Его приняли.
_
Одно из главных преимуществ сорока двух лет по сравнению с четырнадцатью заключается в том, что вы не покрываетесь постоянно испариной от страха перед сексом и мужчинами.
Джули Берчилл
Похороны миссис Робертс организовали быстро и недорого. Робертс был по уши в финансовом дерьме и согласился на кремацию в Кройдоне. Самым дорогим предметом оказалась урна. Брант отвез его туда. Никто из коллег больше не присутствовал. Главным образом потому, что их не пригласили. Даже Фоллз получила записку:
«Твое присутствие нежелательно».
Крематорий был ничем не примечательным зданием около игрового клуба «Мекка Бинго». Когда Брант и Робертс вошли, к выходу проследовала пара: мужчина с урной, которого под руку держала женщина. Брант заметил:
— Быстро у них тут.
Робертс промолчал; его затошнило, и он оперся на стену, чтобы удержаться на ногах. Брант нашел ему стул, вынул фляжку из кармана брюк и предложил:
— Глотни-ка.
Робертс не отказался.
Ему обожгло глотку. Он сказал:
— Не знаю, смогу ли я через все это пройти.
— Ты будешь в порядке. Глазом моргнуть не успеем, как все закончится.
— Думаешь, нужно было устраивать обычные похороны?
— Нет, финал везде одинаков. Зато ты прилично сэкономил. Она была бы довольна.
— Моя дочь не захотела прийти.
— Умница.
— Поселилась с каким-то индусом на Колдхарбор-лейн.
Брант знал отличный анекдот про карри, но решил, что сейчас не время для юмора. Из приемного офиса появился мужчина, подошел и сказал:
— Мы готовы, мистер Робертс.
Они вошли в маленькую комнату. Там был ряд кресел и нечто, напоминающее конвейер. На нем стоял гроб; сверху на крышке гроба лежали белые розы. Робертс спросил:
— Кто прислал цветы?
Брант, сдержав улыбку, объяснил:
— Парень из ларька в Стритхеме мой должник, он торгует фруктами и овощами.
Этот парень прислал еще и дюжину ананасов, но работники крематория их присвоили. Заиграла музыка, что-то похожее на валлийский хор мальчиков. Пленка была заиграна, местами звук пропадал, и воцарялась пугающая тишина. Брант сказал:
— Лично мне нравится «Moody Blue».[8]
Служащий принялся убирать цветы. Закончив, он сказал:
— Пора.
Брант слегка толкнул Робертса локтем и сказал:
— Пара слов на прощание.
Робертс не мог сам идти, так что Брант подвел его к гробу, взял руку инспектора и положил на гроб. Дерево казалось теплым на ощупь. Робертс разомкнул губы, но не смог выговорить ни слова. Тогда Брант сказал:
— Нам будет тебя не хватать, любимая.
И они отступили от гроба.
Послышалось тихое жужжание, и гроб начал двигаться. В стене открылись стальные дверцы, полыхнул красный отсвет, и гроб исчез. По щекам Робертса ручьем текли слезы. Брант сказал:
— Подождем на улице.
Сотрудник проводил их в офис и удалился. Брант снова вынул флягу и протянул Робертсу со словами:
— Сегодня напьемся в стельку.
Робертс кивнул и отпил из фляги. Брант достал сигареты и зажигалку. Закурил. Его любимые сигареты «Уэйтс» становилось все труднее найти. Теперь ему приходится ездить в Вест-Энд и закупать курево на месяц. Хозяин магазинчика недавно сказал:
— Вы бы перешли на другие. Эти скоро не достанешь.
Обычно Брант слегка нажимал на владельцев магазинов. Скорее по привычке, чем по нужде. Но хозяева магазинов в Вест-Энде плясали под другую дудку. Он забирал свой заказ и платил сполна. Черт, как же он ненавидел отстегивать большие деньги, прямо-таки чувствовал себя оскорбленным. Нужно было что-нибудь найти на парня, торгующего сигаретами; Брант пытался, но до сих пор не удавалось. Ничего страшного, рано или поздно он их всех прищучит. Робертс сказал:
— Дай мне одну.
— Сэр?
— Да ладно тебе, Брант, одна сигарета меня не убьет.
— Они довольно крепкие, парень.
— Дай мне эту чертову сигарету!
Брант щелкнул зажигалкой, ожидая, что Робертс, когда затянется, сразу же начнет кашлять и плеваться.
Ничего подобного.
Через некоторое время подошел директор похоронного бюро. Он торжественно нес урну, держа ее перед собой обеими руками.
— Мистер Робертс, — сказал он, — ваша жена.
С Робертсом едва не случилась истерика, ему показалось, что его представляют. Ему хотелось закричать:
— Как я, черт возьми, могу с ней поздороваться? У нее же нет рук!
Брант, этот гребаный экстрасенс — как всегда, — вмешался:
— Я возьму.
Директор прошептал:
— Нужно еще решить вопрос со… счетом.
— Какие между нами счеты?
Директор слегка хихикнул, хотя ничего смешного и в помине не было. В этом деле с сожжением и похоронами теряешь чувство юмора. Он сказал:
— Все оказалось немного дороже, чем предполагалось.
Брант отвел его в сторону и сказал:
— Вы назвали цену, вам заплатили — а теперь вы эту цену пытаетесь поднять, стрясти еще денег с мужа покойницы?
— Бывают непредвиденные обстоятельства, тогда стоимость вырастает. Так случается на любом предприятии.
Брант пристально посмотрел на него и спросил:
— Вы в курсе, на каком предприятии я работаю?
— Разумеется… сержант.
— Приятель, тебе не понравится иметь со мной дело, поверь мне, — проговорил Брант.
И улыбнулся директору. Эта улыбка напомнила тому вид лица покойника до того, как его приведут в надлежащий для траурной церемонии вид. Директор кивнул:
— Понятно.
— Надеюсь, черт подери, что тебе понятно, — сказал Брант.
Затем порылся в кармане, вынул комок мелких купюр и сунул директору, прибавив:
— Тут, пожалуй, хватит тебе на выпивку, а?
Директор ледяным тоном произнес:
— Я не пью.
— Еще раз попытаешься меня надуть, пожалеешь, что не пьешь.
Они взяли такси, чтобы доехать до Кемберуэлла. Водитель, явно из Равалпинди,[9]дважды умудрился заблудиться. Когда они вышли из машины, Брант сказал:
