Рокотов стоял как оплеванный и ощущал внутри себя такую пустоту, словно только что похоронил очень близкого человека. Ему казалось, что он упустил что-то очень важное для себя и вернуть этого уже никогда не сможет. Машинально открыв дверцу автомашины, Константин так же машинально запустил двигатель. Он ехал, не задумываясь куда и зачем. А мысли постоянно уносили его в то, не так уж и далекое, время, когда он был счастлив со Светой.
Вот они гуляют в парке, как дети радуются, бегая друг за дружкой, катаются на лодке, визжат от восторга на крутых горках, прозванных почему-то "американскими", а вот уже они в его небольшой квартирке. Смотрят по телевизору какую-то слюняво-слащавую мелодраму и спорят до посинения: Света уверяет, что виновата героиня, не распознавшая предательство подруги, а он убежден, что если и винить кого-то, то только безвольного Рикардо, запутавшегося "в двух соснах".
Наспорившись до хрипоты, они, под звон бокалов с шампанским, заключают перемирие и начинают раздевать друг друга, пытаясь добраться до двуспальной кровати, но всякий раз не успевают и валятся на пушистый болгарский ковер подарок Рокотова-старшего в день получения Константином диплома о высшем образовании - и начинают терзать друг друга до полного изнеможения, пока кто-то из них не вскочит на ноги и не бросится под холодный душ, дабы охладить разгоряченное тело. Однако расставание длится какие-то минуты, после чего оставшийся на ковре партнер, собравшись с силами, бросается вдогонку, и вскоре любовные игры продолжаются уже под сильными струями воды...
Да, в свое время ему чудилось, что его чувства к Светлане остыли, - все реже и реже происходили у них сладострастные всплески нежности и любви. Притупилась острота, не так сильно тянуло к ней. Казалось, все чувства ушли, и он постепенно пришел к выводу, что нужно расставаться. И расстался... Но почему, Господи, почему же так больно на душе? Почему так сильно ноет сердце? Откуда такое ощущение, что он сделал какую-то страшную ошибку? Появилось желание завалиться в какой-нибудь кабак и нализаться до полного одурения, чтобы не чувствовать этой боли, избавиться от этих назойливых видений столь недавнего прошлого...
Трудно сказать, чем бы закончился для него этот день, если бы Константин не увидел голосующую на обочине дороги женскую фигуру. Что-то в ней показалось ему знакомым, и он лихо, визжа скатами, затормозил прямо перед женщиной, едва не сбив ее с ног.
- Вы что, молодой человек, с ума сошли! - Испугавшись, женщина даже отпрыгнула в сторону и с трудом удержалась на ногах, но уже в следующее мгновение ее рассерженное лицо расплылось в улыбке. - Барсик, ты?
Константин не ошибся: это оказалась Милена Богданович. Последний раз они виделись незадолго до того, как Константин попал в больницу после автокатастрофы, которую ему устроили, приняв за Савелия Говоркова.
- Какая у тебя шикарная тачка! Давно мы с тобой не виделись. Прихватишь с собой, а то с моей что-то случилось. - Она кивнула в сторону ярко-зеленого "Порше".
- А с машиной как?
- За час ничего с ней не случится, а потом мой водитель ее заберет.
- Конечно, садись. Подвезу, куда надо!
Милена уселась рядом с ним.
- У меня всегда так: только сама сяду за руль, обязательно что-нибудь с машиной да случится!.. - затараторила она, но, заметив его состояние, сама себя оборвала на полуслове. - Что с тобой, Барсик? Что-то случилось? У тебя такое странное лицо...
- Странное?
- Ну, да, словно опрокинутое. Словно ты с похорон едешь.
- Почти угадала, - криво усмехнулся Константин.
- Старую любовь встретил? - догадливо проговорила Милена.
Он молча пожал плечами.
- Думал, что времени много и она никуда не денется, а когда наконец собрался повидаться, то увидел такую же красивую и желанную, но уже недоступную. - В ее голосе была такая участливая грусть, словно она только что сама пережила все это. - Ну что, так все и было?
- Откуда...
- Откуда я так все точно расписала? Несколько лет назад испытала нечто подобное. Встречалась с очень красивым, сильным парнем, несколько раз он предлагал мне стать его женой, а я все тянула и тянула, а потом уехала на несколько месяцев за границу. А когда вернулась, он был уже счастливо женат на моей лучшей подруге, которая вскоре родила ему прекрасную Мальвину.
Милена поведала свою историю просто, без надрыва и сожаления, она рассказывала ее как бы для себя, чтобы лишний раз окунуться в то далекое прошлое и проверить, не забыто ли там что-то и не хочется ли ей туда вернуться.
- Трудно было?
- Выжила, как видишь! - с иронией воскликнула она, но тут же взгляд стал серьезным. - Честно говоря, едва не покончила с собой!
- И что помогло?
- Работа и... друзья.
Костик задумался: с работой почти никак, с друзьями... Кроме Савелия, ему и назвать-то другом, в принципе, некого. Как же ему сейчас не хватает Савелия! Собственно говоря, это единственный человек, с которым он мог бы поделиться своей бедой, поплакаться в жилетку. Но... Савелий уезжает завтра в Америку. Уезжает, судя по его сияющим счастьем глазам, к любимому человеку. Ему нужно собраться, накупить подарков, попрощаться с близкими. Он и так ему благодарен за то, что Савелий о нем не забывает: вчера позвонил, они встретились, посидели за "рюмкой чая". Нет, не может он быть такой свиньей, чтобы нагружать его в этот важный момент своими проблемами. Нужно уметь щадить своего друга, избавлять его от лишних переживаний. Он должен сам справиться со своей бедой.
- А если ни того и ни другого! - с горечью спросил Константин.
- Как тебе не стыдно, Барсик! - с обидой произнесла девушка. - Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
- Извини, тебя я не имел в виду. - Он смутился.
- То-то же! Ты сейчас чем занят?
- Собственно, я должен был встретиться... - неуверенно начал Константин, и Милена решительно его перебила:
- Короче говоря, ничем. В таком случае едем ко мне!
- Куда к тебе?
- Как куда? Конечно же, в салон. Нужно же тебе расслабиться по полной? Помассироваться, попариться, кровь дурную согнать... Мужик же ты, в конце концов!
- А ты?
- А я пока немного поработаю. А вот когда мои девочки с тобой позанимаются как следует, тогда наступит и мой черед. - Она игриво подмигнула.
- Если от меня что-нибудь останется.
- Ничего, мне хватит... - Милена положила руку ему на бедро и многозначительно прошептала: - Я так соскучилась по тебе, мой Барсик.
Ее глаза говорили так много, а на душе Константина было так тяжко, что уговаривать его не пришлось, и он, как заправский одесский биндюжник, залихватски воскликнул:
- Но, милые вороные, застоявшиеся!
