достаточно поздним. Однако если это не он, то есть веские основания считать, что таблички либо подделка, либо исторические данные относительно культа Кали неточны. Первое я сразу отбросил. Сомневаться в подлинности трактата я посчитал кощунством. Это древний текст, в этом сомнений быть не могло. Смысла в исторической спекуляции не было и быть не могло. Это точно оно. В таком случае ублюдкам ученым, которые все это время недооценивали глубину культа древней богини только что утерли нос. Кали – это не просто нововведенный фанатичный культ. Это нечто большее. Корни богини уходят в далекое прошлое, когда на территории Индии ещё не обжились арийцы. Впрочем, это было достаточно очевидно. Однако у науки ещё не было доказательств того, что до образа Кали существовало нечто иное. Скорее всего её генезису мы обязаны культу Великой матери, который был у древних дравийцев – автохтонного населения долины Инд. Все же, если Великая Матерь даровала благоденствие своим последователям, то Кали напротив требовала от них самого жуткого, кровавого поклонения.
Я спал очень плохо. Все время, что я спал, я видел эротические сны с Кали. В своих пошлых мечтаниях она вставала на меня, пока я лежал на голой земле. Её ноги придавливали мое худощавое тело, а с языка капала обжигающая слюна. Она танцевала, а я смотрел на неё снизу и стонал от боли. Затем она садилась на мой разгоряченный член и прыгала на нем, неуклюже помахивая головой, как бы в экстазе. Черепа на её шее постукивали друг о друга, а руки на поясе ударялись о мои бедра. Я стонал, потому что чувствовал боль, а она смеялась. Я был полностью в её подчинении и получал от этого небывалый экстаз. Две её нижние руки обнимали мое тело, а верхними руками она обняла меня за голову и стала тянуть вверх, но не для того, чтобы поцеловать. Кали хотела оторвать мою башку, чтобы натянуть её на свое ожерелье, дополнив коллекцию. «Тяни, тяни моя Богиня! Я весь твой!»: кричал я из последних сил, а она смеялась и усиливала напор.
Прошло ровно трое суток с момента, как Топоров доверил мне столь важную работу. В 12 часов он ждал меня в своем кабинете на кафедре. До меня не сразу дошла мысль, что дощечки он не увидит. Сначала я по привычке засунул их в портфель, но потом вспомнил, что хотел сделать. В момент мое лицо из обеспокоенного стало невозмутимым. Я положил дощечки на стол. Вытащил их из пакетов. Пошел на свою огромную кухню. Взял отбивной молоток и вернулся за ними. Бить их здесь нельзя, слишком много следов останется, да и портить стол не хотелось. Им следует его потом продать, а я так неблагородно поступлю. Я вышел в подъезд и на каменных ступеньках принялся бить по ним со всей силы. Дощечку за дощечкой. Всего их было около четырех. Бить их так приятно. Я чувствовал каждую пылинку, которую выбивал из этого антиквариата. В какой-то момент я вошел в такой азарт, что стал бить по ступенькам. Я очнулся, когда из-за пыли мой нос чихнул. Мой костюм, который купила мне матушка около трех лет назад, был весь в останках всемирно важного источника, который мог прославить имя Топорова на долгие века. Я вернулся в дом. Взял веник и совок. Убрал за собой мусор и выкинул все это добро в мусоропровод. Мусорщик найдет останки великого труда спустя несколько часов и утилизирует то, что останется от славы Топорова.
В 15:00 я был уже в аэропорту.
– Один билет до Улан-Батор, – сказал я милой работнице.
– Вы один или с кем-то? – спросила она меня.
– Один…Да, точно, один! – ответил я.
Спустя несколько часов я был уже в аэропорту имени Чингис-Хана.
IV
Я достаточно быстро отыскал себе квартиру на отшибе монгольской столицы. Это было небольшое однокомнатное жилище с раскладным диваном, одним шкафом, какой-то лейкой, которую владелец неуклюже назвал душем, а также кухней с газовой плитой. Все это добро стоило копейки и окнами выходило на степь, отчего при восходе солнца создавалась иллюзия чего-то возвышенного. Будто за горизонтом проживает могущественный бог, дарующий ничтожным людишкам тепло и жизнь. В квартирке не было штор, отчего это чувство только закреплялось с пробуждением.
Я взял с собой минимальное количество вещей. Старое пальтишко, куртку, запас еды на месяц. Книг я с собой не брал. У отца была заначка в его кабинете, о которой я узнал случайно, когда был ещё ребенком. Мне пришлось выкрасть все деньги, так что со мной было около семи тысяч. Учитывая набирающую инфляцию это были уже копейки. Однако на короткий период мне хватало. Надолго задерживаться в Монголии я не планировал.
Не знаю, почему я выбрал именно эту страну для своего побега. На самом деле я действовал импульсивно. Даже объяснительной записки не оставил. Мне надо было как можно быстрее перевести текст с таблиц, а там будь что будет. Вот моя миссия, к которой я шел с самого детства. Возможно, я не отметил самого важного, о чем были эти таблички. Это был не просто текст с обрядами поклонения. В таблицах содержался способ вызова Кали для постоянного служения. Моя эротическая мечта. Как я это понял? Эта информация находилась на второй таблице. Почти в самом начале.
Когда я кратко наметил суть перевода мое тело вздрогнуло. Неужели вот так. Через серию обрядов психофизического характера возможно увидеть то, что для человеческого взгляда и ума недоступно. Всем известно, что древние вызывали богов исключительно для того, чтобы они помогли им в поле, деле или на службе. Но здесь богиня призывается совершенно не для какой-то помощи. Монах, который это описывал находился в пещере. Он ушел туда добровольно. Очевидно, что человек живущий в пещере ничего от бога требовать не может, кроме просветления. Но Кали не тот бог, который дарует своим последователям информацию о высших материях. Получается её вызывают для служения? Тоже нет. Пока я намечал общую структуру и мельком пробегал знакомые мне слова, я отметил одну удивительную особенность. Автор таблиц часто использовал слово «тело», «язык», «чресла» и «смерть». Какой адепт может ждать от своего бога усладу тела и последующую гибель? И тут меня осенило! Тот, кто писал этот текст ждал от богини никак не защиту, покровительства или спасения. Ему нужна была сама Кали. Когда до меня это дошло мой член объяла такая мощная эрекция, что мне пришлось прерваться минут на
