драконом. Впервые в своей жизни.
Фарая вновь и вновь прогоняла излюбленные трюки, больше не пугая, а изматывая. Ни одна тренировка, ни один бросок не отнимал столько сил, как полет на драконе. Если уж он и расшибется насмерть, то лишь потому, что руки откажут крепко держаться, а не потому, что специально сбросят.
– Фарая, вниз! – с трудом крикнул Элиот, слыша, как тихо и глухо прозвучал голос. – Лети к земле!
Драконица дернула рогатой головой, издала недовольный рев. И полет окончательно превратился в пытку. Такого Элиот ни разу в своей жизни не испытывал. Это было хуже, чем ехать по ужасно ухабистой дороге, с глубокими ямами, подъемами, разбитой колеей и бесконечными перепадами – только такое сравнение он мог бы подобрать, но оно не описывало и десятую часть происходящего. Элиота трясло крупной и мелкой дрожью, зубы стучали друг об друга, пару раз его подбросило в воздух, и он почувствовал, как зад оторвался от спины драконицы. Фарая извивалась, дергалась, брыкалась, крючилась от несуществующей боли. Ее крылья несинхронно били по воздуху, хвост метался из стороны в сторону. Она всеми правдами и неправдами хотела сбросить наездника.
Перед глазами обрывчатыми пятнами мелькали искрящиеся звездами волны у горизонта, берег Зеркальных земель, освещенные огнями владения Янарды, крошечный маяк вдалеке и беспредельное небо, могучей рукой смешивающее эти пятна в одно сплошное невнятное месиво.
– Фарая! – взревел Элиот так, что засаднило горло. – Угомонись! Вниз! К земле! – Голос захрипел. – Дару! Дару! – выкрикивал он повальную команду, вкладывая в нее оставшиеся силы.
Драконица дернулась еще несколько раз и мигом полетела ровно и спокойно. Словно не было секунду назад страшного припадка так высоко над землей.
– Дару! – крикнул Элиот еще раз, для верности, и Фарая начала послушно снижаться. – Дару, – повторил он шепотом, выдыхая из груди чрезмерно накопившийся ужас.
Элиот так побледнел, что на фоне ночного неба и черной чешуи драконицы выглядел призраком. Дрожь пробила до кончиков пальцев, и сил оставалось всё меньше. Это испытание для юного королевского рыцаря оказалось проверкой не только тела: его человеческий дух сошелся в схватке со звериным, неукротимым, древним, чье олицетворение – сама смерть. Ведь даже колоссальное напряжение, на которое вообще способен человек, – ничто по сравнению с толикой усилия исполинского существа. Дракон такого размера убьет быстрее, чем молния успеет дотянуть до земли свою ветвистую карающую руку.
Фарая плавно и стремительно приближалась к земле, как вдруг взяла правее, описала круг и вместо того, чтобы полететь к каменной площадке, расправила во всю длину свои мощные крылья и спланировала над поместьем Янарды, заставив сидящих за столом людей вздернуть головы к небу. Огромная тень бесшумно скользнула над ними, всколыхнув волосы, и Элиот на мгновение встретился взглядом с Иритой.
Она тут же вскочила на ноги, выбралась из-за стола и замерла в нескольких шагах от него, наблюдая, как приземляется Фарая. Рука ее машинально потянулась к сумке, и мысли о содержимом пронеслись зазубренной скороговоркой. Янарда, глядя на Ириту, таинственно улыбалась.
Когтистые лапы коснулись земли, Фарая сложила крылья, и Элиот поторопился спешиться. Спрыгнув на землю, он едва устоял на ногах. Ирита почти бегом достигла площадки и, осторожно огибая драконицу, встала рядом с Элиотом, закрывая от чужих глаз.
– Ты смог! – прикрикнула она восторженно. – Ох. Было так плохо, как ты сейчас выглядишь?
Элиот измученно скривился.
– Так плохо?
Фарая скрежетнула когтями по камням.
– Спасибо, что не сбросила, – Элиот посмотрел драконице в глаза и коснулся ее чешуи на боку. – Будем друзьями?
Фарая рыкнула ему в лицо, шагнула в сторону и знакомым Элиоту рывком поднялась в небо, исчезнув в черноте за пару секунд.
– Ты бледный, – обеспокоенно заметила Ирита. – И зеленый…
Элиот попытался выпрямиться, чтобы никто за столом ничего не заподозрил, но стоять ровно не получалось.
Ирита скользнула рукой в сумку и не глядя достала стеклянный пузырек с пробковой крышкой, откупорила и протянула Элиоту. Он тут же взял его и поднес ко рту.
– Даже не спросишь, что это?
– Из твоих склянок я выпью любую жижу.
– Хватит пары глотков, – поспешила вставить Ирита, прежде чем Элиот намерился выпить всё до дна. – И не называй их «жижами», пожалуйста. Звучит ужасно.
Элиот сделал, как велено, и отдал пузырек. Ирита закупорила его и таким же быстрым незаметным движением убрала обратно в сумку.
– Ты порозовел.
– И тошнить перестало, – Элиот согласно кивнул и облегченно выдохнул. – Спасибо. Оставим это между нами?
– Разумеется. К тому же тебе это не впервой.
Элиот вскинул брови.
– Ты скрыл от меня свой страх. Всю дорогу сюда морочил мне голову.
В голосе Ириты не было осуждения, лишь констатация факта с налетом печали.
– Разве мы не должны доверять друг другу, раз впутались в такую историю? Далеко ли мы продвинемся, если не будем честны?
Элиот виновато опустил голову.
– Прости. Я скрывал это ото всех. Поэтому стал скрывать и от тебя. Кто знал, что придется столкнуться со своим страхом лицом к лицу?
– Значит, это единственная причина? – Ирита вздернула подбородок и внимательно посмотрела Элиоту в глаза.
Он открыл было рот, но ничего не ответил. Поправил мешающую прядь волос, тяжело вздохнул.
– Если захочешь, мы поговорим об этом. А сейчас пойдем к столу, иначе они начнут болтать всякое.
– Поздравляю, Элиот! – Янарда встретила возвращающихся гостей поднятым кубком. – Фарая сопротивлялась как никогда, но ты справился!
– Пустяки, – Элиот плюхнулся на скамью, салютовал в ответ кубком и влил в себя добрую половину.
– Мужик! – одобрительно пробасил проснувшийся к окончанию испытания Кьянах. – Наш стол, наш дом – твои.
В ответ Элиот почтительно кивнул Кьянаху, затем Янарде и незаметно для всех коснулся руки Ириты. Она чуть повернула голову в его сторону.
– Я заслужу прощение, обещаю, – прошептал Элиот. – Хочешь, оседлаю Фараю еще раз, в твою честь?
Ирита сдержанно улыбнулась и мягко толкнула локтем в бок:
– Нет уж, спасибо. Иначе я на тебя все свои «жижи» изведу.
– И вправду, звучит ужасно.
Ирита издала смешок, и обида начала таять, словно воск над огнем.
Она обвела взглядом всех сидящих за столом: люди пили, ели, продолжали веселые разговоры, обсуждали полет, украдкой посматривая на них с Элиотом – на Элиота с особым восхищением, – и подумала, что всё идет именно так, как и должно быть. Так, чтобы они исполнили долг. Так, чтобы Шатрина ответила за свое преступление.
– Сколько полегло человек по твоей милости? – перекричал Элиот разноголосый гомон, обращаясь к Кьянаху.
– Что? А? С Фараей-то? – Кьянах заулыбался и махнул рукой. – Да ни одного!
– Все такие умельцы летать на драконах?
– Нет, куда там! Но ты и
