вылетела чёрная туча летучих мышей. Максим взмахнул руками и, не удержав равновесия, рухнул на землю. Сгоряча сел. Зажмурился от боли в затылке. Когда в голове перестало шуметь, открыл глаза.
— Кто вы? — спросил он, глядя перед собой. И вмиг охрип. — Нет…
Судорожно отталкиваясь руками и ногами от земли, заскользил на ягодицах назад. Упёрся спиной в кустарник.
***
Прижимая к носу салфетку для остановки кровотечения, Сергей встал. Чертыхаясь, отряхнул свободной рукой штаны и куртку. Услышав треск веток, прогундосил:
— Ты опоздал. Минута прошла. Но я бы тебя всё равно не простил. Даже если будешь ползать на коленях — не прощу. Таких, как ты, надо гнать из спасателей взашей.
Из зарослей малины выбежал Максим — взлохмаченный, грязный, облепленный хвоей, с фиолетовым кровоподтёком на лбу. Увидев Сергея, выпучил глаза.
— Волга, ты чего?
Максим лихорадочно повернулся в одну сторону, в другую. Завертелся как волчок.
— Ты чего? — вновь спросил Сергей и попятился. — Ты это… чего делаешь?..
Запрокинув голову и сжав кулаки, Максим заорал во всё горло. Орал так, что над лесом поднялась огромная стая перепуганных птиц. И вдруг упал навзничь. Глядя в небо, заколотил кулаками по земле и разразился безумным смехом.
— 3 ~
Автомеханик вылез из смотровой ямы. Вытирая ладони тряпкой, обошёл старенький жигуль со свежей вмятиной на крыле:
— Ну что скажу… Тут работы на месяц.
С этим механиком Олег когда-то учился в одной школе, но, как ни пытался, не мог вспомнить его имя.
— А за выходные — никак?
— Нет, Олежа, не получится.
Олежа… Пахнуло детством. Видать, они дружили. Как же его зовут?
— Знаешь, сколько у нас клиентов? — продолжил механик. — И все по записи. Сам понимаешь, работать с твоей колымагой придётся урывками. Или записывайся в очередь и жди.
Олег окинул взглядом помещение станции техобслуживания. Одни иномарки. Жигулёнок здесь явно лишний. В ушах прозвучал голос тестя: «Пора заиметь приличное авто, перед соседями стыдно». Тесть прав. Конечно, прав. Но денег вечно не хватало. А главное, рука не поднималась отправить на свалку подарок отца. Память о родном человеке дороже «Ниссанов» и «Тойот». Если бы сын по неопытности не черканул крылом мусорный контейнер, то Олег не выступал бы сейчас в унизительной роли просителя и не напрягал бы память, чтобы обратиться к старому приятелю по имени.
— Всё понимаю, но… — Олег скроил горестную мину. — Я без машины как без ног.
Механик бросил тряпку в ящик для ветоши:
— Тогда езжай к гаражным шнырям. Они отрихтуют молотком, покрасят обычной эмалью. И вряд ли станут заморачиваться с подбором цвета. А через неделю краска облупится. Знаю я этих мастеров. Зато делают быстро. К нам, Олежа, не зря со всей округи едут. Знаешь почему? У нас лучший рихтовщик, раз. Лучший автомаляр, два. Лучший электрик, три. Лучший…
— С электрикой всё в порядке, — поспешил заверить Олег.
— Тут только копни. Дверные крепления никуда не годятся. Багажник хлопает. Свечи забрызганы. Ходовая разболтана. Тормозные колодки стёрты. Давно клепал?
— Прошлой зимой, кажется.
— Кажется, — передразнил механик. — Если уж делать, то на совесть. Мы мухлевать не умеем, держим марку.
— Понимаю, — уныло протянул Олег.
— Не кочевряжься, Олежа. Я беру тебя без очереди. Помогаю, так сказать, по старой дружбе. Выпрошу у хозяина скидку. Получится чуть дороже, чем у гаражных шнырей, зато качественно.
— Да, конечно, спасибо.
