Книга Трогать запрещено - Алекс Коваль

когда я снова, вопреки просьбе Илы, напрочь забываю про то, что должен «быть на связи». Встреча за встречей и ворох накопившихся бумаг — тут абсолютно не до фоток ресторанов, да простит меня Илона. Я и так не часто радую столичный офис своим личным присутствием, предпочитая вести дела удаленно.

Освободился я только в начале восьмого. Раскидав первоочередные задачи, покинул офис, предупредив, чтобы до завтра меня не беспокоили. Для пущей убедительности — вырубил рабочий телефон.

Пока завожу свою Audi и выруливаю с парковки, набираю Данилова. На улице уже темно и опять заметает снег. Видимость аховая. Народу — тьма!

— Титов, только не говори, что ты передумал, — первое, что слышу в трубке, когда Степан отвечает. — Работа не волк.

— Не угадал, Степыч, — улыбаюсь. — Вышел и мчу к вам. Звоню предупредить — малость подзадержусь, надо заскочить в одно место.

— Давай, мы с Юлькой уже ждем тебя. Стол почти накрыт.

— Понял, принял, — улыбаюсь, и отбиваю вызов.

А заскочить мне приходится в цветочный. Где я растерянно шарю глазами по роскошным букетам и совершенно не вкуриваю, что дарят девочке пятнадцати-шестнадцати лет.

Почему-то я решил, что именно столько дочери Данилова, прикинув плюс-минус десять лет с нашей последней встречи.

Все, что я об этой девчонке помню — смотрела на меня огромными зелеными глазами за пушистыми ресницами. Мелкая, забавная, с двумя высокими хвостами и задиристым курносым носом. Что же ты любишь, девочка?

Розы не вариант. Не по возрасту. Ромашки — примитивно. Каллы — банально. Взгляд падает на разноцветные герберы: от желтых до красных бутонов в аккуратном букете. В мозгу что-то щелкает. Интуиция, вероятно.

— Заверните мне их.

— Да, конечно, момент, — улыбается флорист. — Прекрасный выбор, кстати. Вашей девушке обязательно понравиться.

Я киваю, предпочитая не уточнять, что цветы мне нужны не для моей девушки.

Через пятнадцать минут я уже снова в машине. Убираю букет на соседнее сиденье и вбиваю в навигатор адрес загородного поселка, где обитают Даниловы. Плюс-минус час езды, и я буду на месте.

Юля

Отчего-то я волнуюсь. Меряю шагами свою комнату и не могу определиться с нарядом. На чем остановиться? Или молочного цвета вязаный костюм из юбки с кофтой, или комбез из черной воздушной ткани, с тонкими бретельками…

Останавливаюсь у зеркала в полный рост. Кручусь. Отчего-то кажусь себе обычной. Утягиваю футболку за талию, ткань которой тут же обтягивает грудь и подчеркивает мою худобу. Это уже профессиональное.

Выдуваю воздух надув щеки. М-да.

— Юленька, — постучав в дверь, в комнату заглядывает Людмила, наша домработница. Наидобрейшей души человек.

— Ой? — оглядываюсь на женщину.

— Скоро будет все готово. Но гость еще не приехал. А ты чего тут? — оглядывает меня и вешалки с одеждой. — Не можешь выбрать? — улыбается.

— Ага. Кажется, что все не то, — сдаюсь.

— Волнуешься? — усмехается, но так по-доброму, что мои щеки заливаются румянцем.

— Нет. С чего бы это? Я его уже и не помню. Просто хочется выглядеть хорошо.

— Ты помнишь, как я тебя учила? — подходит ближе, встает рядом, и мы обе смотрим в зеркало.

— Помню. Выбирай сердцем?

— Ты у нас красавица, — расправляет мои волосы по плечам. — Смотри, какая — глаз не отвести!

— Я поняла, теть Люд, — поворачиваюсь к ней, и мы обнимаемся. — Спасибо.

