Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 8
не уснуть!
Круги
перед глазами — словно узорчатые
кольца…
сплошной терра-риум
в задохшейся груди…
и бьется, бьется, бьется
сердце –
яростной мангустой…
Слеза
красная кнопка звонка
налилась, как клоп –
вот-вот лоп-нет –
к ногтю! — откройте!
В воздухе звонкие брызги крови
бьются, свернувшись в капельки
дроби,
гулкого эха
шальная шрапнель
по бара-банным жжет пере-
понкам! — откройте!
По стенам — вены проводов,
ка коридоры насмотрелся вдов-оль –
поперек и вдоль! –
это какая-то коррида –
только углы вместо быков…
ори хоть «Да!», хоть «Нет!» -
голосовые связки — тоже нервы
(петлею виселицы стис-кивают горло) –
не рви… не рви… нервишки!
Отк-рой глаза!
Прерви молчание, иначе
тихой сапой
вылезет
слеза…
Что делать?
если бы ты была…
сейчас
со мною рядом,
я бы
знал, что
делать!
Прорубь ночи
костер был хрупок,
как хруст-
аль!
Гранитные клин-ки кин-жало-в
кидались ввысь –
на черный воздух, вдаль,
ы крови кривые ятаганы
голо-во-резали закат,
вон-заясь в горло г-ори-зонта.
Костер был хрупок,
как хру-
сталь!
И искренне металл
метал
зернистую икру
ново-рож-денных искр
в глухую пр-ору-бь
ночи…
Полемика
— … души прекрасные порывы!
— Не души прекрасные порывы!
Дождь в окно
дождь стучит и стучит
в стекло
извержением слов вза-
хлеб,
и пот-ря-сенно окно
хмурит струями мокрый
лоб:
«Он опять на свободе, опять!
С самой вышки побегами
щупалец
хлещет яростно — вниз,
вниз!
И целует лужи вза-СОС! –
Мокрушник! Реци-ди-
вист!»
А трава упивается радостью –
«Наконец-то, наш атаман!
Без тебя мы загнулись стекля-
русом,
по твоим так и сохли
губам!»
Кентавропегас
на сцене — кентавр:
конь — контрабас,
контрабасист прорастает
из торса,
гарцует по струнам –
уздам
отчаянья,
в музыке весь,
как в мыле,
от сумасшедшей скачки,
от ржанья,
космической пылью
накрывшей зал…
вот музыкант обуздал
контрабас –
крылья расправил
кентавропегас!
Не орлы
рыбы бывают
разными,
рыбы бывают
двуглазыми,
рыбы не бывают
двуглавыми,
поэтому они –
не орлы!
Реет ливень
блестят подносы площадей,
скользят, скользят
колеса машин,
сквозь ст-рой ошпаренных пла-
щей
проносится шоссе рейс-
шиной,
и огрызаются бры-зги луж
прыжками рыжих пр-
ужин.
Все! Все покрыто лаком!
Машины, светофоры, пешех-
оды –
как спешащие лакеи
в струящейся с небес
гид-ро-лив-рее,
и реет, реет ливень,
про-стро-ченный жем-чу-гом
гр-ада!
Дирижер
расходятся, расходятся
по дереву
круги,
опилки похожи
на хлебные крошки.
Пила за-
хлебнулась…
ик-нул топор, рас-
калывая кольца,
ик-нул топор по мано-
вению руки –
смотри-ка как лег-ко поленцам
в лихом кан-кане
откалывать
коленца,
коли не ленится в поклонах
дирижер!
Форточка
ночь
черномазым Мазутом
обле-пила
слепое
окно…
но
я успел зак-рыть
фор-
точку.
Каретро
кучер трясется
на куче
старинного хлама,
сломаны спицы
отставших от жизни
часов,
лошади лживы
в своих лошадиных
улыбках –
лишь бы не сбили с копыт –
вот где опыт
им необходим!
Неба не видно –
затянуто словно попоной,
смог опускается плавно
сырой бах-ромой –
можешь –
дальше скачи,
а не можешь — скончайся
под умиленные стоны
толпы…
Шепотом
сухой хруст
инкрустации листьев
в асфальт.
Хладнокровное солнце
в низком небе
постится –
даром, что ль,
Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 8
