и посматривали на ворон, каркающих в ветвях деревьев на почтительном расстоянии от людей. Сегодня у могильщиков оплата будет приличной, потому что хоронили мальчика из богатой семьи. Могила мальчика была рядом с могилой его отца, которого похоронили чуть более года назад. Мать мальчика непрестанно плакала. Её временами успокаивал молодой мужчина лет тридцати. Практически все заботы о похоронах он взял на себя. Кроме них было всего несколько человек из родных и близких семьи, а также священник, который с утра был явно нездоров, но старательно отрабатывал свой хлеб, потому что вырос на одной улице с отцом покойного мальчика. Рядом с ними стоял доктор Зейдлиц. Могильщики уже были знакомы с этим заносчивым немцем по нескольким предыдущим похоронам, когда он делал им резкие замечания и велел почаще держать язык за зубами.
В народе поговаривали, что мальчика убил то ли пёс, то ли волк. Причём до него от этого зверя погибли ещё три женщины в разных концах города. Пёс этот был огромный, чёрный с рыжими подпалинами. Людей не боялся, а появлялся внезапно, словно из ниоткуда. Полиция ничего поделать с ним не могла. Пса этого так и не отловили.
Священник продолжал бубнить себе под нос только ему понятный текст. Мужчина, стоявший рядом с матерью покойного, сделал знак рукой могильщикам. Они подошли к открытому гробу и взяли крышку, стоящую около дерева, чтобы положить её на гроб. Мать покойного мальчика отошла от гроба, продолжая плакать и утирать слезы кружевным платком. Могильщики приподняли крышку, стараясь аккуратно попасть точно по краям гроба. Крышка встала на место. Оставалось заколотить гвозди и опустить гроб в могилу. Старший из могильщиков поднял с земли деревянный ящик с инструментами и достал из него молоток.
– Стойте! – крикнула мать покойного. – Снимите крышку!
– Ох, ты ж, Господи! – еле слышно произнёс старший из могильщиков.
– Он пошевелил рукой! – возбуждённо сказала мать покойного. – Я это видела. Он пошевелился.
– Софья Николаевна, успокойтесь, – сказал ей мужчина, который всё время стоял возле неё. – Это невозможно. Вам показалось.
Оба могильщика подчинились приказу матери мальчика, сняли крышку с гроба и отнесли к дереву. Многие из присутствующих родственников подались вперёд, чтобы лучше рассмотреть покойного. Доктор Зейдлиц продолжал стоять на месте с недовольным видом, изредка посматривая на карманные часы, которые он достал из внутреннего кармана пиджака.
Мать мальчика склонилась над ним и коснулась его лица рукой. Неожиданно пальцы правой руки мальчика вздрогнули. Кто-то из присутствовавших родных тихо воскликнул «Ой».
– Да, я тоже видела, – сказала дама в большой чёрной шляпе.
– И я тоже видела, – сказала пожилая дама, стоявшая ближе всех к гробу.
– Это невозможно! – сказал доктор Зейдлиц и подошёл ближе к остальным присутствовавшим.
Мальчик открыл глаза и шумно вдохнул воздух ртом. Окружившие гроб родственники ахнули. Пожилая дама непрестанно крестилась. Священник стоял на прежнем месте и удивлённо водил глазами из стороны в сторону, не смея сказать ни слова.
– Чудо! – тихо сказал кто-то из родственников.
– Он живой!
– Чуть не закопали.
– Смотрите, он дышит.
– Бедный мальчик.
– Живой!
Присутствовавшие родственники и знакомые шумно обсуждали внезапное воскрешение покойного. Мать мальчика радостно целовала ему лицо и руки. Мальчик поворачивал голову то вправо, то влево, не понимая происходящего.
– Митенька, мальчик мой! – сказала мать мальчика. – Слава богу, ты живой. Чудо какое!
Могильщики стояли в стороне и с грустью смотрели на происходящее, гадая, насколько уменьшились их шансы заработать сегодня приличный куш. Впрочем, удача от них не отвернулась, потому что оговоренные деньги они всё же получили. И даже более того, они помогли матери мальчика быстренько найти извозчика и доехать благополучно до дома, за что получили щедрые чаевые. Мужчина, руководивший похоронами, распорядился отнести пустой гроб в часовню на краю кладбища и оставить его там.
***
Зоя наклонилась к Софье Николаевне и прошептала ей на ухо: «Софья Николаевна, мне нужно вам что-то сказать». Софья Николаевна одобрительно кивнула головой и встала с кресла.
– Митенька, давай, пойдём в гостиную, – сказала Софья Николаевна. – Что-то прохладно на веранде.
– Хорошо, мама, – согласился Митя и послушно пошёл в дом.
– Зоя в гостиной приготовила очень вкусные конфеты, – сказала Софья Николаевна. – Ты же любишь конфеты.
Митя ушёл в дом, а Софья Николаевна и Зоя остались ненадолго на веранде.
– Софья Николаевна, я Клавдию Степановну на Мытном рынке встретила, – сказала тихо Зоя. – Она раньше жила по соседству, вы её помните. Говорит, что знает одного знахаря, очень толкового. Многим помог. Даже тем, кого доктора не смогли вылечить.
– Зоя, я не верю в эти заговоры и колдовские штучки, – сказала Софья Николаевна. – Хотя сейчас я готова даже у деревенского колдуна помощи просить. Третий доктор уже вчера был, а толку мало.
– Он странный человек, но не деревенский колдун, – сказала Зоя. – То ли цыган, то ли татарин, но веры не нашей. Я его видела один раз. На Мытном рынке с евреями вместе торговал. Высокий такой, борода большая. Даже страшный немного. Но люди говорят, что болезни чувствует и многим помогает.
– Хорошо, я согласна, – сказала Софья Николаевна. – Пусть посмотрит Митю.
Зоя кивнула в ответ и пошла в сторону улицы, а Софья Николаевна последовала в гостиную, где на диване перед столом сидел без движения Митя. Он так и не притронулся к конфетам, ожидая прихода матери. Софья Николаевна предложила ему одну конфету. Митя равнодушно взял её в руки, освободил от обёртки и съел без единого выражения на лице.
– Мама, я устал, – сказал тихим голосом Митя.
– Да, Митенька, пойдём спать, – сказала Софья Николаевна и проводила его в детскую комнату.
Примерно через час на извозчике приехали Зоя и высокий незнакомый мужчина, одетый в старую крестьянскую рубаху, подпоясанную широким кушаком, и чёрные штаны. Левая рука у него была явно под рукавом перевязана бинтами, которые просматривались через ткань, а сама рука была согнута в локте и удерживалась на повязке, пропущенной через шею. На ногах у мужчины были новые кожаные сапоги. В руке он держал небольшой холщевый мешок. Копна тёмных взъерошенных волос, большая борода и сверкающие глаза придавали ему мрачный вид. Зоя провела его в гостиную, где на диване сидела Софья Николаевна.
– Здравствуйте, барыня, – хриплым голосом сказал незнакомец. – Меня зовут Тамаш.
– Здравствуй, Тамаш, – сказала Софья Николаевна и встала с дивана. – Наверное, нам лучше пройти в детскую?
– Хорошо, как скажете, – ответил Тамаш. – Зоя рассказала мне, что случилось. Я попробую помочь.
Софья Николаевна показала жестом Зое на дверь, и та поспешила вперёд, указывая Тамашу путь в комнату Мити. Они вошли в детскую и подошли к кроватке,
