с двумя полупьяными насильниками, но никак не могла решиться на это. Электрические импульсы в её очаровательном сыром черепном коробке по обыкновению сновали в левом полушарии и задавались резонными, но дурацкими в данной реалии, вопросами:
– Достаточной ли величины зазор между нами?
– Достаточно ли быстро я смогу бежать, чтобы не быть схваченной и зажатой в угол вновь?
– Какова вероятность того, что обидчики не прикончат меня, рассвирепев от неповиновения жертвы?
С каждой подобной мыслью девушка приближала свою безрадостную участь. Но мозг продолжал отрабатывать свою норму, не позволяя объективному природному чутью возыметь верх и спасти её. Несмотря на явную симпатию к интуиции со стороны инстинкта самосохранения, самодовольный, беспринципный, привычный всегда доминировать, интеллект, не желал отступать. И он будет вынужден сдаться лишь тогда, когда осознает нерешимость задачи. Когда уже ничего нельзя будет сделать. Когда будет уже слишком поздно.
Я предавался созерцанию этой потешной сцены из-за угла той стены, у которой происходил этот занимательный этюд. Потешно, аж до коликов в животе. Умненькая девочка, слишком уж умненькая, пожалуй. В этом то и беда. Вероятно, хорошие оценки имеет. Судорожно сжимает украшенными перстами новёхонькую сумочку, на стипендию купила видать. Родители, скорее всего, гордятся безмерно. Эх, как же им сейчас повезло, возможно, даже больше чем ей.
А я не торопился. Размышляя над манерой выполнения работы, я всерьёз призадумался. Грубые расправы уже давно перестали хоть сколько удовлетворять мою пресыщенную подобным жемчугом гнилостную сущность.
Душа жаждала момента неожиданности, сюрприза, бури эмоций. Я хотел творить, создавать черты величественного изваяния, подобно банальному Микеланджело, отсекая, как утверждал творец, лишь то в чём нет органичного симбиоза с творческим приоритетом.
Решение пришло совершенно внезапно. Я в деталях представил себе предстоящие манипуляции и сосредоточился. Вот и настал тот момент, когда мне пригодятся знания строения головного мозга, что вложил в моё сознание Попутчик. Я мягко, ненавязчиво проник в сознание мужчин, на всякий случай, отключив и соматосенсорную кору мозга, локализирующую болевой сигнал на теле, и переднюю поясную, отвечающую за стрессовую оценку боли, слегка притупил остальные корковые отделы чувствительности и начал творческий процесс.
Тут было необходимо задействовать телекинетическую медитацию, с которой я испытывал некоторые трудности. Очень сложно на расстоянии двигать то, что не видишь. Я расслабился и погрузился в состояние полусна. Теперь можно начинать. Лишив насильников детородных органов, я оставил уже не опасные части их телес болтаться в не стиранных подштанниках. Пришлось отключить работу осязательных рецепторов кожи в паховой области. А то ведь можно весь сюрприз испортить. Я сразу заживил раны и, уже для своего удовольствия, придал им форму характерную для физиологии жениха Барби. Вернув сознание мужчин в их полное распоряжение, я коснулся мозга девушки и на время затормозил работу коры левого полушария, дав, таким образом, инстинктам преимущество над программным мыслительным процессом. Вот и всё.
Героизм, вызволение, овации.
Я развернулся и неспешно двинулся вдоль улицы. Пройдя шагов двадцать, я услышал, обильно сдобренные матом, крики одного из мужчин и быстро удаляющиеся звяканья по асфальту бегущих босых стоп.
Вот ведь молодец интуиция! Мгновенная реакция, даже туфельки сбросила для большей скорости. Нет, не в рационализме сила – в шестом чувстве она, родимая.
***
Мы называли себя «Арментарии», производное от латинского слова означающего «Пасущие». В нашем сообществе было более ста тысяч человек по всему земному шарику.
Почти что во всех больших городах мира, в ночное время суток мы выходили в патруль. Не нуждаясь в физическом отдыхе, с восходом солнца, каждый из нас, по желанию, мог вести образ жизни, предшествовавший моменту «раскрытия Таланта». Были определённые ограничения, связанные с секретностью предприятия, но они не тяготили. Качество жизни перешло на совершенно иной уровень. У нас была цель, работа которую мы любили, и, что уж тут греха таить, нам была дарована реальная власть – такое порочное и столь упоительное чувство, навеки приковывающее к себе любого, единожды вкусившего его. Ментальная мощь, бушевавшая в нас непрерывным круговоротом, заставляла почувствовать себя всемогущими титанами. Концентрировано направленная в необходимом направлении, сила мысли, порождала чувство экстаза каждый раз. Мы находились на огромном возвышении над всеми системами контроля, созданными обществом. Мы попрали религию, закон, мы пренебрегли моралью. Мы вознеслись над всем миром.
Уже полгода как я входил в число «Пасущих». Я с неожиданной лёгкостью оборвал практически все свои связи с прошлой жизнью, отдалился от всех, когда-то близких мне людей. Я поддерживал отношения лишь со своими родителями, пусть они были обычными людьми, но для меня они всегда оставались хорошими людьми, которых я любил и уважал по-настоящему.
Мне пришлось резко отказать себе в употреблении алкогольных напитков и перестать вкушать любые всевозможные дурманящие ум средства, включая табачные изделия. Это оказалось несложно, я не тосковал по навязанному капитализмом угару, это было частью моего прежнего жалкого существования, не имевшего ныне ничего общего с моим настоящим «Я».
Запрет на допинг носил в себе чёткое, подкреплённое логикой и прецедентами, объяснение:
В наших силах было изменить окружающий нас мир одной лишь мыслью. Пусть не сильно, но опустив барьер, отупев от наркотика, хаотичные желания, приправленные низменными инстинктами, могли нанести серьёзный ущерб неповинному обществу. Операция по «раскрытию таланта» базировалась именно на таком принципе замедления мыслительного процесса, с возможностью активировать интуитивные и скрытые за подкоркой мозга способности человека. Зачастую использовался алкоголь. Стимулируя выброс адреналина в кровь, путём моделирования ситуации, заставляющей объекта испытать так называемый «Праведный гнев», куратор будит спящую, в глубинах подсознания, силу, склоняя её к сотрудничеству с рассудком. Обычно пробуждение представляло собой тонкую струю бьющейся энергии, протекающую по руслу ярости. Потому моменты «раскрытия Таланта» часто сопрягались с жестокостью и разрушительными последствиями. Что же может произойти, если полноценный и уже давно бодрствующий «Талант» отдать во владения опьянённого инстинкта.
Наша деятельность была заключена только в одни рамки – невинные должны быть спасены, виновные должны быть наказаны. Мы на самом деле считали себя прототипами супергероев. Одна лишь разница была между нами и вычурными образами, представшими пред нами на страницах комиксов – наша работа грубее, чётче и без ненужного пафоса. Копируя классический имидж мстителей в трико, мы бы сразу же раскрыли себя. Афишировать нашу деятельность в ночное время суток стало бы неверным шагом. Ведь заставив потенциальных преступников бояться и действовать с опаской, мы, таким образом, снизили бы вероятность их обезвреживания. Мы поступали мудрее, наше неведомое присутствие было намного продуктивнее действий любого вымышленного персонажа.
За прошедшие полгода я смог справиться с чувством агрессии в себе и перейти к превентивному вмешательству. Я
