Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
из усадьбы, сыщик свернул на дорогу, ведущую туда, в горы, и стал подниматься по ней. Дорога была не такой пустынной, как надеялся Гуров. Машины по ней, к счастью, не ездили (еще чего, в такое утро еще бы машины с их бензиновой вонью!), зато попадались спортсмены. Молодые и не очень молодые люди в хороших спортивных костюмах бежали трусцой кто вверх, в гору, а кто вниз, уже возвращаясь с пробежки. Следуя их примеру, Гуров тоже пробежался метров сто, пока не появилась одышка. Тогда он перешел на шаг и остальную часть пути проделал шагом.
Но вот наконец подъем закончился. Здесь дорога раздваивалась. Асфальтовая дорога резко сворачивала налево – кажется, в сторону какого-то санатория. А направо в лес уходила удобная, посыпанная гравием пешеходная тропа. Она шла вдоль склона горы, не поднимаясь в гору, но и не спускаясь резко, то и дело поворачивая, следуя за изгибами склона. Гуров пошел по ней.
Он решил, что пройдет по тропе полчаса, и если она не вернется назад, в поселок, то он повернет назад, перейдет на бег и как раз к завтраку, который был обещан в половине девятого, вернется в усадьбу. И он шел и шел, исполняя этот план, пока вдруг за очередным поворотом не увидел двоих людей, которые никуда не спешили, а были, можно сказать, заняты делом.
На тропе через каждые двести-триста метров были устроены площадки для отдыха. Там стояла скамья, иногда даже имелся столик. И вот здесь, на такой скамье, сидела женщина, которую Гуров сразу же узнал. Это была жена Вершинина, Ирина Васильевна. Это была женщина лет сорока, но выглядевшая значительно моложе. Светлые волосы, обрамлявшие красивое лицо, голубые глаза, улыбка сильно молодили Ирину Вершинину. А еще ей очень шел белоснежный прогулочный костюм.
Рядом с хозяйкой усадьбы на раскладном стуле сидел мужчина весьма колоритной внешности. При первом взгляде на него можно было решить, что перед тобой рок-музыкант или же пират. Черные как смоль волосы были заплетены в короткую косицу и стянуты красной как кровь банданой. Наряд «пирата» состоял из черных брюк со множеством карманов и такой же черной блузы, на которой карманов было еще больше. На вид «пирату» было лет сорок. Перед ним стоял мольберт, на котором помещалось средних размеров полотно, сразу притянувшее к себе взгляд Гурова. На полотне можно было увидеть горный пейзаж – вроде бы точно тот, что расстилался внизу. Но на полотне пейзаж выглядел более торжественным, мрачным, более сказочным. Поэтому там вполне уместным казалось крылатое чудовище, собиравшееся спуститься на горную дорогу. Навстречу чудовищу выступал рыцарь в алом плаще, с мечом в руке. «Пират» (а на самом деле, понятно, художник, а никакой не пират) держал в руке кисть и наносил на полотно завершающие мазки. Тут только сыщик заметил, что перед Ириной Васильевной тоже стоял небольшой мольберт, и на нем тоже имелось полотно с пейзажем. Только пейзаж этот был едва намечен, и там не было ни чудовища, ни рыцаря.
Заметив подошедшего Гурова, Ирина Вершинина встала и приветливо ему улыбнулась. А художник искоса взглянул на гостя, но от работы отрываться не стал.
– Доброе утро, Лев Иванович! – сказала Вершинина. – Значит, вы тоже ранняя пташка?
– Ну, не такая уж я пташка, и совсем не ранняя, – отвечал сыщик. – Я вижу, вы поднялись намного раньше меня и даже уже успели поработать.
– Ну, мою мазню трудно назвать работой, – усмехнулась женщина. – Вот Олег Андреевич – другое дело. От его картин глаз невозможно оторвать. Я, во всяком случае, не могу оторвать.
И она послала художнику взгляд, полный глубокого уважения. Гурову даже почудилось в этом взгляде нечто большее, чем уважение.
Художник, видимо, не был таким уж нелюдимым, каким казался. Когда выяснилось, что подошедший человек – не случайный прохожий, а знакомый хозяйки, и тем более когда речь зашла о самом живописце, он отложил кисть и поднялся.
– Сердечно вас приветствую, – сказал он, протянув Гурову крупную и крепкую ладонь. – Все друзья Иры – и мои друзья. Олег Никитин, потомок легендарного Афанасия Никитина, что плавал за три моря.
– Очень приятно познакомиться с потомком такого знаменитого человека, – сказал Гуров, пожимая протянутую ладонь. – А как вы установили, что являетесь потомком землепроходца, – просто по фамилии?
– И совсем не по фамилии, – отвечал Никитин. – Я проводил архивные изыскания, читал, сравнивал… В общем, наше родство – это установленный факт.
– Но в своих картинах вы, я вижу, обращаетесь не к истории Руси, а к более древним временам, – заметил сыщик.
– Да, меня интересуют наши праотцы, наши легендарные корни, – отвечал художник. – Можно сказать, времена наших пращуров. Я постигаю их с помощью интуиции.
– В таком случае у нас с вами много общего, ведь я тоже в своей работе часто пользуюсь интуицией, – сказал Гуров.
– Да, я слышала от мужа, что вы часто принимаете решения на основе интуиции, – вмешалась в их разговор Ирина Вершинина. – И это так интересно! Может быть, вы как-нибудь расскажете нам, как вы это делаете?
– Может быть, как-нибудь попробую, – проговорил Гуров, чтобы не обидеть женщину отказом. На самом деле он почти никогда не говорил о своей работе в малознакомых компаниях.
– Ну, вы, я вижу, заняты серьезным делом, не буду вам мешать, – сказал он. – Я собираюсь еще немного побегать, а затем вернуться к завтраку. Так что я вас покину.
– Ну а мы с Олегом, наверно, еще немного поработаем, – откликнулась Вершинина. – Как ты думаешь, Олег?
– Да, еще часок поработать нужно, – ответил художник.
Гуров попрощался с ними и повернул назад, к усадьбе. Однако бежать ему расхотелось, и он возвращался так же, как шел в гору, – пешком. По дороге он размышлял о людях, с которыми только что беседовал. «Да, видно, что этот потомок Афанасия Никитина – хороший художник, – думал сыщик. – Праотцы и «легендарные корни» – все это, может, и ерунда, но вот краски на его полотнах буквально светятся».
Он и раньше, еще в Москве, видел картины Олега Никитина, и они производили на него впечатление. Гуров вообще интересовался живописью. Отчасти этот интерес был связан с работой – ему довелось расследовать несколько дел, связанных с хищением полотен молодых талантливых художников.
«Да, он хороший художник и интересный человек, – продолжал размышлять Гуров. – Да к тому же просто красивый мужчина. Сочетание качеств, перед которым не всякая женщина устоит. И мне кажется, что Ирина Васильевна перед этим сочетанием не устояла. Как она на него смотрела! И если эта страсть зашла достаточно далеко, это может создать напряжение между художником и банкиром
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
