не нравиться. Но я, про Альфреда думал, а здесь какой-то другой? Та сколько же их тут Нобелей, на одну бедную Россию? И что отвечать…а жахну наобум, вдруг попаду. На чём-то они же сделали состояние? — проносится не веселые мысли у меня в голове. Опять я не подумавши влез в какие-то «игры» сильных мира сего.
— В обще-то я о другом и…о аферах — а дальше смотрю на генералов. Жду, что скажут. Может, за что и зацеплюсь.
— Да не красивая история с Робертом Нобелем. А вы, откуда это знаете? — насупился Дараган и переглянулся с Крузенштерном.
— Ну…я же Мальцев — произношу, а сам думаю, неужели попал, что называется. Опять наши генералы родиной торгуют? А главный Нобель-то где?
— Можете идти — недовольный Крузенштерн подхватил Дарагана под руку и потащил к купцам, что-то выговаривая ему по пути.
Дальше я банально сбежал с этой тусовки тщеславия. Рабочие вопросы закончились, дальше пойдёт обычная пьянка, названная как-нибудь красиво. Потом часть «общества» куда-нибудь потянет, типа кабака или бордель. Не хочу, лучше я к Антоновой заеду…
— Как Ваше здоровье, Анна Ильинична? — улыбаюсь я при виде красивой женщины. Возможно, я «плохо» влияю на людскую натуру этого общества. В нарядах Антоновой стала появляться какая-то форма, подчёркивающая фигуру и меньшее количество одежды. Похоже, мои слова — «ходите, как капусты, напялив на себя, всё что можно и что нельзя тоже» заставили её задуматься. Будем надеяться, что не обиделась. Я хоть и сказал это в шутку, но потом переживал за свою не сдержанность.
— Ну как? — после приветствия проговорила она.
— Ты и так красивая, а так ещё намного лучше — искренне отвечаю я.
— Не подлизывайся, опять с чем-то…этаким пришёл — и «лисичка» щурит глазки.
Объясняю ей свою проблему на счет женской юбки-брюки и получаю категорический отказ.
— Послушай Дмитрий, да меня попы и общество со свету сживут за такое. Ты этого хочешь? — разволновалась она. Даже в гневе Антонова красива.
Доказываю, привожу примеры у других народов, тщетно. Чуть не рассорились окончательно. Мой напор, на всех моих партнёров по бизнесу, их всех пугает. Но мои деньги, которые я щедро плачу за их работу, и прибыль, при продаже предложенных мной изделий, всё перевешивает. Как там говорят, что нельзя сделать за большие деньги, то можно за очень большие. Так и будем действовать. Посещение салона Антоновой выросло в несколько раз. Возможно и её прибыль, а заодно и долги окружающих. Ну, тут это обычное дело у портных и сапожников, долги клиентов. Сошлись на том, что пока она сошьёт куклам и выставит для пробы.
— Теперь я понимаю, зачем тебе нужны были куклы. Ты хочешь — она не успела договорить, как я оказался около её и начал целовать.
— Ты…ты несносный — чуть только я оторвался от губ, выпалила она.
— Нет, я добрый…я милый, теплый и пушистый. Кстати, я скоро поеду в Москву. Что тебе привезти? — подлизываюсь к рассерженной портнихе.
— Я подумаю — уже не так грозно Антонова.
— А как у нас обстоят дела с куклами? — задаю интересующий вопрос.
— На них одежду шить, оказалось ничуть не легче, чем на людей — вздыхает Анна.
— И когда же будет готово? И во сколько стал наряд? — прижимать красавицу конечно хорошо, но и о делах забывать не стоит.
— На следующей неделе. Одежда для них пока будут стоить рублей пятнадцать-двадцать. Слишком много мелкой работы — вздыхает она.
— Отлично. Но бери в услужение молодую белошвейку специально на наряды куклы. У Луки тоже около пятнадцати-семнадцати рублей выходит. Пусть ещё берестяные коробки сделает. Туда их и будите упаковывать. Я думаю, что можно по сто-сто двадцать рублей ассигнациями продавать. Дайте мне одну на подарок в Москву — делюсь мыслями.
— А почему у Луки так дорого? — изумляется портниха.
— Ну и у тебя, тоже не дёшево. Понимаешь, дорогая. Там краски и некоторые новые инструменты надо закупать, а они очень дороги. Лак от немцев, своего пока нет вообще никакого. Может, что к лету и придумаем. Наладим производство, всё будет дешевле — вздыхаю я. Расходы действительно большие, но и делать надо.
Дальше мы больше пикируемся, и я пытаюсь, «растопить» оставшийся холодок от тяжёлого разговора.
