— Ты чего, парень, спишь уже? — проснулся Андрюха от громкого, прямо над ухом, голоса.
Он и вправду заснул, уложив голову на мягкую краюху хлеба.
— Просыпайся, сейчас обзвон сделаем по бабам.
Митяй взял с холодильника раздолбанный телефонный аппарат, достал записную книжку.
— Наташу можно? А… Пардон. Зинка, ты? В отпуске. Лады. Иру позовите…
Митяй шерстил замусоленные страницы, крутил диск. Андрюха снова начал клевать носом.
— Во падлы! — опять начал свирепеть Митяй. — Все разъехались. Отпуск, вишь, у всех! Нормальному, половозрелому психу лечь не на кого! Ты что, дрыхнешь опять? — грозно уставился он на парня.
Тот резво вскинулся:
— Я? Я не, я ничего.
— Смотри не спи: замерзнешь, — зловеще пробасил Митяй.
«Жуткий он все-таки мужик. Надо домой валить», — опять просигналил красной лампочкой какой-то охранительный центр в одурманенном Андрюхином мозгу.
— Вот что, сейчас в шалман наш сходим. Уж местные-то «синеглазки» на Багамы не уехали. Выползли уже небось. Ищут, кто опохмелит. Вот и возьмем себе пару шалав. Мне сейчас все равно, кому вставить, хоть покойнице.
— Ага, — согласился Андрюха, почему-то сразу представив, как Митяй «вставляет» какой-то мертвой, опухшей бабе. Фу, аж мороз по коже. Ладно, главное — не спорить. На улицу выйдем, там я и отвалю, думал Андрюха.
Шалман, несмотря на дневное время и середину рабочей недели, жил своей жизнью. У стойки лениво протирал стаканы молодой чернявый парень. Большая часть высоких, без стульев столов еще ждала посетителей, но у двух из них уже стояли люди. Хмуро и жадно глотали пиво двое работяг в спецовках, пришедших с расположенной рядом стройки. Мужики явно мучились похмельным синдромом и, видимо едва дождавшись обеденного перерыва, пришли подлечиться. У другого стола стояла пара молодых ребят-«качков». Те со вкусом попивали водочку, закусывая горячей, ароматной бастурмой. Между этими двумя парами болталась по проходу, как парус под порывами морского ветра, жуткого вида баба, не то еще не протрезвевшая со вчерашнего дня, не то успевшая уже где-то схватить стакан-другой с утра. В любом случае было очевидно, что на достигнутом эта дама останавливаться не собирается. Она была абсолютно высохшая, с сизым лицом алкоголички и грязными клоками крашенных пергидролем волос. Определить ее возраст было невозможно. Ей могло быть и пятьдесят, и тридцать. Бабу качнуло в сторону работяг, и она ухватила одного из них за рукав.
— Слышь, ну дай пива глотнуть. Жалко тебе, что ли? — хрипло канючила баба, падая на работягу.
— Пош-шла ты, — с остервенением стряхнул ее мужик. — Че ты привязалась, вобла сушеная? Дай людям отдохнуть спокойно.
— Ну налей, я тебе хорошо сделаю, — приставала баба.
— Да вали ты, подстилка вонючая. Хорошо она мне сделает! После тебя на докторах разоришься.
Мужик опять с силой отпихнул бабу. Та собралась было упасть, но успела зацепиться рукой за соседний стол и удержалась на ногах. Она уставилась мутным взором на «качков». Подходить к ним было, конечно, опасно. Но жажда выпить и хоть чего-нибудь съесть была сильнее. Женщина подобралась, даже как будто стала выше ростом, одернула грязную, неопределенного цвета шелковую юбку и почти твердой походкой подошла к парням.
— Мужчины, угостите сигареткой, — светским тоном начала алкоголичка, обнажив в улыбке наполовину беззубый рот.
Те не отреагировали, продолжая беседу. Баба помялась, продолжая стоять рядом.
— Мужчины, — опять заискивающе проговорила она, тронув одного из них за рукав.
Тот, не оборачиваясь, сделал какое-то легкое движение, и несчастная отлетела в сторону, грохнувшись на пол возле стойки.
— Убери эту лярву, — спокойно приказал один из «качков» чернявому парню.
Тот вышел из-за стойки, подхватил невесомое тело под мышки и потащил к выходу.
— Ну что ты, Чита, все неприятностей себе ищешь на задницу? — укоризненно приговаривал чернявый, отворачивая лицо от дурно пахнувшей женщины.
— А что-то я ему сделала? — недоуменно вопрошала Чита, явно не собираясь подниматься на ноги. — Артурик, ну налей в долг, я отработаю, — канючила она, обвиснув в руках парня.
— Обойдешься, — сурово ответил Артурик. Придав телу женщины вертикальное положение, он распахнул двери и слегка толкнул ее в спину. Она вывалилась наружу прямо на подошедших Митяя с Андрюхой.
— Чита, ты, что ли? — встряхнув ее, с трудом определил Митяй.
— Я! А ты кто? Чтой-то не узнаю я тебя, — повиснув уже на руках Митяя, задумалась женщина.
— Конь в пальто! — остроумно ответит тот. — Митяй я.
— Митя-ай! — радостно завопила та и тут же полезла целоваться. Было очевидно, что ей абсолютно все равно, Митяй перед ней или, скажем, какой-нибудь великий герцог Лихтенштейна. Лишь бы дали выпить. — Так давай выпьем за встречу, — тут же и предложила женщина.
— Да мы вон с корешем уже начали.
Женщина перевела пьяный взгляд на Андрюху.
— Хорошенький, — потянулась она к парню.
— Но-но, не лезь к нему, — начал сердиться Митяй. — А я что, плохонький?
— Ты что-о, милый, — запела Чита. — Я тебе так рада. — Сейчас бы выпить по такому поводу.
— Нет проблем. Подругу какую-нибудь возьми для Андрюхи, и ко мне завалимся.
— Зачем нам подруга? — подняла тонкие брови женщина. — Ей же тоже наливать придется. А я вам обоим хорошо сделаю. Ну зачем нам подруга? Красавчик, тебе нужна подруга или я сгожусь? — обратилась она к Андрюхе, улыбаясь своей безобразной улыбкой.
— Я что? Я ничего, — тупо ответил Андрей, не очень соображая, что у него спрашивают.
Когда они вышли из дома, он почему-то не уехал, как собирался. Митяй каким-то странным образом сумел подчинить его себе, и Андрюха покорно следовал за старшим товарищем. По пути к шалману Митяй то и дело доставал из кармана прихваченную из дома бутылку водки, делал глоток и заставлял пить Андрюху. Красная лампочка, мигавшая в Андрюхином мозгу, видимо, устала подавать сигналы тревоги и отключилась. Андрей уже почти не воспринимал действительность.
Они вошли в тесную прихожую, и Митяй тут же поволок женщину в ванную.
— Я. Читка-Маргаритка, грязи не люблю, сама знаешь.
Послышался шум воды, потом Митяй выволок мокрое, голое тело и потащил в комнату.
Андрюха почему-то последовал за ними. Остановившись в дверях, он тупо наблюдал, как Митяй опрокинул Читу прямо на пол. Видел высоко задранные абсолютно белые, с синюшным оттенком худые ноги женщины, опутанные сетью здоровенных синих вен. Митяй с таким остервенением оттягивался, что Андрюхе почудилось, будто худющее тело Читы вот-вот рассыпется на атомы. Но та держалась вполне стойко, устремив сосредоточенный взгляд в потолок и мужественно ожидая завершения процедуры, после которой была обещана выпивка.
