Листницкая, одетая в черное платье голубоглазая блондинка, скорее миловидная, чем красивая, села в кресло мужа, похороненного две недели назад на Новом кладбище, Кротов и Павленко заняли места за Т-образным столом справа и слева от нее.
— Так что, камераден, вернемся к нашим баранам, — начал непростой для всех разговор Вадим Кротов, худощавый кареглазый шатен в темно-коричневом костюме, кремового цвета рубашке и бежевых мокасинах.
— Вернемся, — согласилась Листницкая, — но только хочу перед тем расставить все точки над «i». Вынуждена напомнить присутствующим, что по завещанию Паши я получаю его должность и долю в компании в размере пятидесяти двух процентов, так что даже в сумме твои и Юрины доли дают всего лишь сорок восемь. Любое ваше предложение я могу заблокировать.
— Да я никогда не забываю об этом факте, радость моя, — ухмыльнулся Вадим, — ты же теперь в нашей карете коренная, а мы так, пристяжные. Но могу я все-таки еще раз высказать свои соображения по обсуждаемому вопросу?
— Конечно, — сухо ответила Листницкая, — высказывай, не стесняйся.
Кротов откашлялся, налил в бокал из стоявшей на столе стеклянной бутылки минеральной воды, отпил небольшой глоток и стал говорить, слегка волнуясь:
— Уважаемые коллеги, наша замечательная фирма сейчас на подъеме, заказы так и сыплются. Предлагаемое нами программное обеспечение для обработки больших данных с последующим анализом и рекомендациями для руководства очень востребовано на рынке в период цифровой трансформации, оно ничем не хуже зарубежных аналогов, зато гораздо дешевле. Но, как показывает мировой опыт, так будет не всегда. Конкуренция в данном сегменте высока, как никогда, с безвременной кончиной Паши, Царство ему Небесное, мы лишились главного — потенциала развития. Увы, Горелов был уникален как математик, заменить его невозможно, а значит, год, от силы два, и нас начнут поджимать. Поэтому, по моему скромному мнению, самое время продать компанию и превратиться в рантье.
Павленко слушал коммерческого директора с отсутствующим видом, все эти аргументы декларировались Кротовым не один раз. А Листницкая, сделав паузу, решительно заявила:
— Этого не будет, даже не думай.
— Но почему, о мудрейшая из очаровательных и очаровательная из мудрейших?
— Не паясничай, Вадик, ты не на сцене и не ведущий стендап-шоу. А почему я против, ты давно прекрасно знаешь. Вспомни, как мы начинали, как занимали деньги у родственников и знакомых, как закладывали собственные квартиры и родительские дачи, как работали по двадцать часов в сутки, как зависали перед мониторами до боли в глазах. И вот теперь, когда дела, наконец, пошли в гору, бросить все и уйти в рантье, не рано ли? Да и пойми, жить на доходы с банковских депозитов сейчас не очень-то и получится при нынешней ключевой ставке, причем такая картина во всем мире. Придется играть на бирже, регулярно покупать и продавать акции и ОФЗ, а это тоже риск, и немалый. Нужно будет нанимать толкового и надежного брокера, мы сами ведь в этом деле плохо разбираемся.
— Согласен с Лерой, — вступил в разговор Павленко, уже начавший седеть плотный брюнет, одетый в стиле casual.
Кротов патетически воскликнул:
— И ты, Брут!
Потом улыбка исчезла с его лица, и Вадим сказал устало:
— Ладно, не будем спорить, так, значит, так. Тогда прошу об одном: я хочу выйти из состава учредителей и вернуть свою долю. Вопрос: когда я смогу получить деньги?
— В декабре, после завершения проекта в Санкт-Петербурге, когда заказчик подпишет технические и финансовые акты приемки и выплатит компании всю сумму по договору, — сразу же ответила Валерия.