— Так, когда же Вы, Анна свет Ильинична, меня навестите? — намекаю на мягкую постель и горячий душ, который так понравился Анне.
Нет, что-то или случилось у моей «принцессы» или встала она «не стой ноги». Или я переборщил, с юбкой-брюками? Несолёно хлебавши, отправляюсь домой.
Дома перебираем запасы с дедом Иваном и Марией. Часть сразу откладываю для отца Василия, как обещал. Завтра их Савва и отвезёт.
На следующий день в кабинете у Добрынина расположились шесть человек, один из которых я. Мы выслушиваем своеобразный доклад Семёнова, о положении в нефтеносном районе. Питаемся разобраться, а главное понять, что нужно сделать для увеличения производства керосина.
— Производство керосина не растёт и из-за того, что только треть, его можно добыть из каждого ведра нефти — Семёнов.
То есть как треть? Это выходит…а куда же они остальное девают от производства и перегонки?
— Секундочку — перебиваю доклад Семёнова, который перешёл уже на сравнение в деньгах. — Я так понимаю, вы берёте только треть от нефти, а куда используете остальное?
— Ну, бензина немного продаём в аптеки, а остальное выливаем. Соляровое масло, используем немного для розжига, остальное тоже выливаем — немного удивился моему вопросу Семёнов.
— Пипец — вскакиваю я — Вы что, выливаете такой ценный продукт, как бензин и солярку и всё остальное?
— А что нам прикажите, со всем этим делать? — осторожно Семёнов, явно почувствовавший «запах» денег.
— Везти всё сюда — даю категорический ответ. — Бензин отдельно. Керосин отдельно и всё остальное тоже.
Похоже, я со своей эмоциональностью подвёл своих купцов. Сейчас, Семёнов, начнёт им «руки выкручивать» и цену взвинтит за свои услуги. А раньше бы просто отдал. Сижу, дальше только слушаю и не вмешиваюсь. Оказывается торговля не мой «конёк», может себе тогда торгового агента завести?
— Перевозка бензина из-за его свойств, представляет серьезные трудности — опять начал Семёнов.
— Я предлагаю начать у нас производство многоразовых емкостей из кровельного железа — влезаю опять с предложением.
— Это каких? — оживляется Черников Никита Иванович, являющийся потомственным почётным гражданином Тулы и владельцем металл заводика. Почётные граждане, как и купцы, освобождались от телесных наказаний, но только они имели право ездить по городу в карете «парою и четвернею, иметь загородные дворы и сады, а их внуки, при условии сохранения беспорочности, могли просить дворянство». Он только недавно присоединился к «нефтяной мафии», которая почувствовав запах больших денег, образовало общество «Тульский Свет».
Это общество уже успело «наложить лапы» на весь привозимый керосин и нефть в Тульскую губернию. Думают строить перерабатывающий заводик рядом с Тулой. Не последнюю скрипку там играл Добрынин и почётные граждане Тулы. Я туда не вмешиваюсь и даже не пытаюсь что-то «поиметь» в финансовом плане. Там как говориться «ещё конь не валялся», а вливания капитала туда надо будет очень серьёзные. Да и не быстрое это дело, а на Руси так особенно.
— А вот таких — и рисую квадратный бочонок с двумя боковыми ручками.
— А внизу, зачем сужено? — внимательно рассматривает мой рисунок Семёнов.
— Это чтобы ставить один на другой, и они плотно стояли — отвечаю.
— Но круглые, легче и дешевле делать? — Черников.
— Легче, но в процессе не выгоднее — я опять рисую две телеги сверху и объясняю принцип загрузки. А ведь будут ещё и речным транспортом перевозить.
После долгих споров, сошлись на компромиссе в ёмкостях на три ведра. Они хотели больше, но я сумел переубедить, хотя сам предлагал в два ведра. Это у нас получается тридцать шесть литров…молочный бидон. Вот так да! Потёр я голову, от такого совпадения. Ничего особо интересного дальше я не услышал, а на прощание пожелал Семёнову успехов со словами. — Вы, уважаемый Василий Иванович, пройдитесь по нашим лавкам, увидите много нового и полезного.
Теперь надо подумать про ручной насос для бочек. Несколько штук есть, и в старой книге, про Древний Рим, которую я купил в Москве.
Дома, остальное время доделывали примус и наконец-то довели его до демонстрационного образца.
Глава 3
Я сижу за празднично накрытым столом и читаю письмо, подписанное Л. Н. Толстым. В нём меня извещают в вежливой и витиеватой форме, что «прибыть, никак не могут». Но вот и «первая ласточка прилетела» от моего плохого отношения с местным дворянством. Перечитываю пару раз письмо. Ну что же, будет
