мраке творятся какие-то ужасы, и даже городские власти и полицейские не гарантируют безопасность на стороне теневых.
Поёжившись от порыва холодного ветра, я торопливо зашагала в сторону дома, вспомнив, что завтра у меня ранние пары и не мешало бы выспаться.
3
Повсюду пламя. Опалённые волосы скрутились, глаза слезились, а лёгкие сдавило от попавшего в них дыма. Огонь уже пожрал кровать, шкаф и всю имеющуюся мебель. Мне некуда бежать.
Пожар распространился волной по потолку.
Послышался чей-то вопль.
Я закричала в ответ, видя, что пламя почти добралось до правой руки, а следом кто-то рухнул сквозь потолок прямо на меня, и пол под ногами исчез.
Голова соскользнула с кулака, от мимолётного ощущения падения я пришла в себя. Резко проснулась и выпрямила ноги, задев стул впереди. Грохот тут же привлёк внимание профессора и остальных студентов. Я втянула голову в плечи, одними губами пробормотала извинения. Мистер Коллинз вновь повернулся к отвечающему студенту, чьё объяснение продолжило звучать где-то на фоне, не пробиваясь к моему сознанию. Во рту сохранился привкус копоти и дыма, а сердце билось где-то в горле. Я потёрла глаза, не понимая, каким образом задремала, ведь почти никогда не спала на лекциях профессора Коллинза.
Моя специализация «культура трёх миров». В университете я изучаю всё, что нам известно про теневых и лучезарных, а также про их взаимодействие с людьми. Сперва хотела поступить на переводчика с палагейского или даорийского. Востребованная профессия с высокой оплатой труда, но на экзаменах мне не хватило баллов и пришлось пойти на смежный профиль. На выбор дали учить только один из двух языков. Я остановилась на палагейском, но в целом они из общей речевой группы, позже, при необходимости, выучу и даорийский, так как невозможно понять чужую культуру без знания языка. Сейчас я неплохо читала на палагейском, но произношение хромало.
Я сосредоточила всё внимание на профессоре, отвлекаясь от дурного сна. Рен Коллинз – один из немногих людей, кому довелось не просто побывать в Даории, но и прожить среди лучезарных около пяти лет, собирая и структурируя информацию об их культуре и традициях. Он далеко не первый, кому даории позволили столь долго гостить в их мире, но чаще по возвращении такие люди шли работать на правительство, а Рен Коллинз предпочёл преподавать.
Профессор заметил, как я чуть не развалилась на парте, а значит, теперь глаз с меня не спустит. Я пригладила волосы и наклонилась к Ливии – одной из немногих моих подруг. Точнее, единственной помимо Сирши, но та учится на пятом курсе, лекции у нас разные.
– О чём речь?
– Повторяем основы про политическое устройство палагейцев. Через месяц будет предэкзаменационный тест, – торопливо ответила Лив.
У Ливии золотой ахакор, но, в отличие от многих детей состоятельных родителей, она предпочитала его не демонстрировать. При взгляде на её некрашеные русые волосы, отсутствие макияжа и простую одежду не сразу признаешь, что она из богатой семьи. Лив сняла свои очки и критически осмотрела разводы на стёклах, завертела готовой, тихо порылась в сумке. Я забрала её очки, вытянула край футболки из-под свитера и протёрла.
– Хлопчатобумажная, – едва шевеля губами, заверила я.
Сама Лив сегодня в вязаном свитере, а салфетки для стёкол она часто теряет. Ливия благодарно кивнула и со смущённой улыбкой забрала очки. У неё с детства плохое зрение, линзы носить не может, а из-за дурных одноклассников со школы комплексует. Ещё на первом курсе я отшила одного болвана, который даже в универе не перерос пубертатные замашки и подкалывал Лив, иронизируя над её внешним видом. Так мы начали общаться. А узнав, что я из приюта, она не выказала пренебрежения или жалости. В основном именно из-за последнего я не любила делиться подробностями о себе.
– …лично! Мы вспомнили, что Палагедой управляет Совет архонтов. Каждый из них является главой собственного Дома, – голос профессора зазвучал громче, привлекая всеобщее внимание. – Сколько их всего, Джен?
Девушка с короткими чёрными волосами тут же поднялась на ноги.
– Семь, мистер Коллинз.
– И
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
