производящая яйцеклетки.
Наконец, эта книга не задумывалась ни как инструмент противодействия насилию, ни как решение проблемы умышленной жестокости, которую люди систематически проявляют по отношению друг к другу. Она затрагивает только один аспект этой широко распространенной социальной проблемы и, я надеюсь, открывает новые горизонты и предлагает способ взглянуть на наши отношения и поведение с другой точки зрения. Но, чтобы это произошло, вы должны начать чтение с готовностью — готовностью что-то менять.
1. Пенис в фокусе внимания: плохие парни и плохая эволюционная психология
В научных исследованиях человеческой сексуальности существует заметный перекос: как правило, в них ставятся вопросы, которые интересуют мужчин, и даются ответы, которые мужчины хотят получить. Эволюционная психология не исключение. Среди эволюционных психологов преобладают мужчины, и выводы, к которым они приходят в результате своих изысканий, всегда благоприятствуют представителям их пола. Одна из многих проблем заключается в том, что люди потом используют эту андроцентрическую чепуху, чтобы оправдать свою жестокость, свой гнев и свою агрессию некими заложенными в них эволюцией непонятными «особенностями». Как будет показано в следующих главах, эта тенденция характерна для всех дисциплин, так или иначе имеющих дело с исследованием половых признаков. Андроцентричны даже исследования животных: фокус внимания сконцентрирован на самцах — и на их половых органах. Они затмевают собой все остальное.
«Выживает сильнейший»[7]. Приношу свои извинения Иниго Монтойя[8], но люди продолжают повторять эту фразу, хотя она означает совсем не то, что они думают[9]. По общепринятому мнению, имеется в виду, что в смертельных ловушках природы способны выжить только физически крепкие существа. Но слово «сильнейший» здесь не имеет ничего общего с физической мощью. «Сильнейший» в эволюционном смысле — это способный успешно размножаться, обладающий признаками, которые помогают поддерживать жизнь вида и облегчают передачу ДНК. Вы можете быть хрупким, как эго диктатора, и все же иметь качества, которые позволяют вам приспособиться к окружающей среде и оставить потомство. Фраза «выживает наиболее приспособленный» передает эту идею гораздо точнее.
Адаптивные признаки сильно варьируются от популяции к популяции, от места к месту и, если окружающая среда нестабильна, от момента к моменту. Это могут быть поведенческие характеристики (вспомним лобстеров и их плечи), химические (лобстеры и их моча), сенсорные (то же самое), физические (крупный размер особи лобстера) или их совокупность. Достоинства и недостатки этих признаков будут приводить соответственно к эволюционному «успеху» или «неуспеху».
До тех пор пока адаптивный признак способствует выживаемости и репродуктивному успеху, члены популяции, которые обладают этим признаком, будут передавать своему потомству отвечающую за него ДНК. Если этот фрагмент генома становится достаточно распространенным среди членов популяции, можно сказать, что популяция эволюционировала. Это точное, буквальное и вовсе не романтическое определение эволюции.
Почему я упомянула о выживании наиболее приспособленных и о том, что люди плохо понимают эту концепцию? Потому что ошибочное представление о том, что «наиболее приспособленный» означает «имеющий наибольшую силу» или «обладающий наибольшей властью», укоренилось в некоторых эволюционных исследованиях. Они подменяют идею адаптации идеей победы. Эволюционная психология смешивает проявления уникального и изменчивого человеческого мозга с принципами эволюции, получая часто ядовитую смесь, за которую мы как общество дорого платим.
Как выразился в 2002 г. ученый и автор The New Yorker Луи Менанд, в результате этой подмены понятий сама эволюционная психология становится «философией победителей: с ее помощью можно оправдать что угодно»{1}. Что угодно из желаний и убеждений «победителей», исповедующих эту философию: от идей расового неравенства до представлений об интеллектуальном превосходстве одного пола над другим.
Эволюционная психология, в основе которой лежит ложное представление о том, что смысл эволюции заключается в «победе», — это идеальное прикрытие и идеальный инструмент для того, чтобы объявить себя «победителем». И когда дело доходит до эволюционных исследований пола, гендера, гениталий — угадайте, кто этот «победитель»?[10]
Куда делась моя овуляция?
Многие самки приматов сообщают самцам о том, что они готовы к зачатию, с помощью зрительных (таких, например, как набухание половых органов и изменение их цвета) и обонятельных сигналов. Говоря сухим языком одного приматолога, самки приматов сигнализируют о «повышенной женской сексуальной мотивации»{2}. Длительность периода готовности к зачатию составляет от пары дней (у горилл) до пары недель (у шимпанзе). Совокупление запрещено, если набухание гениталий не говорит об обратном. Сигналы овуляции дают зеленый свет использованию полового члена{3}.
У людей таких однозначных зрительных сигналов овуляции нет[11]. Тогда, говорит нам наука, все очевидно: тот, у кого овуляция, что-то скрывает. Причины, по которым овуляция у женщин не заметна, гнусны. Внутреннее оплодотворение характерно для десятков других видов приматов и кто знает скольких нечеловекообразных видов, но у людей процесс выброса яйцеклетки в фаллопиеву трубу не виден — это «женские» дела[12].
Такая секретность сбивает потенциальных партнеров с толку. Каждый из них отчаянно пытается стать тем, чей сперматозоид сольется с заветной яйцеклеткой, когда она выйдет из яичника. Отсюда следует, что потенциальные партнеры по собственной инициативе остаются поблизости на протяжении всего репродуктивного цикла. Компания поклонников овулирующей женщины, выстроившаяся у двери, пещеры или чего-то еще, представляет собой конвейерную ленту рогоносцев. Вывод неизбежен: овуляция — это сексуальная ловушка. Яйцеклетка, как гамета Шредингера, всегда одновременно и высвобождается и не высвобождается, заставляя потенциальных партнеров гадать и активно вовлекаться в процесс.
Однако скрытая овуляция не является поводом подозревать женщин в изменах или основанием ожидать от них секса в любое время и в любом месте. Исследования говорят[13], что из общего количества детей всего около 1 % рождаются в результате зачатия «вне пары»{4}, но и это объясняется социальными факторами, а не генетикой[14]. Проживание в городе или низкий социально-экономический статус родителей повышает вероятность «внепарного» отцовства, что подчеркивает силу социокультурного влияния на человеческое поведение, в том числе и те его паттерны, которые считаются «эволюционно обусловленными». В этом же ряду следует рассматривать и предположение о том, что для людей моногамия является нормой.
«Исследование стриптизерши»
Это открытие не помешало одной исследовательской группе, о которой я расскажу чуть позже, заняться проблемой «скрытой овуляции» и по итогам своей работы опубликовать то, что позже стало известно как «исследование стриптизерши»{5}. Ученые набрали группу работающих в стриптиз-клубе женщин (где же еще изучать овуляцию, как не там, где последнее, о чем думают, — это зачатие) и проверили, как овуляторный статус стриптизерши влияет на количество заработанных
