Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
но смотрел в окно на «Макдональдс» через дорогу. Я уставился на него, еще раз мысленно повторяя свои имя и пароль. Разумеется, я помнил и то и другое и знал, что оба раза ввел их правильно.
Вдруг Лехикойнен повернулся, и наши взгляды встретились. Затем он так же стремительно вернулся к своему экрану. Стук прекратился. Стал слышен гул. Я знал, что это кондиционер и что я слышу его потому, что никто не разговаривает. Было в этом гуле что-то такое, что я не мог не обратить на него внимания. Возможно, из-за этого я не повернулся и не спросил Халикко, не столкнулся ли он сегодня утром с проблемами, когда входил в систему.
Если проблемы у него и были, то они давно исчезли: Халикко остервенело щелкал своей мышкой. Я положил руки на клавиатуру, и холодные ногти снова прошлись мне по хребту. Я осторожно двигал пальцами, концентрируясь на каждой клавише, которую нажимал. Наконец я нажал Enter; понимая, что другого шанса у меня не будет, сделал это достаточно решительно и быстро.
Я не то что не закрывал глаза — я даже ни разу не моргнул. Единственное нажатие кнопки казалось безумно важным; только что был обычный день, а потом я вдруг то ли заснул, то ли потерял сознание, а когда пришел в себя, мир вокруг изменился до неузнаваемости. День утратил все свои краски. Сдвинулась точка опоры всего мира. Прямоугольник в центре экрана содрогнулся в третий раз. Я моргнул, и он вообще исчез.
Я услышал знакомый голос.
— Коскинен, не заглянете ко мне в кабинет на минутку?
2
— Поговорить надо, — сказал менеджер нашего отдела Туомо Перттиля. — Обменяемся кое-какими идеями.
Мы сидели в кабинете Перттиля — стеклянном кубе, неприятные особенности которого включали в себя отсутствие приватности, а также тот факт, что между сидящими не было никакого стола. Для меня это было неестественно. Мы расположились друг напротив друга, как на приеме у врача. Мне не хотелось думать, кто из нас пациент, а кто — лекарь. Стулья были жесткими, с металлической рамой, страшно неудобными, и мне некуда было положить руки. Я опустил их на колени.
— Я хочу тебя послушать, — сказал Перттиля. — Я хочу тебя услышать.
Одно дело — физический дискомфорт. Но принять новую роль Перттиля мне было еще труднее. Я подавал заявление на должность начальника отдела. Я был более опытным и подходящим кандидатом. Не знаю, как и чем, но Перттиля — бывший начальник отдела продаж — убедил совет директоров, что отдать предпочтение следует ему.
— Думаю, что так мы лучше поймем друг друга, — продолжал он. — Я верю, что, если мы откроемся друг другу, мы найдем что-то общее и придем к взаимоприемлемому решению. А общее решение — это правильное решение. Но произойдет это только в том случае, если мы поймем, что мы — просто два человека, которые ведут диалог. Просто два человека, без всяких должностей, без статусных одежек, без амбициозных личных планов. Два парня у костра, готовые открыться друг другу на эмоциональном уровне, чтобы двигаться вперед.
Я знал, что говорить так сейчас модно, и знал, что Перттиля прошел бесчисленное количество курсов по этой теме. Разумеется, я не мог представить себе нас с ним голышом в лесу, но с его манерой вести разговор была еще одна, более серьезная проблема: он не сообщал никакой информации и его болтовня ни к чему не вела.
— Не понимаю, — сказал я. — Не понимаю, почему система…
Перттиля дружелюбно усмехнулся. Что на голове, что на лице у него не было ни волоска — он их тщательно сбривал, и, когда он улыбался, следы улыбки можно было видеть даже на затылке.
— Ой, извини. Иногда меня немного заносит. Я так привык открываться людям, что забываю дать им пространство, — сказал он голосом, которой появился у него меньше года назад.
Год назад он говорил, как все, но после всех этих курсов тембр его голоса превратился в нечто среднее между сказкой на ночь и переговорами об освобождении заложников. И это очень плохо совпадало с тем, что я о нем знал.
— Ты только не подумай… Я хочу дать тебе пространство для маневра. Ты говори, а я буду слушать. Но прежде чем мы начнем, есть один вопрос, который я хочу тебе задать.
Я подождал. Перттиля уперся локтями в колени и наклонился вперед.
— Как тебе наш новый офис? Командная работа, открытость? Наше стремление все делать вместе? Делиться знаниями в реальном времени. Наш корпоративный дух?
— Как я уже говорил, мне кажется, что это замедляет нашу работу и усложняет…
— Но ты же понимаешь, что мы — одна команда? Мы узнаем друг друга, чувствуем присутствие друг друга, учимся друг у друга, будим наш спящий потенциал…
— Ну…
— Все говорят, что они нашли свое истинное «я», — продолжал Перттиля, — достигли нового уровня понимания — не просто как математики и аналитики, но как люди. А все потому, что мы поставили своей целью стереть границы. Все границы — и внутренние, и внешние. Мы поднялись на новый уровень.
У Перттиля были глубоко посаженные глаза под темными бровями, из-за чего было трудно прочитать выражение его лица. Но я мог представить себе, что за этими глазами, в самой глубине, яростно ревел огонь. По моему позвоночнику снова прокатилась холодная волна неопределенности.
— Насчет этого не знаю, — сказал я. — Мне сложно оценить все эти… уровни.
— Сложно оценить… — овторил Перттиля и откинулся на спинку стула. — Ладно. За решение каких задач, по-твоему, ты мог бы взяться?
Такого вопроса я не ожидал и с трудом удержал руки на коленях.
— За те задачи, которые у меня уже есть. Я математик, и…
— Как ты видишь себя частью команды? — прервал меня Перттиля. — Что ты приносишь команде? Сообществу? Семье? Чем ты готов нас одарить?
Вопрос с подковыркой? Я решил быть предельно честным.
— Математически…
— Давай на минуту забудем о математике, — сказал он и поднял свою правую руку, словно пытаясь остановить невидимый поток, струящийся через комнату.
— Забыть о математике? — непонимающе спросил я. — Эта работа основана на принципах…
— Я знаю, на чем она основана, — кивнул Перттиля, — но нам необходим общий путь, по которому мы идем вместе, и неважно,
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
