из мысленного шторма. Она завиляла хвостом, высунув язык. Эта капризная собака.
— Господи, прямо сейчас? — я заново собрала волосы в конский хвост, перевязанный черной лентой цвета слоновой кости.
Рози снова залаяла, и я сдалась, схватив её поводок. Она сходила с ума, жестикулируя ленивой собаке. Я подбежала к дивану, по пути хватая джинсы.
— Подожди, сначала мне нужно переодеться…
Она снова враждебно залаяла, и я шикнула на неё. Она разбудит всех соседей, если продолжит. Она продолжала лаять, пока я не опустила джинсы.
— Отлично, ты победила, — я поморщилась. — Не могу поверить, что ты заставляешь меня выходить в таком виде.
Я натянула свои блестящие розовые шлепанцы, можно было подумать, что я украла их у семилетней девочки, и открыла дверь. Оказавшись в холле после поездки на лифте — потому что Рози и лестница не были хорошим дуэтом, — я взглянула на свое отражение в огромном зеркале. Я выглядела либо как пациент, сбежавший из психушки для единорогов, либо как Чубакка со своими длинными растрепанными каштановыми волосами.
У меня в кармане завибрировал телефон.
— Подожди секунду, Рози. Может быть, это твоя хозяйка.
Эмма была сумасшедшей, встревоженной мамой. Если бы я не отправляла ей каждый час фотографию Рози, на которой она абсолютно ничего не делает, она бы взбесилась, решив, что её ребенок болен или что — то в этом роде. Если бы только Рози не корчила недовольную гримасу на каждой фотографии, возможно, она бы так сильно не волновалась. Кстати, Рози меня не ждала. Она царапала лапой дверь, желая выйти наружу. Она заставила меня почувствовать себя плохой нянькой для собак, когда я разблокировала свой телефон и…
— Срань господня! — в конце концов, не Рози разбудила всех соседей, а мой крик, эхом разносящийся по зданию. Она даже перестала царапать дверь, её щенячьи глазки уставились на меня.
Я бы прошептала, что мне жаль, если бы не пересохшее горло и не охвативший меня шок.
Я получила одно уведомление от Спектра.
Одно сообщение.
Одно предложение.
Только одно.
«Наконец— то я нашел тебя».
Глава 2
— Какой самонадеянный придурок, — пробормотала я себе под нос посреди пустынного сада Тюильри.
Я прогуливалась мимо розовых магнолий и ухоженных кустарников, ветерок доносил запахи летних цветов. Под пристальным взглядом статуй и звездного неба слова Спектра смешались со звуком моей аудиокниги.
«Наконец— то я нашел тебя»
Хуже всего в этой истории было то, что я оставил его на просмотре на несколько минут, возможно, на десять, не в состоянии придумать ни одного достойного ответа. Во — первых, я нашла его. Это я написала ему сообщение; он бредил.
На моем телефоне появилось уведомление от моей сестры. Луна всё ещё была онлайн в полночь, а мой одержимый разум уже представлял худшее. Мои пальцы порхали по экрану.
Я: «Что ты делаешь онлайн в такое время?»
Я вернулась к диалогу со Спектром, уже набирая своё сообщение, когда мне позвонила Луна. Я сразу же ответила.
— Привет, — зевая, поприветствовала меня сестра. — Я не могла уснуть, поэтому рисовала свою мангу. Мама делает скворечник в саду, потому что герцогиня подружилась с колибри, а мама только что прочитала в Facebook, что колибри приносят удачу.
Мой смех эхом разнесся по парку. Герцогиней была чёрная кошка, которую я подарила ей, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой. Наша мать была эксцентричной, она вечно искала любви, несмотря на многочисленных ухажеров у нее после того, как мой отец разбил ей сердце. Она всё ещё верила, что каждый из них станет тем самым единственным, но простая онлайн — проверка доказала, что все они были лжецами, погрязли в долгах или всё ещё состояли в браке. Я не унаследовала солнечный характер своей мамы, но Луна — да.
— Герцогиня — единственная кошка, которая дружит с птицами, — моя улыбка дрогнула. — Как проходит домашнее обучение?
— Лучше, чем в школе, хотя иногда именно я учу своих преподавателей чему — то новому, — её голос стал хриплым и неуверенным. — Я просто не горю желанием снова начинать учебу в новой школе. Мой терапевт считает, что я готова, что я делаю успехи.
Я почувствовала боль в животе. Сейчас начало лета. До сентября было ещё далеко. У нас всё ещё было время.
— Сначала твой день рождения, который наступит очень скоро. Мама что — то запланировала?
— Она устраивает для меня вечеринку жалости с Мадлен и всеми стариками. Это будет чертовски скучно.
Я услышала звук трения карандаша Луны о бумагу.
— Не скучно, раз я там буду, — мой голос звучал слишком восторженно для такого мероприятия, когда все эти гиены жаждут последних сплетен. — В сентябре тебе не придется проходить через всё это в одиночку. Я вернусь домой. Навсегда.
От одной этой мысли по моему лицу пробежала гримаса беспокойства, и я сделала мысленную пометку проверить стоимость билета на поезд, что, вероятно, обойдется мне в месяц «кинк историй».
— Лучше бы это было правдой! — усмехнулась она. — И я знаю, что хочу в подарок.
— Всё, что угодно.
— Я знаю, что ты отправила свой роман на Ever After, и я хочу его прочитать. Я надеюсь, ты не забыла о моей преданности делу.
Что угодно, только не это.
— Тот факт, что ты не говоришь об этом, означает, что ты скрываешь это от меня, чтобы подарить на мой день рождения, верно? — её голос был полон озорства, словно она собиралась раскрыть великую тайну.
Поэтому, конечно, я сделала то, что сделал бы любой ответственный и зрелый взрослый человек: я солгала.
— Как ты узнала? — мой голос был высоким, а всё моё лицо сморщилось. Я почувствовала пристальные взгляды статуй в парке, устремленные на меня со стыдом, призывающие меня остановиться прямо сейчас. — Тебе это понравится! Я не могу дождаться, когда ты это прочтешь!
Мне тоже не терпится это прочесть.
Я облажалась. Так облажалась.
— Ты самая лучшая. Считаю дни! — она снова зевнула, и я услышала, как она ходит по комнате. — Ну, я пошла спать. Люблю тебя.
— Приятных снов, — повесив трубку, я пожаловалась Рози. — Почему я не могу сказать ей правду?
Собака вздернула на меня нос, как будто тоже ничего не понимала.
— Но сроки — это хорошо, не так ли? Теперь у меня нет другого выбора, кроме как достичь своих целей, используя все свои способности, даже если они безумные и грандиозные, — произнесла я твёрдую, тираническую ободряющую речь.
Говоря о давлении, я ещё далеко не