Механик провёл ладонью по вмятине на крыле:
— Ну что, оставляешь?
— Прямо сейчас?
— А чего тянуть? Сам же сказал: без машины как без ног.
— Только вещи заберу, — вздохнул Олег. Уселся за руль и открыл бардачок.
Бумажки, отвёртки, старые свечи, моток проволоки для примотки выхлопной трубы… Опять незапланированные расходы. Теперь месяц добираться до фабрики на автобусе. Сорок километров туда, сорок обратно. Вставать ни свет ни заря, возвращаться в потёмках. Тесть старую песню затянет: «Сдай эту рухлядь на лом».
Размышления прервал звонок мобильного телефона. Взглянув на дисплей, Олег приложил трубку к уху:
— Привет, пропажа! Куда?.. Как ты там оказался?.. Ладно-ладно, уже еду. — И, захлопнув бардачок, повернул ключ в замке зажигания.
Машина завелась с третьей попытки.
Перебирая на столе инструменты, механик покосился через плечо:
— Передумал?
— В багажнике запаска и канистры. Надо выгрузить.
— Не задерживайся, а то яму займут.
— Буду через час. Сойдёт?
Механик кивнул и вновь затарахтел инструментами.
Автомобиль катил по тихим улицам. Старинные избы чередовались с двух- и пятиэтажными домами. Во дворах хозяйки развешивали бельё на верёвках, протянутых между соснами. Курильщики наблюдали с балконов, как по веткам прыгают белки. В кронах перестукивались дятлы. Никто не спешил на работу. Мамаши не тащили полусонных детей в садик. Возле школы не шумела детвора. Суббота.
На конечной остановке в кабине автобуса дремал водитель. За лобовым стеклом маршрутоуказатель: «Энтузиастов — Медгородок — Фабрика». Олег хотел остановиться и побарабанить в окно: ты спишь, а люди домой добраться не могут. Но передумал. Какой смысл будить человека, когда уже сам на полпути?
Медгородок считался городским районом, хотя находился в пригороде. Дорога к нему проходила через лес. Преодолев пару десятков километров, жигуль проехал под похожим на жирафа шлагбаумом. Миновав несколько больничных корпусов, покатил вдоль глухого каменного забора и затормозил возле железных ворот.
Максим забросил спортивную сумку на заднее сиденье, сел впереди и с силой хлопнул дверцей, иначе она бы не закрылась.
— Ну, парень, ты даёшь! — произнёс Олег. — Ни ответа, ни привета, телефон отключил, и вдруг как чёрт из коробочки. Где пропадал?
— Здесь, — буркнул Максим.
— Где — здесь?
— В психушке.
Олег лишь сейчас заметил вывеску на воротах: «Психиатрическое отделение городской больницы».
— Что ты в ней делал?
— Лечился.
— Кто? Ты?.. У кого?
— Давай все вопросы потом, — сказал Максим и отвернулся.
— Потом, значит, потом, — пробормотал Олег и повёл автомобиль к выезду из Медгородка.
Обратная дорога заняла пятнадцать минут. В запасе оставалось полчаса, чтобы заскочить в гараж, выгрузить из багажника хлам и добраться до станции техобслуживания.
Олег затормозил во дворе пятиэтажного дома и хотел сразу уехать, однако Максим, забирая из салона свою сумку, спросил:
— Зайдёшь?
Взглянув на осунувшееся лицо приятеля, Олег заглушил двигатель:
— Конечно.
Они вошли в подъезд, молча поднялись на третий этаж. Побряцав ключами, Максим открыл дверь «человейника», так называл он свою однокомнатную квартиру в хрущёвке, и пропустил Олега вперёд. Прихожая крохотная, вдвоём не развернуться. Приткнув кроссовки в угол, Олег проследовал на кухню — самое удобное место для мужских посиделок — и примостился на табурете.
Максим бросил сумку возле стола, открыл форточку. Ветерок всколыхнул пожелтевшую занавеску, спёртый воздух наполнился привычным запахом
