Как, черт возьми, я не встретил ее раньше? Жаль, но на большее, чем пары вроде сегодняшней, рассчитывать не приходится. Нормальные отношения с вранья, даже по работе, не начинают.
У самых дверей Слоун оборачивается, и я, посмотрев ей в глаза, поднимаю оттопыренные большие пальцы. Она со смехом покидает аудиторию.
Собираю манатки и гоню прочь мысли о новой знакомой. Мне сегодня надо быть на месте. На кону слишком многое, не время отвлекаться даже на прекрасные, идеальные попки.
Глава третья
Слоун
Уроки делаю в библиотеке, потому что знаю: вернувшись домой, сосредоточиться не смогу. Когда я окончательно перебиралась к Эйсе, мы с ним были знакомы всего два месяца. Но меня уже гнали хозяева квартиры, на которой я тогда кантовалась, да и в карманах гулял ветер.
Было это два с лишним года назад.
Судя по тачкам и размеру дома, деньжата у Эйсы водились, это я поняла сразу. Не поняла я другого: откуда? Мне в голову закрадывались подозрения, однако я хотела верить Эйсе, когда он говорил, будто прожигает наследство. Постепенно в доме стали появляться мутные типы. Эйса общался с ними за закрытыми дверьми, и до меня стало доходить. Эйса поначалу отмазывался, мол, продает безобидную дурь, и если купят не у него, то у кого-то другого, так что какая разница. Я ему сказала: не хочу иметь с этим ничего общего, а он мне: дело не брошу. И тогда я свалила.
Ушла в никуда. Несколько раз перекантовалась у друзей, но не стеснять же их постоянно. Я готова была хоть в приют для бездомных пойти, лишь бы не к Эйсе, вот только боялась за братишку.
Стивен с рождения настрадался. У него уйма проблем со здоровьем и с головой. Сперва ему назначили пособие и пристроили в хороший интернат, потом в помощи отказали, и я испугалась, что его вернут матери.
Снова такой жизни я Стивену не хотела и ради его благополучия была готова на что угодно. Не прошло и двух недель с побега, как я вернулась к Эйсе. Он единственный захотел помочь, когда отменили пособие Стивену. Сама я с братишкой не управилась бы, а если бы забрала из интерната, куда он попал с таким трудом, мы лишились бы специальной медицинской поддержки от штата. То-то выдалось испытание: приползти и просить помощи. Я потеряла уважение к себе, но Эйса меня принял… хоть и не просто так. Теперь я целиком зависела от него, и он отбросил всякое притворство, открыто обстряпывал делишки прямо в доме, приводил клиентов, которых становилось все больше.
Народу столько, что уже не поймешь, кто жилец, кто зашел переночевать, а кто вообще посторонний. Каждый день в доме туса, и каждая туса для меня – это кошмар.
Атмосфера становится все напряженнее, и меня отчаянно тянет убежать. Но если раньше я подрабатывала в библиотеке кампуса, то в этом году там все занято, денег на побег копить не с чего. Жду, когда появится свободное место, параллельно ищу работу в других заведениях. Было бы проще, если бы речь шла лишь обо мне, однако в уравнении есть переменная по имени Стивен: надо платить за интернат, а в ближайшее время дохода не предвидится.
При этом еще приходится подыгрывать Эйсе, будто я благодарна ему по гроб жизни… хотя он сам ее рушит. Нет, я правда люблю его. Люблю того человека, которым он некогда был и который по-прежнему возвращается, когда мы остаемся наедине. Я люблю того, кем Эйса мог бы стать. Однако я не наивная дурочка: Эйса постоянно твердит типа, сворачивает бизнес, готовится выйти из дела, но, когда у тебя в руках власть, а в карманах деньги, соблазн остаться слишком велик. Эйса дело не бросит, сколько ни уговаривай. Он будет толкать наркоту, пока его не посадят… или не грохнут. Ни того, ни другого я ждать не намерена.
Во дворе новая тачка – Эйса меняет их как перчатки. Я паркуюсь и, забрав из салона вещи, иду в дом. Впереди очередная кошмарная ночь.
Меня встречает неестественная тишина. Отлично, все у бассейна на заднем дворе, и у меня есть редкий шанс побыть в уединении. Вставляю в уши «бананы» и принимаюсь за уборку. Дом Эйсы – вечный свинарник, и занятие это неблагодарное, но для меня оно – единственный способ сбежать от реальности.
Начинаю с гостиной, откуда выгребаю пивных бутылок на целый мусорный пакет объемом в тридцать галлонов. А увидев на кухне мойку, полную тарелок, даже улыбаюсь: на мытье посуды уйдет по меньшей мере час. Пританцовывая в такт музыке, складываю тарелки слева от раковины и наполняю ее водой. Такое умиротворение я в этом доме чувствовала первые два месяца. Еще когда жила с добрым Эйсой. С тем, который говорил мне приятные слова, водил на свидания и ценил больше остальных.
Было же время, когда мы оставались в доме одни, заказывали ужин и устраивались на диване за просмотром киношки.
Стоит мне окунуться в воспоминания, как появляется настоящий Эйса. Подходит сзади и обнимает меня за талию. Испугавшись поначалу, я слышу аромат его туалетной воды – что-то диоровское. Точно так от Эйсы пахло в ночь первого свидания. Он принимается двигаться вместе со мной, и я с улыбкой закрываю глаза. Беру его за руки, откидываюсь назад. А он целует меня в ухо, нежно переплетает пальцы с моими и разворачивает к себе. Открываю глаза: на лице у Эйсы искренняя милая улыбка. Я так давно ее не видела, что от тоски щемит в груди.
Может, он правда старается соскочить? Может, он тоже устал от такой жизни?
Эйса кладет ладони мне на щеки и страстно целует. Я уже и забыла, что он так умеет. В последнее время Эйса целует меня лишь в кровати, лежа сверху. Сейчас я закидываю ему руки на шею и отвечаю взаимностью. Отвечаю старому Эйсе в надежде, что он еще побудет со мной тут немножко.
Но вот он отстраняется и достает у меня наушники из ушей.
– Кому-то захотелось продолжения утра, а?
Я снова целую его и с улыбкой киваю. Да, мне хочется. Хочется вернуться в постель именно с этим Эйсой.
Он кладет мне руки на плечи и говорит:
– Нне на людях, Слоун.
Какие еще люди?
Я зажмуриваюсь, не решаясь обернуться, испугавшись, что на нас смотрят.
– Хочу тебя кое с кем познакомить. – Эйса разворачивает меня, и я боязливо открываю сперва один глаз, потом другой. В дверях,