— Я не могу ждать так долго, — раздраженно заявил Кротов, — возьмите кредит у Инны, в декабре ей и вернете.
— Я подумаю, — сухо отреагировала на это предложение Листницкая, — но для начала напиши официальное заявление, тогда бухгалтерия рассчитает в соответствии с действующим законодательством и уставными документами, сколько тебе причитается. Учти, что срок выплаты — не позднее трех месяцев после подачи заявления. Еще есть вопросы?
— Сейчас нет, пока-пока, убегаю, у меня деловая встреча, — сказал Вадим, вставая.
Когда он попрощался и ушел, Павленко вздохнул и тихо спросил:
— Мы сможем провести этот уик-энд вместе, любимая?
Валерия отрицательно покачала головой:
— Нет, не сейчас. Возможно, в будущем, но я тебя не хочу обнадеживать, Юра. Мне необходимо какое-то время побыть одной, разобраться в себе, в своих чувствах.
Павленко поднялся со стула, подошел к вдове, поцеловал ее в щеку и тоже вышел из кабинета.
Листницкая бегло просмотрела несколько листов с графиками и диаграммами, а затем закурила, хотя в очередной раз пыталась бросить. Смерть мужа подвела черту под важной частью жизни, но она не закончилась, напротив, все было еще впереди. Тот теплый ласковый вечер с Юрой в дорожном мотеле, его объятия, нежные слова о любви…
Что заставило ее в первый раз (а как выяснилось вскоре, и в последний) изменить мужу, неужели те мерзкие фотографии в белом конверте без подписи, оставленном кем-то за дворниками на лобовом стекле подаренного Пашей «инфинити»? На них не было ничего интимного, компрометирующего, всего лишь столик в каком-то ресторане или кафе, а за ним улыбающийся Паша и юная особа ангельской внешности, не старше двадцати двух — двадцати четырех лет. Кто она, что общего между ними, с какой целью встретились эти двое? Риторические вопросы, на которые не требовалось долго искать ответ. Поэтому, когда муж сообщил, что уезжает с важными партнерами на рыбалку с ночевкой, а Павленко (надо же, имя одного напоминало фамилию другого) посмотрел на нее своими грустными темными глазами и предложил проехаться за город, Лера согласилась.
А потом, на кладбище, у закрытого гроба (травмы головы были ужасны), она вдруг увидела в стороне, за деревьями, ту самую девицу с фотографий, приведших ее в ярость. Или это просто привиделось? Там никого уже не было, когда толпой (пришли почти все сотрудники) направились к выходу. Хотелось ли Лере узнать ее имя, возраст, профессию? Нет, это выглядело после случившегося нелепым и вздорным. Ревновать к мертвецу — глупо и бесполезно, с Пашей уже не поговорить, не объясниться, не поругаться. Во вскрытом нотариусом завещании о незнакомке не было ни слова, а значит, ее необходимо забыть, как дурной сон. И лишь одно вызывало некоторый интерес у молодой вдовы: кто сделал и подбросил ей компрометирующие покойного мужа снимки? И главное — с какой целью? Впрочем, и это теперь было не так уж важно…
После неприятной беседы с совладельцами «Гортроники», оставившей все же хоть какую-то надежду на решение проблемы, дамокловым мечом нависшей над ним (будь жив Горелов, надежды вообще не существовало бы), Вадим Кротов пообедал в дорогом рыбном ресторане, прогулялся по набережной, и ближе к вечеру поехал на другой конец города, в Заводское поселение. Машиностроители получали здесь квартиры еще с тридцатых годов прошлого столетия, когда возведение корпусов будущего предприятия объявили Всесоюзной стройкой. Машзавод в девяностые выстоял, а ныне успешно развивался, поставляя промышленные трактора, экскаваторы и грейдеры как на внутренний рынок, так и за рубеж. Часть пятиэтажек снесли, на их месте выросли жилые высотки с магазинами, кафе и парикмахерскими на первых этажах.
