Растерянно перевожу внимание на того, кто украл меня лично, когда слышу звук распахивающейся дверцы. И ему вовсе не холодно в футболке на якутском морозе. Натренированное тело пышит жаром. Черный зверь усаживает меня на переднее сиденье и обходит автомобиль у капота. Падает за руль, заводит мотор. Под бешеный гул резко жмет на педаль газа так, что меня отбрасывает в сторону. Мы остаемся вдвоем и от этого еще волнительней.
Пугаюсь, лихорадочно впиваюсь в себя и нащупываю в кармане куртки что-то твердое. Мы двигаемся по усеянной багульником тундре, прямиком к частной взлетно-посадочной полосе. Пока мужчина отвлекается на звонок, я незаметно достаю предмет и узнаю в нем складной нож. Большой. Таким, наверное, мясо режут.
Ладошки потеют, и я опускаю руку, ту, что дальше от водителя. Осторожно раскрываю лезвие. Захватчик полностью погружен в дорогу и разговор с Громовым:
— Да, второй брат улетел в Китай…
Слышу эту фразу и не знаю куда себя деть. Марии и Павлы! Я, кажется, обманула самого Громова и его наемников. Леденею, чуть не теряю нож, а мужчина продолжает:
— Мы поймали головореза Якута и служанку…
На пару секунд замолкает. В салоне повисает тишина такая, что я различаю в ней биение своего сердца. Затаиваю дыхание. Громов что-то говорит про меня, а черный медведь отвечает:
— Сам не понимаю нахера ее взял… противную!
Хмыкаю и перед глазами виднеется та самая полоса. Еще чуть-чуть и меня выкрадут из родного города. Сейчас или никогда. Сжимаю рукоять ножа, не думая ни о чем демонстрирую лезвие наемнику.
— Остановите машину! У меня оружие и я не шучу!
Для пущей важности трясущейся рукой размахиваю острием. А сама на грани обморока от страха и безвыходности.
— Я перезвоню. — Отчеканивает командирски и бросает смартфон на панель. Хмурится, оборачивается на меня. Одной рукой он по-прежнему управляет авто, второй пытается выхватить нож. Хрипит: — Не глупи, быстро отдала Финку.
— Выпустите меня, иначе мне придется вас ранить!
Надсадно визжу, захлебываясь слезами. Размахиваю лезвием сильнее, случайно рассекаю захватчику ладонь и будто каменею. Он резко тормозит и вскипает. Сопит как разъяренный бык. Смотрит на окровавленную руку.
— Манда такая…
Роняю нож, всхлипываю, вжимаюсь в сиденье, готовясь принять удар. Мужчина наваливается на меня, придавливает весом и достает упавшее оружие.
Я крепко зажмуриваюсь, прикрываю ладошками лицо. По коже прокатывается сто ваттная волна, колкими искрами обжигая тело. Я чувствую, как сухая горячая ладонь дотрагивается моих бедер и задирает подол платья. Отбрасывает ткань, задерживается на голой коленке.
До щекотки он поглаживает меня кончиками пальцев. Медленно скользит выше, забираясь под подол, касаясь края трусов. В горле пересыхает до першения, хочу сглотнуть, но язык онемел. Впервые меня трогает мужчина. Нагло ощупывая внутреннюю поверхность бедра. Жестокий и немилосердный враг.
Стискиваю ноги, вскрикиваю, когда он останавливается на шелке трусов и тычет указательным пальцем мне в лобок. Нет, захватчик, не влюблен в меня с первого взгляда, а просто издевается! Я слышу тяжкое дыхание, заполнившее салон и треск.
Наемник отстраняется, надрезает платье и отрывает кусок ткани.
— Страшно, да?
Жгуче шлепает меня по ноге, и я от неожиданности открываю глаза. Лучше бы не открывала. Багряные струи крови вязкой дорожкой стекают по золотистой коже наемника и падают на сиденье. Мужчина прячет злость в куске моей ткани, туго наматывая на травмированную ладонь. Я наблюдаю, как он раздраженно приподнимает бровь и выдувает ртом воздух.
— Извините, я не хотела.
— Шантажист из тебя вообще никакой. Что вылупилась? Завяжи узел на тряпке!
Пространство в салоне сжимается. Мне душно, я будто заперта в клетке. Мокну, тянусь к его перебинтованной ручище.
— Разверните, пожалуйста, левее. На два узелка достаточно?
— Да!
Он недоволен предельно. С высокомерной подачей рявкает, вальяжно откидывается на спинку. И вид у него негалантный, а я, вообще-то, девушка. И, между прочим, очень напугалась своей неосторожности. Сейчас еле сдерживаю позывы, чтобы не стошниться от запаха крови.
Захватчик, широко раскинув ноги, сканирует через лобовое стекло вражеский авиалайнер. А над ним клином пролетает стайка журавлей.
— Вам больно?
— Больно.
Он отвлекается и молнией переводит взгляд на меня растерянную.
Становится неуютно критически и как бы сказал покойный отец: — Кудым-Ош.
Не человек передо мной — чудовище. Оборотень, променявший свое сердце на силу и мощь зверя. Даже кольца на правой руке у него нет. Оно и понятно, кто же осмелится добровольно связать жизнь с подобным мужланом? Покажите-ка мне эту ненормальную.
Да чтобы с ним сходить на свидание, нужно сначала явиться на кладбище, надергать голыми руками крапивы, а после, дав обет молчания, связать рубаху. Насильно облачить в нее монстра, чтобы хоть как-то обезопаситься от его диких замашек.
— Выходи из машины.
Приказывает и одергивает руку как от огня. Я робко приоткрываю дверцу, и она резко распахивается от промозглого северного ветра. На открытой местности порывы чуть не сносят меня, сбивая с ног. Валенки скользят по промерзшей земле. Я щурюсь, затыкаю ладошками свои уши, чтобы не заработать отит. С трудом шагаю, сопротивляясь дуновениям, а злющий наемник мрачной тенью двигается следом.
Краем глаза замечаю подоспевшие кроссоверы. Замечаю, как Хорула выкидывают из багажника и волоком тащат в самолет.
— Хорул, мой храбрый страж! Ничего не бойся, им не сломить нашей души!
Я кричу громко, отчетливо, я некой долей воинственности. Я кричу и тут же ощущаю неприятный толчок в спину, а потом бас:
— Фильмов пересмотрела? Пиздец твоему Хорулу. Можешь больше не пищать. Давай уже, шевели валенками.
Роняю слезу, которая тут же остывает, и скатываясь по щеке, задерживается на подбородке. Я пытаюсь успокоиться, бодрюсь. Меня никогда прежде еще не похищали варвары.
Мы поднимаемся внутрь авиалайнера, и я метаюсь взглядом по борту в надежде, что хотя бы здесь нас не разлучат с Хорулом. Но черта с два. Охранника уводят в самый конец к хвостовой части.
Меня же Громила пихает в поясницу к отгороженной зоне рядом с кабиной пилота. Я вижу два больших кресла, откидной столик. Достаточно просторно. Комфортно для наемника и жуть как волнительно для меня. Усаживаюсь с края, молчу. Мужчина одергивает ширму, полностью закрывая нас от посторонних глаз.
— Допрашивать будете?
— Конечно. — Серьезно выдает и по-хозяйски падает напротив. — Руки на стол положи.
— Зачем?