Перед глазами проплывают годы моего детства и юности, когда была жива мама. По правде говоря, мне ее сейчас очень не хватает. Особенно в вопросах по «девчачьей» части. С папой о таком, мягко говоря, не поговоришь. На мальчиков ему не пожалуешься. Хотя мне и жаловаться пока не на кого. Девятнадцать лет, и ни одних серьезных отношений. Аут!

— Все, я побежала, а ты давай, не дрейфь!

Людмила уходит. Я снова остаюсь одна. Проворачиваюсь к зеркалу.

— Соберись, Юльчик, — командую себе и натягиваю улыбку.

Тянусь к вешалке с юбкой и кофтой. Я же в конце концов не на смотрины собираюсь. С чего мне так нервничать? И я никому не хочу понравиться. Одеваю то, в чем мне будет удобно. На ноги надеваю легкие кроссы. В уши цепляю сережки. Наношу легкий макияж, слегка припудрив щеки. Все, кажется готова.

Улыбаюсь своему отражению.

За окном давно стемнело. Я подхожу и выглядываю из-за шторы. Моя комната находится на втором этаже нашего дома. Большой, красивый, бревенчатый. Здесь безумно уютно. Мама в свое время постаралась.

А еще из моего окна хорошо просматривается подъездная дорожка. И словно по заказу, именно в этот момент откатываются ворота и на территорию, ослепляя фарами, въезжает черная машина. Что это? Audi? Красивая. Солидная.

Я, как воришка, чуть сдвигаясь, прячусь за шторой. Неосознанно задержав дыхание, с любопытством и легкой дрожью жду, когда выйдет водитель.

Машина, прошелестев шинами по брусчатке, останавливается рядом с папиной. Гаснут фары. Я сжимаю кулачки. Дверь авто открывается. Выходит мужчина. Теперь я совершенно перестаю дышать, стараясь разглядеть его фигуру в свете уличных фонарей.

Вижу черное пальто, широкую спину и мощный разворот плеч. М-да, до живота и лысины ему, как балерине до бодибилдера…

Уверенной походкой Титов идет к дому и вдруг резко оборачивается. Будто почувствовав, что за ним наблюдают, поднимает взгляд на мои окна. Вот блин!

Я, ойкнув, как трусливый заяц, прячусь. Сердце готово выпрыгнуть из груди, так сильно оно бьется о ребра.

Глава 3

Юля

Кусаю губы, прижимаясь затылком к холодной стене. Жду. Даю себе передышку в пару долгих мгновений, выравнивая сердечный ритм. Сдается мне — эта встреча будет тяжелее, чем я предполагала.

Ну все, Юльчик, возьми себя в руки и спустись вниз. Гость приехал.

Делаю пару вдохов-выдохов. Расправляю плечи. Последний раз окинув себя в зеркале, покидаю комнату.

Легким шагом достигаю лестницы.

— Рад видеть, Титов.

— Сколько лет, сколько зим, Данилов.

Доносятся мужские голоса. Отцовский распознаю сразу. А вот от второго по телу волной проносятся мурашки. Низкий, с легкой хрипотцой, он что-то щекочет в груди.

— Возмужал, — смеется папа.

— Да ты тоже не отстаешь.

— А это что за борода Деда Мороза? На корпоративах подрабатываешь?

— Солидности прибавляет. Попробуй. А то ходишь, как молодой пацан со щетиной, что нам уже не по годам, — слышу тихий смех, от которого волоски на руках дыбом встают.

Я не тороплюсь спускаться. Жду, когда мужчины обменяются приветствиями и закончат свои словесные шуточные пикировки. Они давно не виделись. Им сейчас не до лишних глаз и ушей.

И только когда шаги и голоса удаляются, я спускаюсь по ступеням. Они пошли в сторону кухни. Не стоит заставлять себя ждать. Неприлично это. Расправив плечи иду следом.

Осанка и поступь