Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
— Я в нее влюблен.
Сердце Энни ухнуло вниз. Он говорит о любви? Как он может быть влюблен в кого-то другого? Любовь требует времени и усилий. Для того чтобы создать нечто ощутимое, нужно собрать один за другим миллион крошечных мгновений. Это заявление о любви, и все, что оно означало, словно сделало Энни меньше. Она почувствовала себя крошечным исчезающим человечком, находящимся за миллион миль от мужчины, которого она всегда любила.
— И как давно?
— Почти год.
У нее защипало глаза — первое предвестие слез. Год, на протяжении которого все между ними было ложью. Все!
— Кто она?
— Сюзанна Джеймс. Новый младший партнер фирмы.
Сюзанна Джеймс была в числе двух десятков гостей на дне рождения Блейка в прошлые выходные. Худощавая молодая женщина в бирюзовом платье, которая ловила каждое слово Блейка. Та, с которой он танцевал под песню «Поцелуй, на котором можно построить мечту».
От слез перед глазами Энни все расплылось.
— Но после той вечеринки мы занимались любовью…
Представлял ли он в темноте лицо Сюзанны? Не потому ли он, прежде чем прикоснуться к ней, выключил в спальне свет? У нее вырвался тихий жалобный стон. Она не могла держать это в себе.
— Блейк, пожалуйста…
Он выглядел беспомощным, даже растерянным, и в этот миг уязвимости он снова был Блейком, ее мужем. Не ледяным мужчиной, который не желает встречаться с ней взглядом.
— Энни, я люблю ее. Пожалуйста, не заставляй меня повторять это снова.
Едкие отголоски его признания растворились в воздухе, и он стал непригодным для дыхания Энни.
«Энни, я люблю ее».
Она рывком открыла дверцу машины, вышла и, ничего не видя перед собой, побрела по кирпичной дорожке к дому. Дождь стекал по ее лицу, смешиваясь со слезами. У двери она достала из сумочки ключ, но у нее дрожали руки, и она не сразу смогла вставить его в скважину. Наконец он попал в отверстие, и замок громко щелкнул. Она вошла в дом и захлопнула за собой дверь.
Энни допила второй бокал вина и налила третий. Обычно после двух бокалов шардоне у нее начинала кружиться голова, она становилась легкомысленной и пыталась вспомнить слова песни из ее юности, но сегодня вино не помогало. Она вяло ходила по дому и пыталась понять, что же она сделала неправильно, почему все пошло не так, как она хотела. Если бы только она это поняла, может быть, тогда она смогла бы все исправить. Последние двадцать лет она всегда ставила на первое место интересы семьи, и все-таки почему-то потерпела неудачу. И в результате осталась одна и теперь бродит по этому слишком большому дому и тоскует по уехавшей дочери и по мужу, который полюбил другую.
Где-то в процессе жизни она забыла истину, которую следовало бы помнить. Это был урок, который она усвоила довольно рано и считала, что запомнила его хорошо. Люди уходят, и если любишь слишком сильно, слишком горячо, их стремительное неожиданное исчезновение может заморозить твою душу.
Энни легла в постель и накрылась одеялом, но, когда поняла, что лежит на «своей» половине кровати, у нее возникло такое чувство, будто ей дали пощечину. Вино подступило к горлу, во рту появился кислый вкус, и она почувствовала, что ее сейчас вырвет. Энни медленно легла на спину и уставилась в потолок, смаргивая слезы. Она дышала прерывисто, и ей казалось, что с каждым вздохом она становится все меньше и меньше.
И что ей теперь делать? Она привыкла думать о себе «мы», и сейчас даже не знала, есть ли внутри нее по-прежнему некое «я». Рядом с кроватью на тумбочке монотонно тикали часы. А она рыдала.
Зазвонил телефон.
Энни с бешено бьющимся сердцем сняла трубку после первого гудка. Это он. Он звонит сказать, что все это было ошибкой, что он просит прощения, что он всегда ее любил. Но, сняв трубку, она услышала веселый голос Натали:
— Мама, привет, я долетела.
Стоило Энни услышать голос дочери, как ее сердечная боль тут же вернулась. Она села в кровати и провела рукой по спутанным волосам.
— Привет, дорогая. Не могу поверить, что ты уже там. — Голос Энни звучал неестественно. Она глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки: — Как прошел полет?
Натали разразилась монологом на добрых пятнадцать минут. Энни слушала про полет, про аэропорт, про странности лондонской подземки, про то, как все дома в Лондоне соединены один с другим, «знаешь, как в Сан-Франциско, мам…»
— Мама?
Энни вдруг поняла, что все время молчала. Она слушала Натали, правда слушала, но какой-то мелкий, незначительный поворот в разговоре навел ее на мысли о Блейке, о машине, которой нет в гараже, и о его теле, которого нет рядом с ней в кровати.
«Боже, неужели так теперь и будет?»
— Мама?
Энни крепко зажмурилась в слабой попытке уйти от реальности. В голове у нее стоял шум, похожий на радиопомехи.
— Натали, я здесь. Извини. Ты рассказывала про семью, в которой живешь.
— Мама, с тобой все в порядке?
По щекам Энни текли слезы, она их не вытирала.
— Я в порядке, а ты как?
Возникла пауза, и в трубке стало слышно слабое потрескивание.
— Я по вас скучаю.
Энни уловила в голосе дочери грусть, и ей потребовалась вся ее выдержка, чтобы не прошептать в трубку: «Нана, возвращайся домой, мы будем грустить вместе».
— Нана, поверь мне, скоро ты заведешь друзей. Оглянуться не успеешь, как у тебя начнется такая интересная жизнь, что ты не будешь сидеть у телефона и ждать звонка своей мамы. Пятнадцатое июня наступит слишком быстро.
— Эй, мам, что-то у тебя какой-то дрожащий голос. С тобой без меня точно все будет в порядке?
Энни рассмеялась, смех получился вымученным.
— Конечно, даже не думай обо мне беспокоиться.
— Ладно. — Слово прозвучало так тихо, что Энни с трудом его расслышала. — Пока я не расплакалась, лучше мне поговорить с папой.
Энни вздрогнула:
— Папы сейчас нет дома.
— Жаль!
— Но он тебя любит, он велел тебе это передать.
— Да, конечно, любит. Так ты позвонишь в понедельник?
— Непременно.
— Я люблю тебя.
К горлу Энни слова подступили слезы, ей стало трудно говорить. Она чувствовала сильнейшее желание предостеречь Натали от жестокости этого мира, сказать ей, чтобы она была осторожна, потому что бывает так, что дождливым весенним днем жизнь рушится без предупреждения. Но она сказала только:
— Будь осторожна, Натали. Я тебя люблю.
— Люблю тебя.
Натали повесила трубку.
Энни поставила трубку на базу, встала с кровати и на ватных ногах поплелась в ванную. Свет включился, как в каком-то фильме Оливера Стоуна. Энни в ужасе посмотрела на свое отражение в зеркале. Она была все в той же одежде, в которой ездила в аэропорт, но брюки и блузка помялись. Волосы спутались. Она в сердцах стукнула кулаком по выключателю, в благословенной темноте разделась до трусов и бюстгальтера и оставила смятую одежду лежать горкой на полу. Потом, чувствуя себя старой и разбитой, вернулась в спальню и забралась в постель.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
