Книга Легенда о Плоской Земле - Алексей Петров

её чем-то высоким. Геометрию нельзя было измерить деньгами, она позволяла рассудку воспарить над бренным миром, увидеть всё его несовершенство погрузившись в плоские и трехмерные пространства Богши Землемера, идеальные фигуры, безупречные углы. Тихон всегда вспоминал, с каким благоговением он читал сочинения величайшего геометра в истории. Книга «О форме нашего Мира и принципах, заложенных Первопламенем» вдохновила Тихона полностью посвятить свою жизнь математическим наукам. Богша обосновывал, что идеальной формой является не плоскость, как говорили отцы церкви, а сфера. Разбирая аргументы своих оппонентов, Богша убедительно показал: для сферы очень большого радиуса верно утверждение о том, что некоторая окрестность поверхности сферы оказывается неотличима от плоскости. «Поэтому, — продолжал своё рассуждение Богша, — доводы отцов церкви Перпопламени ошибочны. Те наблюдения, что были сделаны на поверхности и из которых следует вывод о том, что наш мир представляет собой бесконечную плоскость, раскинувшуюся во все стороны, не могут опровергнуть соображения геометрического рода, согласно которым тела стремятся принимать такую форму, при которой площадь поверхности оказывается минимальна. Посмотрите на капли, которые падают вниз — их поверхность представляет собой почти идеальную сферу. Так не означает ли это, что и мы находимся на сфере, чей радиус настолько велик, что наблюдения, проведенные в Мра́кгороде, просто не позволяют нам обнаружить сферичность нашего мира?».

Эту цитату Тихон заучил наизусть, поскольку его очаровал образ космоса, заполненного сферическими планетами, совершающими своё беспорядочное движение в пространстве. Это был вызов не только устоявшимся представлениям, но и церкви. Удивительно, что данное сочинение Богши Землемера цензоры не запретили, хотя в нём явно присутствовали еретические мотивы. Ведь если Великая Плоскость — это всего лишь поверхность шара, несущегося сквозь бесконечное пространство, а Первопламя — лишь раскалённый центр этого шара, получается, все церковные догматы ошибочны. Планет великое множество, огонь в их центре не породил мир, а сам стал следствием других, пока ещё неизвестных процессов. Мысли об этом, попытки самому разгадать тайну и подтолкнули Тихона выбрать геометрию своим жизненным призванием. Для него эта наука стала чем-то вроде религии для верующего, хотя и гораздо выше, поскольку позволяла проверить все выводы и сделать однозначное заключение о степени достоверности аксиом, а не слепо верить догматам.

Отсюда и обида: математические состязания привлекали огромное внимание влиятельных людей, поскольку каждый из богачей хотел, чтобы математик назвал в честь своего благодетеля какую-нибудь вновь открытую теорему. В итоге занятиям наукой, глубоким исследованиям и поиску истины об устройстве мира даже университетские профессора предпочитали участие в бессмысленных турнирах, где всеми правдами и неправдами пытались победить, решив какую-то второсортную задачку как можно быстрее, а само решение превратить в занятное зрелище. Тихон знал, что о математиках ходили всевозможные анекдоты: рассказывали самые нелепые истории об их рассеянности, погруженности в свой идеальный мир и пренебрежении к миру реальному, чудаковатости и неприспособленности к повседневной жизни. Эти истории практически никак не соотносились с тем, как себя вели профессора и учителя в повседневной жизни — зачастую это оказывались очень прагматичные и расчётливые люди, не чуждые всевозможных интриг и распускания сплетен. Впрочем, на состязаниях они с удовольствием подыгрывали толпе и изображали из себя именно таких странных, экзальтированных людей, чтобы привлечь внимание публики. Самой скандальной выходкой было участие в состязаниях полуголого профессора. После рассказывали, будто он настолько погрузился в задачу, что забыл одеться и отправился на состязание полуголым. В действительности, однако, задачу профессор решил заблаговременно, а поскольку он знал, что его оппонент довольно слаб и несообразителен, то решил разыграть в день состязания комедию. В итоге расчёт оправдался, и профессора пригласили преподавать в подземную академию.

Хоть Тихон и осуждал такое отношение к науке, сам он дважды был вынужден участвовать в состязаниях. Первый раз из-за уязвлённого самолюбия, а второй раз из-за денег. Обидно, но победить ему удалось только во второй раз. В первый пришлось признать ошибку в своих расчётах. Но после блистательной победы над именитым Добромыслом, про поражение Тихона никто и не вспоминал.

— Всё правильно, Рада. Ладно, на сегодня всё. Не забудьте позаниматься самостоятельно, — сказал Геометр, закончив проверять решение дочки купца. Дети встали из-за стола и поклонились. Геометр проделал то же самое, мельком обратив внимание на роскошный красный ковёр, которым был устлан глиняный пол. Ни у кого в Мракгороде он не видел ковров, тем более таких дорогих. В который раз Геометр поразился богатству своего наниматели и задался вопросом, сколько же денег он зарабатывает. Как раз в этот момент в комнату вошёл сам Боян Венцеславович. Одетый в роскошный пестрый халат, под которым скрывались дорогие мешковатые коричневые штаны подвязанные чёрным кожаным ремнём, он держался с достоинством и даже высокомерно: овальный толстый нос всё время задран вверх, в глубоких черных зрачках, окруженных тоненьким коричневым ореолом, читалось презрение, высокий рост, мощный торс и толстые руки с огромными мясистыми пальцами давали понять, что человек в состоянии постоять за себя и создан быть первым. Тихону он никогда не нравился. Впрочем, купец не позволял себе грубости и резкого слова в адрес учителя своих детей, делал вид, что уважает его.

— Ну как у них дела сегодня? — спросил на удивление мягким и сильно контрастировавшим с его внешностью голосом Боян.

— Продвигаемся вперёд, — уклончиво ответил Геометр.

— Понимаю, — кивнул купец, осторожно посмотрев в сторону сына. Он знал, что мальчишка плохо справляется с наукой.

Тихон заметил это и закрыл глаза, давая понять, что Боян всё правильно понял.

— А вы как, стараетесь? — обратился он к детям.

— Очень, — неуверенно пробормотал мальчик.

— У нас самый лучший учитель, — с улыбкой сказала Рада.

Тихон улыбнулся. Он явно нравился девочке и не мог скрывать, что это льстит ему.

— Если позволишь, Тихон, хотел бы поговорить с тобой наедине, — обратился купец к Геометру.

— Да, конечно. Занимайтесь своими делами, ребятки, я ещё зайду с вами попрощаться, — сказал он детям.

Купец увёл его в роскошно обставленную столовую: стены из камня увешаны коврами и чучелами каких-то неведомых животных. Тихон никогда не покидал пределы верхнего мира, а потому о зверях, обитавших в подземельях, знал только понаслышке. Всякий раз, когда он видел чучела таких крупных созданий, которые, поговаривали, и на людей нападают, испытывал вяжущее чувство страха. Одна мысль о том, что подобные твари, способные перегрызть тебя своими огромными клыками, существуют, внушала ему почтенный трепет перед природой.

Помимо чучел присутствовали и живые растения, которые выглядели довольно вялыми: листья пожелтели, стволы изогнулись, но, похоже, они уже приспособились к недостатку света Первопламени и умирать на поверхности не собирались. Очень редкие виды, неизвестно, сколько за них отдал купец.

— Рада