западе с Великобританией, Францией и США. Более того, после окончания Первой мировой войны в ноябре 1918 года эта забота была переформулирована в желание подавить большевизм как силу нестабильности и радикализма и как угрозу как для соседних и близлежащих государств и интересов, так и в целом.
Четырнадцать государств направили войска и вооружение на помощь белым. Британские войска были направлены на Балтийское, Черное и Каспийское моря, а также в Архангельск и Мурманск на севере России; американцы и японцы разместили свои силы в Сибири, а французы - на Балтийском и Черном морях и на севере России. Среди других участников были канадцы, итальянцы, сербы и американцы на севере России, бывшие чешские военнопленные в Сибири, а также финны, латыши, поляки и румыны на западных границах России. У победоносного альянса, окончательно разгромившего Германию в 1918 году, теперь был новый противник, а также новые члены. Отчасти эти усилия были частью попыток воссоздания Восточной Европы после войны. В результате между Первой мировой войной и началом конфликта между коммунизмом и антикоммунизмом существовала значительная преемственность, как и после Второй мировой войны. В свою очередь, в 1989-91 годах Восточная Европа должна была быть преобразована заново.
Если говорить о конфликте между западными либеральными государствами и Советским Союзом, то Гражданская война в России была гораздо более ожесточенной, чем все, что происходило раньше, или все, что должно было произойти после 1945 года. Между Великобританией и Россией была война в 1854-6 годах и соперничество на протяжении большей части периода с 1790 по 1907 год. Однако ничто не могло сравниться с цивилизационным конфликтом между Британией и советским коммунизмом, который начался в 1917 году. В еще большей степени это относилось к США, которые до сих пор никогда не воевали с Россией и не собирались посылать туда войска для ведения боевых действий, но рассматривали советский коммунизм как фундаментальную угрозу. В каком-то смысле холодная война достигла своего апогея в Гражданской войне в России и после этого имела долгую последующую жизнь. Или же, если рассматривать Гражданскую войну в России как отдельное событие, то после нее наступила холодная война. Например, в январе 1974 года философский факультет МГУ организовал встречу, на которой после демонстрации знамен генерал произнес воинственную речь, в которой задержался на Гражданской войне в России и американском участии в ней. Это может быть актуально для аудитории более полувека спустя. Упоминания о Гражданской войне и, в частности, о вмешательстве Запада были частой темой в разговорах коммунистов. Учитывая значение Гражданской войны для советских представлений и взглядов впоследствии, как до, так и после Второй мировой войны, наиболее уместно начать обсуждение холодной войны с Гражданской войны. Это подчеркивает важность более долгосрочной перспективы при рассмотрении кризисов после 1945 года, а также необходимость рассматривать ухудшение отношений между союзниками по Второй мировой войне - Америкой, Великобританией и Советским Союзом - как возврат к довоенной враждебности, повторение, хотя и в совершенно иной форме, распада союза между этими державами в Первой мировой войне. В то же время не следует принимать статичную позицию или менталитет какой-либо из держав. В отношении Советского Союза или его противников это скорее позиция времен холодной войны.
Гражданская война в России должна была быть выиграна советскими войсками и проиграна их противниками. Как и в большинстве других видов борьбы, можно сделать акцент на любом из элементов: победе и поражении.
Жестокое упорство коммунистов было ключевым элементом. Действительно, советская политика в некоторых отношениях была возрождением жесткой военной политики внутреннего конфликта в революционной Франции 1790-х годов, и эта жесткость придавала особую динамику процессу, в котором, как и во многих других гражданских войнах, военная необходимость привела к внутреннему насилию. Эта необходимость вытекала из необходимости создавать и поддерживать силы без поддержки четкой, последовательной и неоспоримой правительственной структуры или возможности получить согласие по установленным политическим каналам. С этими проблемами сталкивались и многие другие революционные движения, например, в Латинской Америке в 1810-1820-х годах, и они также принимали насильственный оборот. В России коммунисты национализировали предприятия, конфисковали зерно и установили жесткую диктатуру, а оппозицию жестоко подавляли, часто с применением насилия. Коммунистический менталитет был в значительной степени ориентирован на неограниченную борьбу; это понятие также прослеживалось в фашистской идеологии. Анализ внутреннего языка коммунистической партии показывает, что, как и французские революционеры в 1790-х годах, их вера в собственные силы с самого начала позволяла рационализировать применение силы. Не в последнюю очередь это было связано с отсутствием массовой поддержки, которую ожидали или на которую надеялись коммунисты, провозгласившие себя авангардом народа.10 Такая позиция напоминала последующую политику сталинизма "мирного времени", в которой те, кто следовал или мог быть предположительно следовал иным социальным практикам, рассматривались как враги, независимо от степени их политической активности. Для создания такой формы мобилизации использовалась пропаганда "мира".
Упорство коммунистов в Гражданской войне сопровождалось широкомасштабным применением террора. В декабре 1917 года Феликс Дзержинский, глава созданной в том же месяце Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с саботажем и контрреволюцией, или ЧК, заявил: "Мы не нуждаемся в правосудии. Сейчас война - лицом к лицу, борьба до конца".12 В январе 1918 года Ленин потребовал внесудебных расправ над спекулянтами и бандитами, вызывающими нехватку продовольствия. В сентябре того же года ЧК было приказано расстреливать противников без суда и следствия, начав "красный террор". Произвольные тюремные заключения, концентрационные лагеря, масштабные пытки и массовые убийства подозреваемых - все это было неотъемлемой частью революции, и ЧК была гораздо более жестокой и кровожадной, чем царская полиция, хотя и в более сложных условиях. Случайный, а также масштабный характер убийств отражал широкое и параноидальное определение контрреволюционеров, якобы замышлявших свержение революции. Несмотря на пропаганду, направленную против правых контрреволюционеров, многие из убитых были соперниками левых, поскольку иная интерпретация политики не допускалась. Коммунистическое насилие способствовало общей социальной и политической фрагментации. В то время как тайная полиция помогала поддерживать контроль, войска использовались для подавления оппозиции в зоне советского господства. Однако безжалостная коммунистическая мобилизация ресурсов могла быть и контрпродуктивной.
Например, в 1918 году Донское казачье войско смогло собрать войска против Красной армии благодаря жесткому характеру большевистской реквизиции зерна. Сила и запугивание сыграли свою роль в сборе коммунистами большого количества призывников в 1918 году. Численное превосходство над белыми, обусловленное этой силой, имело большое значение в ряде случаев на ранних этапах борьбы и, в целом, на более поздних этапах войны, когда белые были побеждены и Красная Армия продвигалась на широко раздвинутых фронтах. Красная армия быстро росла, особенно в начале
