источнику, плетя на ходу заклинание, первое, которое пришло на ум — Бич Валгаса. Закончить плетение я успел в самый последний момент. Тень уже нависала надо мной в стремительном прыжке, когда я хлестнул её заклинанием. Витиеватая нить, окутанная сверкающими искрами, ударила тварь в морду, отбросив в сторону.
— Бежим! — прокричала Рида, взбираясь на склон.
Теперь я знал наверняка: если Рида говорит — бежим, то это значит бежим! Не теряя времени, я помчался вслед за ней. Поднялись мы довольно-таки быстро. Поваленные тенью деревья образовали некое подобие лестницы, по которой мы и взобрались на склон.
Уже стоя на вершине, я бросил взгляд вниз — там что-то шевелилось. Неужели эта тварь смогла выжить после столь мощного заклинания?
— Не жди, Олл. Иллис уже рядом!
И вновь мы бежали. Рида впереди, я позади. И вновь у меня были вопросы, на которые я не мог получить ответы, но уже и не стремился. Миор Рик'эль отделил меня от истока сразу после того, как я использовал Бич Валгаса. И вновь я оказался без силы. Но всё это уже не имело никакого значения. Скоро за мной придут Каратели и лучшее, что меня ждёт — это работа подмастерьем у старого алхимика где-нибудь в глуши.
Щемящая тоска поселилась в груди. Десять лет впустую. Десять долгих лет штудирования трактатов и фолиантов впустую. Всё впустую. И всё из-за этой Риды! Угораздило меня влезть в тот сарайчик. И почему меня понесло в эту деревню?!
Злость закипала внутри. Я был готов наброситься на несносную девчонку и разорвать голыми руками на куски. Но когда моему взору предстал Иллис, то всё как рукой сняло: злость, ненависть, обида, тоска — всё исчезло.
Как же я сразу не догадался? Если бы Иллис был человеком, эльфом или даже гномом и мог нам помочь, то почему же не шёл нам навстречу? А напротив, словно замер на одном месте, будто был деревом. Но в действительности так оно и оказалось. Иллис — это же мифическое дерево эльфов! Почему я вспомнил об этом только сейчас? Ведь тысячи раз натыкался на это слово, читая старинные рукописи.
Первой на зелёную лужайку вступила Рида и буквально растянулась в траве. Странно, но рядом с деревом дождя не было, не было и ветра, а ночную мглу разгоняли светящиеся плоды Иллиса. Само дерево напоминало многовековой дуб, с пышной раскидистой кроной. Аура этого места буквально слепила. Я не мог оторвать взгляда от чуда природы.
— А это ещё кто такой?! — раздался мягкий, но властный голос. — Рида, где твой отец? Я получил от него весточку, что вы в беде и послал к вам на помощь Улиса.
Я напряг взор, силясь рассмотреть человека, приближающегося к нам. "Человеком" оказался эльф в тёмно-синем камзоле, поверх которого был наброшен бледно-жёлтый плащ. С эльфами я естественно уже встречался и не один раз — в той же академии их училось около сотни, — но этот хранитель природы казался каким-то странным. Эльфы никогда не имели седых волос, а у этого волосы были именно седыми.
— Я спрашиваю: кто ты такой? — эльф подошёл ко мне вплотную и впился взглядом.
— Милис, это Олл, — прошептала Рида. — Он помог нам.
— Рида, деточка. Что с тобой такое? — Эльф присел на корточки подле неё. — Кто накачал тебя этой злой магией?
— Он.
Милис окинул меня взглядом, будто оценивая, но ничего не сказал. Положив Риде руки на грудь, он затянул звонкую песню. Я же, как дурак, замер на месте, боясь пошевелиться. Пел эльф долго. Наконец он отстранился от дочери Умия и сел на траву.
— Сколько раз я вам говорил, что излишнее употребление эликсира плачевно сказывается на здоровье. Ты, наверное, в очередной раз приняла двойную меру?
— Тройную, — ответила Рида смутившись.
— Ох, — Милис закатил глаза к небу. — Ты неисправима.
Рида лишь отмахнулась, стрельнула взглядом в мою сторону и поднялась на ноги.
— Милис, я боюсь, что с отцом случилась беда, — с тревогой в голосе произнесла она.
Эльф тоже поднялся, не забыв покоситься на меня.
— Будем надеяться, что он сумел выбраться. Он ведь лучший из нас.
И снова косые взгляды. Тут я не выдержал:
— Ну, вы разбирайтесь, кто выбрался, а кто нет. А я пойду. За мной скоро должны прибыть злые люди со злой магией. Они очень преочень злые, и я бы не хотел подвергать вас опасности. Так что спасибо всем за столь занимательно-познавательное приключение.
Развернувшись, я направился прочь. Но, не сделав и пяти шагов замер на месте. На поляну из мрачного леса вышли трое. Честно говоря, я был приятно удивлён, даже растерялся в какой-то момент.
Первым шёл Умий — тот самый старик, оставшийся в деревне дабы задержать "их". Рида тут же бросилась отцу на шею. Мне же оставалось только улыбнуться этой семейной идиллии. Следом за Умием тяжёлой поступью шагали воины с просеки в покорёженных доспехах. Первый нёс палку на плече. Присмотревшись, я узнал древко цепа с остатками звеньев. Догадаться куда подевалась остальная часть оружия и половина стального нагрудника, не составило труда. Второй воин волочил два меча за собой. Ему досталось куда больше: вся правая часть его лица являлась сплошной гематомой, правая рука плетью висела вдоль туловища. Я диву давался, как он вообще стоит на ногах.
— О каких злых людях идёт речь? — пробасил тот, что с палкой. — Это те немощи в рясах, чьи останки сейчас доедают зигеры? Слышь, Улис, оказывается это были злые люди.
— Угу, — буркнул мечник. — Маги, что с них взять.
Я насторожился. Неужели речь шла о Карателях?
— В каком смысле останки? — спросил я.
— А ты парень не знаешь, что такое останки? Ну, тогда можешь сходить посмотреть. Тут близко — триста шагов на восток. Там трое и лежат. Освальд рядом склода добивает в овраге, не ошибёшься. Успели эти твои злые люди ранить зверушку — половину морды разворотили, вот только зигеры им не ровня.
— Не успели маги. Кто-то другой прикончил склода.
Я обернулся на голос. На поляне появились новые лица. Долговязый лучник и ещё один мечник с просеки, видимо Освальд:
— Что Карл, укоротили тебе свистульку-то? — усмехнулся воин. — Ты мне, между прочим, чуть голову не снёс, когда я с зигером схватился.
— Да если бы не моя свистулька, лежал бы ты сейчас аккурат рядышком с магами, — обиделся Карл и отшвырнул остатки цепа в сторону.
— Освальд, Карл хватит лаяться! — вмешался Умий. — Где Саал?!
Никто старику не ответил.
— Недоглядели… — тяжело вздохнул он.
— Это я виноват, — склонил голову Улис. — Ты
