Последний раз Аверин был в сети неделю назад. Нажала на вызов — ни ответа, ни привета. Выбрала несколько фото девочки, которые успела сделать в коридоре и замерла. Отправлять, не отправлять?
О том, что мать Ани просила найти Аверина, слышали только они с Голубых. Оля очень надеялась, что девушка выживет — как сказал Антон, у нее могут быть повреждения внутренних органов. Надо заглянуть потом в травматологию, выяснить, как она, как ее зовут, возможно, придется пообщаться с полицейскими…
Полиция! Дядя Сережа! Как она сразу не подумала? Открыла телефонную книгу и боковым зрением заметила знакомое пальто.
— У нее болевой шок от перелома ключицы, — Антон сел рядом, и Оля удивленно развернулась всем корпусом.
— Антон! Откуда ты взялся?
— За вами поехал, не мог же я там машину бросить. Сразу спросил, куда их повезут, они в городскую хотели, но я договорился, чтобы в нашу травматологию отвезли. Меня провели в отделение, я дождался осмотра. Ее Юлией зовут, документы в курточке были. Там уже менты набежали, я и спустился в детский травмпункт. Оля… — Теперь он повернулся и посмотрел ей в глаза. — Кто такой Аверин?
У нее, наверное, даже ладони покраснели.
«А в самом деле, кто?»
— Аверин? — она сделала круглые глаза, чувствуя себя круглой дурой. — С чего ты решил, что я его знаю?
— Я тебя никогда такой не видел, — Антон отвернулся и уставился в стенку. — Будто батарейку выключили. Очень… очень странно для тебя, ты всегда такая живая, я всегда тобой любуюсь. Настоящий энерджайзер!
— Какой там энерджайзер, — пробормотала она, — придумаешь тоже…
— Так кто он, Оля? — требовательно спросил Антон. Она вздохнула.
— Один знакомый. Дальний. Он помогал моей сестре проводить расследование.
— Частный сыщик, что ли?
— Почти.
Оля понятия не имела, как охарактеризовать род деятельности Аверина. Зато свое собственное местонахождение в системе координат его ценностей и привязанностей теперь могла оценить гораздо точнее, чем какой-то час назад. Оба значения однозначно с отрицательным знаком.
— Эта Юлия тебе кто? — продолжал допытываться Голубых. Здесь даже врать не пришлось.
— Никто, — честно ответила Ольга.
— Так почему ты тогда поехала с ребенком в больницу? Я подумал, что ты их знаешь.
— Ну кто-то же должен был с ней поехать, — резонно заметила Оля, и Антон не нашел, что ответить.
Открылась дверь, девочка выбежала из кабинета и снова вцепилась в Олю. Они переглянулись с медсестрой, которая привела их сюда из приемного покоя. Медсестра попыталась взять девочку за руку, но та прижалась к Ольге, и у нее не хватило твердости оттолкнуть ребенка.
— Пойдем, я отведу тебя к доктору Айболиту, — сдалась она, делая знак медсестре. — Но дальше меня не пустят, тебе нужно будет поужинать и пойти в палату.
***
В приемном покое Анечку осмотрели, ребенок оказался здоров, но, когда пришло время идти в отделение, девочка снова стала плакать. Оле всегда было жаль племянников, когда они плакали, даже если сестра их заслуженно наказывала. Но сейчас спокойно смотреть на неподдельное детское горе не было никаких сил.
— Антон! — жалобно посмотрела она на Голубых.
Тот нахмурился, достал телефон и набрал Славского. Славский еще кому-то позвонил, в общем, Оле выдали халат, бахилы, и она повела малышку в детское отделение.
Ей удалось даже уговорить Анютку поужинать, правда, пришлось придумать целую историю про голодных зайчиков, которые больше всего на свете любят молочную овсяную кашу. Девочка смотрела на нее знакомыми до боли черными глазами, хлопала длинными черными ресницами, и Оля чувствовала, как внутри нее разгорается настоящая ярость.
Она чужая, посторонняя, и то малышке не так одиноко. А если бы рядом с ребенком был отец, девочка бы так не боялась. И еще было очень жаль разбитых на мелкие осколки иллюзий.
Оля даже сказку не успела дорассказать, как Анечка уснула, держась за ее руку. Некоторое время посидела, глядя на девочку и изумляясь сверхдоминантным отцовским генам. Осторожно высвободила руку, достала телефон.
Выбрала два фото и нашла нужный контакт. Не в сети. Ничего, когда-то же он там появится? Глубоко вдохнула и нажала «Отправить».
Глава 3— Как ты себе это представляешь, Оля? — пропыхтел из трубки Волошин. — Девочка — пострадавшая в ДТП. Она должна находиться в больнице до тех пор, пока либо ее мать не станет дееспособной, либо не найдется кто-то из родственников. Ты родственница?
— Это его дочь, — не выдержала Оля.
— Кого его?
— Аверина.
Трубка помолчала, затем ругнулась.
— Вот же ж… И что Аверин?
— Ничего. Он не на связи.
— Оля, ты уверена?
— Да, они похожи как две капли воды.
— Ну прям капли. Как трехлетняя девочка может быть похожа на сорокалетнего мужика? Не говори глупостей.
— Дядя Сережа, ее мама, ну та девушка, которую сбила машина…
— Виноградова? Юлия?
— Не знаю. Наверное. Мама Анечки. Она сказала, чтобы я его нашла. Костю.
— Вот же ж…
— Дядя Сережа!
— Прости, девочка, — Волошин взволнованно задышал в трубку, а потом признался. — Наши у нее его номер в телефоне нашли. Уже пробивают. Я думал, там какие-то другие отношения, а оно вон что. Только он не на связи.
— Знаю. Я ему звонила.
— Ни он, ни племянник его, этот, как его…
— Клим?
— Да, Клим. Вместе, небось, усвистали. Слушай, Оленька, — вдруг встрепенулся Волошин, — а может, это Клима девчонка?
— Почему тогда Юлия ищет Костю, а не Клима? — в глубине души внезапно слабо затеплилась надежда, но Оля не дала ей проклюнуться и прочно там закрепиться.
— Так у Клима жена беременная. Не захотела расстраивать.
— Нет, — покачала головой Ольга, — Клим порядочный парень, он бы не бросил своего ребенка.
— Так, а этот разве не такой? — удивился Волошин. — Аверин твой с парнями своими носится как наседка с яйцами, всех под себя подгребает. Сеет, правда, сначала, по миру, а потом собирает. Сеятель…
— Он на детей контракт заключает, отдельный, — объяснила Оля. — И, если мать ребенка не согласна или нарушает контракт, он ребенка забирает. Юлия могла сбежать и не сказать об Анютке.
— Что деньги с людьми делают! — Оля даже через трубку увидела, как укоризненно качает головой дядя Сережа. — На детей контракт, будто это мешок картошки. Так ты его поэтому послала?
— Мы оба пришли к выводу, что у нас нет будущего, — дипломатично ответила Оля.
