сейчас не отказался. Нажимаю призывно подсвеченную кнопочку и провожу банковской карточкой по считывающему устройству. Автомат исторгает из недр банку напитка, не забыв заодно выжать из сомкнутых железных челюстей словно белый язык тонкую полоску чека с нулевой ценой.
М-да. Ведь что забавно. Бесплатно оно бесплатно, но учет и контроль никто не отменял. Добредаю до скверика, где вдоль беговых дорожек стоят уютные скамеечки, осененные тенью городских тополей, и с неудовольствием обнаруживаю, что сегодня здесь неожиданно многолюдно.
Протолкавшись между плечами и спинами людей, с трудом нахожу на одной из скамеек свободное место. Усаживаюсь и с предвкушением оттягиваю колечко на крышке. Со звуком «чкоупссс» банка откупоривается и выдыхает легкое облачко пара. Припадаю губами к запотевшему от хлада алюминию, делаю несколько жадных глотков, и только затем благосклонно уделяю внимание окружающему миру.
Соседями по скамейке оказались двое. Один, в полной выкладке пожарного с жаростойким шлемом на коленях обильно потеет. Еще бы, в такой погожий день непонятно, как он вообще терпит. Впрочем, пожарный себя успешно охлаждает, прикладываясь к двухлитровой пластиковой бутыли, зажатой в крупной пятерне со следами ожогов. Он с жаром что-то рассказывает своему собеседнику, суховатому седеющему гражданину в очках и деловом костюме, а тот внимательно слушает и предупредительно кивает, с готовностью соглашаясь со сказанным:
— Ну вот, — говорит пожарный, — Эт само, в кадровый отдел прихожу. Сидит там этот…
Пожарный защелкал пальцами, пытаясь вспомнить слово.
— Кадровик, — услужливо подсказывает гражданин в очках.
— Ну… хрен с ним, пусть будет кадровик, — не стал спорить пожарный, — Я ему, значит, сходу, эт само, мол вы права не имеете меня в отпуске держать. Третий месяц же уже пошел… а этот мне, значит…
— Вероятно сослался на трудовой кодекс, — снова подсказывает гражданин.
— Ага. Точно, — подтверждает пожарный, — Ты, Денис Карлыч, сразу видно, рубишь в теме... во-от... и дует мне всю эту пургу про оплачиваемый отпуск. Типа мол работодатель право имеет…
Тут пожарный запрокидывает голову и заносит над раскрытым ртом свою пивную двушку. На пару с седеющим гражданином мы с уважением смотрим, как добрая половина бутыли ухает в горло пожарного упругими толчками. Наконец, пожарный отнимает от губ бутыль, выбрасывает смачную отрыжку и вытирает рот брезентовым рукавом.
— Ну и вот, — продолжает он, — А я ему говорю, право на труд в конституции прописано. И не тебе, крыса канцелярская, мне рот затыкать своими параграфами. А он мне, эт само, так вас никто не увольняет, никто на ваше право не покушается… зараза.
Досказав свою историю, пожарный очевидно исчерпался, выпустил пар, и замолк. Денис Карлович покивал головой и сказал:
— Вот и у меня, дорогой Михаил Иванович, тоже самое. Пятый месяц маюсь без работы. А закон на их стороне, можете не сомневаться.
— А вот им, — пожарный подносит к очковым стеклам Дениса Карловича красный кукиш, — Будем бороться за свои права.
Он решительно поднимается, будто собрался войти в зев ревущего пламени, надевает шлем и поднимает над головой плакат. Что написано на плакате мне со скамьи не видно, но примерный смысл понятен и так. Михаил Иванович напоследок поворачивается к оставшемуся сидеть собеседнику.
— А то ишь, вместо меня теперь какие-то дроны-задроны пожары тушить будут. Не бывать! — по причине надетого шлема с опущенным забралом голос его звучит утробно и даже чревовещательно.
Людская толпа двинулась вдоль сквера, выкрикивая грозные лозунги. Я обалдело таращусь на проходящих мимо поваров, полицейских, клерков, дальнобойщиков, кладовщиков и медработников.
— Ну а вы, молодой человек, тоже митинговать пришли? — вопрос Дениса Карловича вывел меня из оцепенения.
— Не, я случайно тут… — отвечаю неохотно.
Сам я собираюсь устраиваться в корпу программистом, и это одна из немногих оставшихся востребованными профессий, почти не затронутых оптоволоконной гребенкой Нан Прохорыча, но распространяться о своих планах перед незнакомым человеком не имею желания.
— А скажите, — решаюсь задать вопрос, — Все эти митинганты не в курсе, что товары в магазинах стали бесплатными?
— В курсе… но ведь счастье не в деньгах, — Денис Карлович одаривает меня проникновенным мудрым еврейским взглядом и поправляется, — Не только в деньгах.
Допиваю газировку, сминаю банку и кидаю в мусорную урну. Побалансировав на ее краю, банка все-таки падает в траву. Увы, баскетбол никогда не был моим видом спорта. Из-за куста тут же выезжает мусорщик-дрон на гусеничном резиновом ходу, что-то нравоучительно пищит, закидывает мятую банку в закрепленный на спине бак и отъезжает на исходную.
— Вот так вот, — комментирует Денис Карлович, — Люди митингуют, а машины делают свое дело.
* * *
К защите диплома я готов на «все сто», но волнуюсь так, как могут волноваться только настоящие ботаны. Впрочем, у меня есть объективные основания для волнения. Я знаю, что на защите будут присутствовать люди из корпорации. Программисты им пока еще нужны, и я очень хочу получить эту работу.
Надеюсь, менеджеры корпы просто обязаны ухватиться за мою дипломную работу, посвященную защите баз данных, по той хотя бы причине, что один раз мне удалось перехитрить корпоративную защиту. Признаваться в этом конечно не собираюсь, но отдельные разработки в диплом включил и возможные подходы описал.
В универ приехал загодя, своей очереди дожидался в коридоре, трясясь от страха. Но когда меня вызвали, успокоился и собрался. В конце концов я точно знаю, на потоке я в числе лучших. Высокая комиссия слушала, не прерывая. Глава комиссии, старичок профессор, поощрительно кивал. А невзрачной наружности сумрачный мужчина с бейджем корпорации на груди не сводил с меня глаз. Когда я закончил, задали некоторые уточняющие вопросы, а затем попросили обождать в коридорчике.
Ждать пришлось недолго. Меня снова пригласили в зал, где проходила защита. Старичок профессор похвалил, сообщил, что ставит высшую оценку, и в конце добавил, лучась от удовольствия, что представитель корпорации желает провести со мной собеседование.
С трудом сохраняя чинность и борясь с желанием пуститься в пляс, прохожу вслед за невзрачным мужчиной с бейджем в отдельный пустой кабинет. Мысленно я уже вижу себя зачисленным в штат, где ждет потрясающе интересная работа в коллективе лучших, а то и величайших, но… мужчина с бейджем запускает меня внутрь, прикрывает за собой дверь, поднимает тяжелый взгляд и говорит:
— Я представитель службы безопасности корпорации.
— А вы разве, не… — до меня начинает доходить, что разговор пойдет не о работе.
— Ну, скажем так, разговор пойдет не только
