она мигом побежала к ней.
— Си, сеньоритта. А что это за молодой человек с вами?
— Ох, его зовут Джованни, он художник, который должен будет меня нарисовать. Кстати, Джованни, — Обратилась к нему Лукреция, — Это Маргаритта. Она моя помощница. Так сказать, у папы помощник это Маттео, а у меня Маргаритта.
— Ми пьяче. — Сказала Маргаритта, слегка кланяясь.
— Я бы хотела тебя попросить, — Начала Лукреция-Свари нам, пожалуйста, того напитка, что нам подарил сеньор Валетти.
— Ах, вы про кофе. Уно моменто, сеньоритта.
Она убежала в дом, а Лукреция повела Джованни в сторону беседки.
Они сели друг напротив друга. Ветер слегка развивал ее волосы, длинные, слегка вьющиеся,
русые волосы. Джованни несколько мгновений наблюдал за этим, но вдруг Лукреция оборвала его раздумья.
— Вы красиво рисуете. — Она произнесла это резко, как факт.
Джованни опешил.
— А откуда вам это известно? Вы видели мои картины?
— Видела несколько. Когда была вместе с папой в гостях у сеньора Аудиторе. Вы очень красиво нарисовали его жену.
— Эээ… Позвольте вас поправить, правильно будет написали, а не нарисовали.
— Ох, — Лукреция удивилась, но видно было, что она не обиделась, что ей указали на ее ошибку.
— Скуза ме. Мне неизвестен ваш лексикон, так что я могу делать подобные лексические ошибки, однако мне приятно, что вы меня исправили.
В этот момент к беседке прибежала Маргаритта с блестящим на солнце подносом, на котором легонько звенели две миниатюрные, фарфоровые чашечки. Она аккуратно поставила чашечки на стол. Черная жидкость внутри пускала ароматный пар. Джованни никогда до сель не пил кофе, а лишь слышал о нем, да видел издалека, так что при виде кофе так близко, он не сдержался и резко схватился за чашку, но она была горячей. Джованни отдернул руку, из-за чего чашечка покачнулась и несколько темных капель упали на светлые доски стола.
— Будьте осторожны, Джованни, напиток горячий-Ласково сказала Лукреция. — Маргаритта, вытри, пожалуйста, стол.
— Конечно, сеньоритта Лукреция.
Маргаритта ловкими, и наверняка не один раз выверенными, движениями
протерла стол, затем взяла поднос, и пожелав хорошего разговора, удалилась.
— Вы не расстроились из-за стола? — Удивленно спросил Джованни.
— А чего мне расстраиваться? Это же просто кусок дерева, который умелый мастер превратил в стол. Мой папа говорил, что если будешь переживать за вещи, а не за людей, то далеко не уйдешь.
Джованни не мог поверить. Неужели он действительно встретил богатых, но при этом добрых и честных людей. Тех, кто заботиться о своем, но превозносит материальное выше, чем духовное.
Видимо, а может быть только из-за этого, господин Джорокко и стал доверенным лицом Медичи.
— Почему же вы не пьете? Остынет же. А остывшее уже не такое вкусное. — Сказала Лукреция, делая первый глоток из своей чашки. Её руки, такие тонкие и нежные на вид, легонько схватили чашку за ручку.
Джованни решил тоже отпить из своей чашки. Он взял ее, на этот раз более аккуратней, затем поднес к губам, и отхлебнул немного. Дивный вкус пробил нос, в горле стало горячо, но при этом приятно. Он никогда не пробовал ничего подобного, поэтому отхлебнул еще, и вновь насладился этим вкусом.
— Ну как вам? — В голосе Лукреции слышался неподдельный интерес.
— Очень вкусно. Никогда не думал, что кофе такое вкусное.
— Ах, Джованни, позвольте вас поправить. Кофе будет «он».-В ее взгляде читалась победа.
Она с ним квиты.
После этого они еще долго сидели в той беседке, разговаривая на разные темы, которые только у них завязывались. Лукреция Джорокко оказалась крайне начитанной и умной девушкой, которая знала астрологию, могла опелировать различными философскими понятиями, а также была осведомлена последними новостями мира, например, она знала о последнем революционном изобретении-печатном станке Гуттенберга.
Кофе в чашках быстро закончилось, но и без него они приятно досидели прямо до полудня, и лишь когда солнце начало сильно печь из зенита, они решили пойти обратно в помещение.
На входе их встретил Маттео.
— Ох, сеньоритта Джорокко и Джованни! — Воскрикнул Маттео. — А я как раз к вам шел. Сеньор Марио Джоркко поручил мне приобрести для Джованни новый инвентарь. Однако, в силу своей неосведомленности в художественных тонкостях, я не имею точного представления, что именно я должен купить. Не могли бы вы, Джованни, написать мне точный список того, что вам нужно для написания ваших шедевров?
Джованни и забыл, что весь свой инвентарь и даже те краски, которые он взял у моржа Бертруччо он оставил в той старой мастерской.
— Си, я могу написать вам список, — Сказал Джованни. — Только вечером. Сейчас я хочу ближе познакомится с той, кого буду писать. Это очень важно для качества будущей картины.
— Увы, — Перебил его Маттео, — Вечером у меня не будет такой возможности, я буду вынужден отъехать вместе с сеньором Джорокко на встречу с главой гильдии торговцев Грегори Раньолле.
— У меня есть идея! — Сказала Лукреция. — Никто из нас не разбирается в этом деле лучше, чем сам Джованни. Почему бы ему самому не пойти и не купить все необходимое? А я пойду с ним.
— Сеньоритта Лукреция! — Обеспокоенно вскрикнул Маттео-Не хочу обидеть вас, однако не ударит ли такая выходка по имении семьи Джорокко? Мне кажется, что ходить по рынкам не занятие для вас. Если вы беспокоитесь за безопасность Джованни, я могу отправить с ним стражу.
— Нет, Маттео, простите, но я хочу пойти с Джованни одна. Без стражи.
Джованни удивился, какой нежной и в тоже время волевой была Лукреция Джорокко.
— Но сеньоритта Лукреция, почему? Почему вы хотите идти с ним одни, без стражи?
— Я хочу больше познакомится с тем, кто будет меня писать. Это очень важно для качества будущей картины.
Уже второй раз она ловко обыграла кого-то, используя либо его же самые, либо чужие слова.
Такое Маттео парировать не смог, плюс в тот момент вниз спустился сеньор Джорокко.
— Что тут за крики, Дио мио?
Маттео пытался найти защиту своих слов и убеждений в хозяине.
— Сеньоритта Лукреция хочет вместе с Джованни пойти на рынок за художественным инвентарем! И считаю…
— И что? — Перебил его резко Марио. — Разве плохо, что моя дочь пойдет с таким человеком как Джованни?
— Но ведь… Но ведь она желает пойти без стражи! Сеньор Джорокко, вразумите вашу дочь.
— Маттео. — Сухо сказал Марио, — Ты забыл, кто главный в этом доме? Или ты забыл, чья это дочь? Или ты забыл, сколько я тебе плачу и за что я тебе плачу?
— Никак нет, сеньор Джорокко. Просто я хотел, как лучше.
— Как лучше, будет, если ты пойдешь и приготовишь багаж. Вечером отъезд,
