вскрыл живот Юй Цюшуан — на всех десяти пальцах у него были длинные ногти, а тело Юй Цюшуан уже начало разлагаться, так что сделать разрез было нетрудно. Цзунчжэн Мин Чжу убрал руку, в душе он был потрясён — такая гладкая… Вдруг он увидел, как Ли Ляньхуа с помощью ножа что-то вытаскивает из живота Юй Цюшуан.
— Что это?
— Сгусток крови, — ответил Ли Ляньхуа.
Это был уже давно затвердевший сгусток крови; у цзунчжэна Мин Чжу дрогнуло сердце.
— Сгусток крови? — Любой, имеющий некоторые познания, понимал: кровь в желудке означает, что были повреждены внутренние органы. — Господин Ли, вы имеете в виду?..
Ли Ляньхуа слегка улыбнулся.
— Этот призрак избрал для убийства весьма странный способ. Он не высосал её кровь, не содрал кожу, чтобы изукрасить лицо, а повредил внутренности, так что она истекла кровью, но снаружи ничего не было видно.
Цзунчжэн Мин Чжу нахмурил брови.
— Так значит, Цюшуан убил не призрак, а человек?
— Могу лишь сказать, что она была мертва слишком долго, да ещё и обгорела, вернуть к жизни не выйдет, — невпопад ответил Ли Ляньхуа. Он говорил так спокойно и непринуждённо, будто и правда способен воскрешать из мёртвых, и единственная проблема — что Юй Цюшуан была убита слишком давно, и только.
Цзунчжэн Мин Чжу встряхнул рукавами из белоснежного шёлка с золотой нитью.
— Не понимаю, если Цюшуан действительно убил человек, то как он ударом разорвал ей внутренности? Ни в каких школах и кланах нет такого приёма, чтобы сильно ударить на пять цуней* ниже грудной клетки. Это не поддаётся объяснению!
5 цуней — 16,7 см
— А, — кивнул Ли Ляньхуа.
Цзунчжэн Мин Чжу снова замер — он всё так же не понимал, что под этим подразумевал Ли Ляньхуа. Помолчав, он сменил тему.
— В последнее время в Нефритовом городе по ночам происходят странные вещи…
— Я боюсь призраков… — пробормотал Ли Ляньхуа.
Цзунчжэн Мин Чжу чрезвычайно изумился: этот человек голыми руками провёл вскрытие, а призраков боится? Вслух же сказал:
— В таком случае, господин Ли, можете разделить со мной ночлег.
Ли Ляньхуа со смущением на лице охотно согласился, приговаривая: “Так неловко, так неловко…”
Ли Ляньхуа пообедал со всей семьёй Юй от мала до велика, за исключением Юй Муланя. Госпожа Юй, Юй Хунчжу, несколько удивила его: она потеряла дочь и не могла полагаться на впавшего в безумие мужа, но по-прежнему строго следила за делами, талантами намного превосходила других мужчин семьи Юй, и хотя ей было уже почти сорок десятков, по-прежнему оставалась красавицей, подобной белоснежному цветку. Юй Хунчжу была единственной дочерью куньлуньской семьи в том поколении; чтобы было кому возжигать благовония, двадцать лет назад в семью приняли обедневшего учёного Пу Муланя, он взял фамилию жены. Хотя в Поднебесной он был известен как градоначальник, но в самом городе делами твёрдой рукой управляла Юй Хунчжу, необычайно выдающаяся женщина. Услышав, что Ли Ляньхуа прибыл воскресить её дочь, она явно не поверила, однако не стала его разоблачать, а предоставила выкручиваться самому.
Ночь. Комната в гостинице Нефритового города.
Цзунчжэн Мин Чжу разделил комнату с Ли Ляньхуа; лекарь спал на одной кровати, на другой безуспешно пытался заснуть Мин Чжу. Он никогда раньше не ночевал в одной комнате с другим человеком, и пусть у него была невеста, но он не имел с ней близости, тем более, сейчас в комнате находилась не прекрасная, словно цветок, Юй Цюшуан, а с виду обычный мужчина, чьё поведение казалось странными и заставляло хорошенько задуматься.
Ли Ляньхуа произвёл на цзунчжэна Мин Чжу впечатление человека начитанного, с головой погружённого в своё дело, несколько погрязшего в книгах и как будто не слишком смыслящего в жизни и людях; однако будь он на самом деле далёким от мира книжным червём, как заработал такую славу, что послужила пропуском в Нефритовый город? Надо сказать, цзунчжэн Мин Чжу неоднократно и с пристрастием рассмотрел ситуацию со всех сторон, но так и не смог придумать, зачем Ли Ляньхуа прикидываться дурачком, который хочет воскресить Юй Цюшуан из мёртвых, какая ему от этого выгода? Юй Цюшуан убили, повредив внутренние органы, а снаружи ни один волосок не упал с её головы — как Ли Ляньхуа это разглядел? Всевозможные сомнения никак не давали цзунчжэну Мин Чжу заснуть.
Вдруг — он распахнул глаза — за дверью вроде бы послышался странный шорох.
Не успел он решить, стоит ли встать и проверить, как обратил внимание, что за окном напротив появилось множество изумрудных точек, мелькающих то далеко, то близко, а вслед за этим с заднего двора послышались звуки необыкновенного пения.
От пения кровь стыла в жилах — это был женский голос, старательно выводящий протяжную мелодию… Как будто человек с отрезанным языком пел любовную песню — хоть она и была печальной, но живые не могли разобрать мотив…
Так это и есть те зелёные призраки, которых, говорят, многие видели в день смерти Цюшуан! В непроглядной темноте комнаты цзунчжэн Мин Чжу уставился на странные огоньки, по коже побежали мурашки. Он глубоко вдохнул, сосредоточенно вслушался — голос не принадлежал человеку. Он резко сел на кровати, вскочил на ноги, метнулся к окну и одной рукой распахнул его — светила яркая луна и редкие звёзды, слегка веяло прохладой — и ничего более.
— На окне.
Цзунчжэн Мин Чжу вздрогнул всем телом: его не испугали изумрудные призраки, но от голоса Ли Ляньхуа прошиб холодный пот. Он послушно закрыл окно; Ли Ляньхуа зажёг свечу, слез с кровати и медленно подошёл.
Свеча озарила окно, и призрачные изумрудные огоньки бесследно исчезли, словно испугавшись света. Ли Ляньхуа вытянул указательный палец правой руки и с силой провёл длинным ногтем по окну — послышался звук рвущейся бумаги, но просвета не показалось, зато из-под рваного края что-то выползло. Цзунчжэн Мин Чжу горько усмехнулся: на раму было приклеено два слоя бумаги, между которыми поместили светлячков без крыльев — когда наступала ночь, светлячки начинали мерцать. В темноте казалось, будто это призраки то ближе, то дальше, а в дневное время и в свете свечи они становились не видны, потому что солнце и свеча были ярче.
— Выходит, изумрудные призраки — всего лишь насекомые. — Он посмотрел на Ли Ляньхуа и не удержался от вопроса. — Как господин разгадал секрет окна?
Ли Ляньхуа слегка улыбнулся.
— Я боюсь призраков. Вы пытались расслышать человеческий голос, я же вслушивался в нечеловеческие звуки.
Цзунчжэн Мин Чжу уже не знал, верить ему или нет, и только горько усмехнулся. Ли Ляньхуа потряс окно.
