Книга Чешир - Саманта Лавлок

— Это все хорошо, мама, но где ты собираешься жить?

— Конечно, с Чарльзом. — Она смотрит на меня так, будто я сошла с ума. — У тебя там тоже будет комната, когда ты будешь приезжать домой на каникулы, но в основном ты будешь жить в кампусе. Ты должна была понять, что мы переезжаем, когда декан Делакорт сказала тебе, что ты не вернешься в Уиттиер в следующем семестре. Правда, Али, разве нужно быть такой драматичной? Это совсем на тебя не похоже.

Декан сказала мне, что я не вернусь в колледж Уиттиер, но до этой секунды не думаю, что я их услышала.

Я переезжаю.

Дом, в котором хранится каждая частичка моего детства, продается.

Я буду жить в общежитии в кампусе.

Слезы выступают на моих глазах, и я отталкиваю стул от стола, чуть не опрокидывая его в своем стремлении поскорее уйти из этой комнаты — подальше от договора на продажу недвижимости, подальше от мамы, просто подальше.

***

Призраки прошлого наступают мне на пятки на всем пути вверх по лестнице и следуют за мной в мою комнату.

Все вечеринки по случаю дня рождения, рождественские утренники и охота за пасхальными яйцами.

Мой неловкий первый поцелуй, украденный на крыльце, когда Шон МакИчерн провожал меня домой после тринадцатого дня рождения Кэрол Льюис.

Когда я упала с велосипеда и ободрала обе коленки до крови, а папа бросился меня спасать. Залатав мои раны, он сидел со мной на качелях на крыльце в сильную летнюю жару и осушал мои слезы рассказами о фантастических, далеких местах и загадочных, озорных персонажах.

Папа.

Не могу сдержать фырканье и рыдания, которые вырываются у меня. Потускнеют ли мои воспоминания о нем, если я не буду жить здесь? В доме, где мы строили безумные крепости из одеял, чтобы он мог рассказывать нам жуткие истории, подсвечивая лицо фонариком под подбородком? Не буду ходить по коридорам, которые сотрясались от его заразительного смеха, когда мы с Элайзой просили его покатать нас? Неужели эти воспоминания останутся позади? Будут жить в углах и шептаться с новыми владельцами, оставляя мое сердце пустым?

Не в силах больше сдерживать слезы, я хватаю пушистого плюшевого кролика, который был у меня, кажется целую вечность, и прижимаю его к груди, плача в его изношенный белый мех. Когда он превращается в мокрое месиво, а я полностью выжата, заползаю под одеяло на моей кровати. И проваливаюсь в беспокойный, тревожный сон, который встречает меня бескрайними садами кроваво-красных роз и манящей улыбкой, которая, кажется, всегда исчезает в воздухе.

Глава 2

Грузовик с двумя большими белыми контейнерами выехал час назад, начав путешествие через всю страну, чтобы перевезти все наше имущество в новый дом. За последние девять дней было пролито больше слез, чем за все время после несчастного случая, произошедшего с моим отцом, и моя душа превратилась в старую тряпку, усталую и безвольную.

Последние полторы недели прошли как в тумане: коричневые картонные коробки, упаковочная лента и хаос. Каким-то образом нам удалось упаковать все важное. То, что нам было не нужно, мы либо продали, либо пожертвовали в местный женский приют. Элайзе вообще не хотелось возвращаться домой, и те немногие вещи, которые ей были нужны, она попросила упаковать и отправить ей в колледж в Массачусетсе.

Впервые в жизни мы не поставили елку и ничего не украшали — если бы календарь на моем телефоне не напоминал мне об обратном отсчете до Рождества, я бы, наверное, вообще о нем забыла. В этом году мы с мамой даже не обменялись подарками, а наш праздничный пир состоял из приготовленной в микроволновке индейки и просмотра шоу по телевизору, потому что ни у одной из нас не было желания готовить. И даже если бы мы и что-то приготовили, мама почему-то уже отдала все наши тарелки и миски на благотворительность. Сначала делай, потом думай. В этом вся моя мама, если в двух словах. Акцент именно на двух.

К вечеру мы будем в штате Вашингтон. Уже не в первый раз с тех пор, как смирилась с этой безумной затеей, я задаюсь вопросом, какими будут наши будущие праздники без призраков моего отца и прошлого, наполняющие наше жилище.

Чарльз Уолдорн, мой будущий отчим, приехал помочь с упаковкой вещей на несколько дней между командировками. Они с мамой вели себя как подростки, украдкой целуясь в углах, когда им казалось, что я не обращаю на них внимания.

Часть меня понимает, почему ее привлекает его атлетическое, мускулистое телосложение и не совсем традиционно красивое, суровое лицо с ухоженной щетиной. Другая часть считает, что ему придется постоянно заботиться о себе, потому что если он когда-нибудь решит пустить ее на самотек, то, скорее всего, станет похож на крупного моржа из-за усов и всего такого.

Хотя он кажется хорошим парнем, и, насколько я могу судить, искренне заботится о моей маме, но, на мой взгляд, все происходит слишком быстро. Но ничего не поделаешь, так что мне остается только надеяться, что он не разобьет ей сердце, и мы не окажемся бездомными.

— Али, ты готова идти? — Мамин голос разносится по лестнице и застает меня сидящей в позе йога по центру моей теперь уже пустой спальни. Закрыв глаза, глубоко вдыхаю. Прохладный запах детских мечтаний и секретов, которыми я делилась только на страницах дневника, охватывает меня, пока я тихонько прощаюсь.

— Иду, — кричу в ответ, поднимаясь на ноги. Последний взгляд вокруг, и я устремляю свои мысли и тело вперед, с любовью проводя ладонью по резным деревянным перилам, когда спускаюсь вниз. Подхватив меня под руку, мама ведет меня к дорогому, ослепительно белому «Таун Кару», стоящему на подъездной дорожке. — Мы можем себе это позволить? — спрашиваю я, замедляя шаг настолько, что ее рука выскальзывает из моей.

— Чарльз подумал, что было бы здорово, если бы у нас была возможность расслабиться по дороге в аэропорт вместо того, чтобы брать такси или Uber. — Она снова тараторит. — Тебе лучше привыкнуть к этому, Али. Вся твоя жизнь скоро изменится.

— Мне и так нравится моя жизнь, спасибо, — ворчу я себе под нос.

— Что это было, дорогая? — Она приостанавливается по пути к задней части машины и оглядывается на меня. Водитель в форме, держащий