неё.
Наверное, поэтому последние две недели у меня и было такое чувство, словно из моего тела что-то силой вырвали. Может, лёгкие? Дышать было тяжело. Или всё-таки сердце?
5
В Полинином окне горело пятно молочно-белого цвета — это значило, что она, скорее всего, читает при свете настольной лампы. Я припустил быстрее, стараясь сэкономить время, поднялся на четвёртый этаж и позвонил в дверь.
— Андрей?!
Полина открыла мне, и в ушах у меня зашумело. Где-то в горле что-то заклокотало, дыхание захлебнулось, а в глазах заплясали огни…
— Поля…
Я не мог пошевелиться. Просто смотрел на неё. Длинные светлые волосы, вьющиеся и пышные, были распущены и уютно лежали на плечах. Более короткие пряди пружинились на виске и возле лба. Пухленькое личико с ямочкой на подбородке, серые тревожные глаза…
— Что-то случилось, Андрюш? — явно волнуясь, спросила у меня Полина, и в этот момент я всё же не выдержал.
И заплакал. Как ребёнок.
Я даже не помнил, когда плакал в последний раз. В школе? Или в детском саду? Мне всегда казалось это весьма постыдным делом.
Но сейчас было плевать.
— Что-то случилось?! Что-то с твоей мамой?! Или с Ирой? — Полина сделала шаг вперёд, придвинулась ближе ко мне и погладила меня ладонью по груди.
Я покачал головой. Имя Ира отчего-то отдалось во мне каким-то внутренним протестом.
— Нет. Я просто… соскучился, — прохрипел я, шагнул вперёд и обнял Полину.
Её волосы пахли мёдом и фиалками. А кожа — сливочной помадкой.
Я уткнулся носом в шею Полины и вздохнул.
В то мгновение мне почудилось, будто я долго-долго бродил непонятно где, а теперь наконец вернулся домой.
— Как я рад тебя видеть… снова…
— Ой-ой, щекотно! — засмеялась Полина.
Живо так засмеялась.
— Что всё-таки случилось? — повторила она, отстраняясь от меня. — Заходи.
Я не хотел её отпускать, но всё же разжал руки, иначе это выглядело бы слишком странно.
Мы вошли в квартиру. После случившегося с Полиной я здесь ещё не был. Не знал, что будет с квартирой, кому она достанется, кто станет жить в ней. Да меня это и не волновало.
Я приходил сюда множество раз. Думаю, пару десятков тысяч точно набралось бы, хотя математик из меня аховый, могу и ошибиться. Но то, что я знал в этой квартире каждый уголок, как и Полина в моей, — более чем справедливо.
Мы с мамой жили в двушке, квартира Полины и её бабушки была однокомнатной, но с большой кухней и вместительной прихожей. До смерти Инги Витальевны Полина спала на кухне, а её бабушка в гостиной, и в дальнейшем переезжать подруга не стала. Только сложила диван — Инга Витальевна любила спать на разложенном — и застелила его другим покрывалом. А ещё убрала в кладовку старое мутное зеркало, которое стояло в этой комнате раньше, и поставила на его место торшер.
Говорить про бабушку Полина не любила — ей до сих пор было больно и обидно, что Инга Витальевна ушла так рано, оставив её без последнего родного человека. Хотя я всегда считал, что я для Полины тоже родной человек… Но, по-видимому, не совсем, раз она вместо того, чтобы прийти ко мне за утешением, как сделал бы я, отправилась на крышу.
И сейчас я смотрел на её энергично двигающиеся лопатки, в то время как мы шли в гостиную. Завтра… уже завтра ночью ты сделаешь это, Полина. Почему?..
— Так что случилось? — повторила она.
«Ты умерла», — хотелось ответить мне. Но говорить это было нельзя.
А что ещё я мог сказать, чтобы выяснить правду, я не представлял. У меня не было никакого плана.
— Мне просто… нужно поговорить с тобой.
— Поговорить? — Полина обернулась, и я прочёл в её взгляде удивление. — В час ночи?
— Сейчас двадцать минут первого.
— Неважно. Андрей, мы с тобой давно не говорили даже днём, а уж ночью-то… Что-то точно случилось. Ты поссорился с Ирой?
Опять Ира! Я практически не видел её со дня похорон, а когда видел, стремился поскорее уйти прочь. На звонки её не отвечал, на сообщения тоже. В чёрный список пока не закинул, но был уверен, что это не за горами. Слишком уж она была безразлична к моему горю. Даже более того — слишком уж она ему радовалась…
Ира всегда была не в восторге от Полины, но подобного поведения я совсем не понимал.
Да и при чём тут Ира? Почему Полина упомянула именно её? Ладно ещё маму. Но Иру?..
— При чём тут она? — недоумевал я, и Полина пожала плечами.
— Ну, ты просто много раз приходил ко мне после ссор с ней.
Да, это было правдой. Более того, Полина даже помогала мне, объясняя суть Ириных претензий. В женской психологии она разбиралась на порядок лучше меня.
Полина порой шутила, называла меня «валенком» и говорила, что я не способен понять, что чувствует девушка, даже если это будет написано у неё на лбу.
— С Ирой всё нормально. Наверное. Мы давно не общались.
— Почему? Всё-таки поссорились?
— Нет. Просто… Так получилось…
Я не знал, что сказать, из-за этого мои глаза разбегались в разные стороны. И взгляд невольно зацепился за книгу, которая лежала на письменном столе возле окна…
— Поля! — воскликнул я, охнув. — Это же…
— Ну да, — она робко улыбнулась. — Это то самое коллекционное издание «Мастера и Маргариты», которое ты хочешь заполучить уже два года. Я купила его вчера, вот рассматривала… На день рождения тебе хотела подарить. Но он через месяц, и я, возможно, не выдержала бы так долго. Думала позвонить тебе утром… — Её улыбка стала слегка виноватой. — Пригласить погулять куда-нибудь и подарить эту книгу. Хотела поскорее увидеть твою радость. Но ты спутал все мои планы…
— Поля, — прохрипел я, подошёл и вновь обнял её.
В глазах саднило, будто туда попал песок и теперь мелкие песчинки безжалостно кололи слизистую оболочку. И не только потому, что там, в другой жизни, откуда я пришёл, я так и не узнал об этом подарке, но и…
Она ведь звонила мне в тот день ранним утром. Но днём я должен был встречаться с Ирой, а вечером пойти на вечеринку к одному из её однокурсников, с которым тоже общался. Полину туда никто не
