быть сердце, признаю: капсюли намного проще и эффективнее.
Третья группа пошла делать длинные стволы уже для мушкетов. Признаюсь, очень хотелось либо отправить эту группу на создание нарезов в стволе, либо выделить четвёртую. Всё же в моём понимании ручной огнестрел должен быть нарезным, причин тому множество. Однако гладкоствол проще, и вооружённые им скелеты дел тоже натворят. Но упырил мел, сначала стабильно работающий гладкоствол, потом будет развивать тему дальше.
По сходным причинам не стал сначала делать пушки, хотя исторически первым огнестрелом были именно они. Делать бронзовый ядрострел я не хотел категорически. Он устареет в тот же момент, как мне его выплавят. Извращаться с ядром-бомбой не хотелось. Как ни странно — пустая трата времени. Всё равно потом потребуется делать нормальные снаряды, начиная весь процесс сначала. Картечница? В смысле пушка с зарядом картечи или иной дроби. Может быть, но оружие специфическое. С плотным строем солдат противника скелеты с аркебузами справятся ничуть не хуже пушки (особенно дульнозарядной), зато ручное оружие многократно универсальнее. А пытаться сразу собирать казнозарядное нарезное орудие, да ещё с нормальным откатным механизмом — очень много технологических сложностей.
Ни одного замка для поджига мы сделать так и не успели, алхимик получил, если я не ошибаюсь, хлорат калия. Матюгался матюгами, объясняя, насколько сложно эту соль получать. И если потребуются большие объёмы… Во-первых, успокоил, сказав, что надо её не так уж и много. Во-вторых, приказ оптимизировать процесс, чтобы этим могли заниматься хотя бы ученики (а может, и вообще рабочие), глядишь, ему самому не надо будет этим заниматься. Успокоился.
Капсюль мы получили… Как-то подозрительно легко. Никаких сложностей, никаких подводных камней. Медный стаканчик, немного бертолетовой соли, всё. Даже процесс получения быстро оптимизировали, сведя всё до простой установки, с которой справлялся обученный ученик.
Соответственно, вся работа перешла за создание ударно-спускового механизма, то есть ерунда, по сути. Механизм, который будет высекать искру либо прямо внутри ствола (и не разрушаться после поджига пороха от огня и давления газов), либо рядом со стволом. Или механизм, что будет бить ударником по донцу патрона. Ответ очевиден.
Со стволами было несколько сложнее. Да, метровый ствол двадцатого (взял наобум для прототипа) калибра просверлить удалось, но времени этот процесс потребовал безбожно много. Однозначно надо оптимизировать процесс, менять технологию, производить хоть какие-то трубы, чтобы уже внутри вытачивать нужный диаметр, а не сверлить сплошной металл.
Пока делали ствол, успели и несколько унитарных патронов изготовить ручным методом. Пока никакой штамповки, я понятия не имею, чем будем стрелять. Испытали. Шарик показал себя так, как и ожидалось, тяжёлый, летит стабильно, хотя и не слишком далеко. Продолговатая пуля кувыркалась в полёте и улетела в сторону. Что же, я такого ожидал. Остальные механизмы работали штатно. Начали повышать заряд пороха, определяя, в каких рамках можно работать. Добрались до разрыва ствола, чего и добивались, но скорее из баловства. После десяти граммов рост скорости полёта пули почти прекратился, несгоревший порох вылетал из ствола.
Собрать первый мушкет было вопросом пары дней, но я не торопился, впереди ещё много экспериментов по выбору калибра и доработки самой пули.
Глава 3
Бригада, что прокладывала железную дорогу, дошла до места с пологим склоном. Места, где можно пешочком, без верёвок и другого специального снаряжения, спуститься в лесополосу между скалами и пустыней. Там мы начали строить форт, что должен был со временем вырасти в полноценную крепость, ибо защита превыше всего, но это понятно. Ещё я отправил команду разведчиков, чтобы понять, как аномалия выглядит с другой стороны.
Так получалось, что со стороны крепости она перекрыла выход практически полностью. Проскочить, двигаясь между аномалией и скалами было можно, но стоило подойти (неважно, живым или мёртвым), как со стороны могильника начинала переть нежить. Несколько троп проложили, но расширить до дороги эти проходы не было возможности. Далеко я людей не загонял, чтобы не терять понапрасну. Теперь же у меня была возможность посмотреть на аномалию с другой стороны, вместе с разведчиками ушли личи, что поставили там обелиск.
Могу себя поздравить, я — эпический кретин.
Нельзя сказать, росла аномалия со временем, или сразу же заняла все те территории, что были поглощены ей сейчас, но это было реально огромное мёртвое пятно, не меньше сотни квадратных километров точно. Пятно мёртвой земли, где бродит безумная нежить, кидающаяся на всё живое. Нет, через аномалию не пройти, в принципе, даже заикаться не имеет смысла. Надо начинать думать, что с ней сделать, как её убрать или хотя бы уменьшить.
А ещё разведка встретила остроухих. Весь прошедший год с лишним они пытались разобраться, что произошло. Они, конечно, хотели бы и останки своих найти, но видя аномалию, догадывались, что не удастся.
На моих людей, ожидаемо, смотрели с неприязнью, а к нежити не испытывали никакого доверия. Мою версию случившегося они выслушали, но, кажется, не поверили. Отношения нарушены. Жаль, я предполагал подобную возможность, но жаль. С остроухими хочется дружить, но пока их экспедиция из небольшого, но хорошо защищённого лагеря на берегу реки даже просто в гости идти отказалась. Постараюсь снова наладить дипломатический контакт, но… Будем посмотреть, в общем.
Меня же посетила жена с неожиданным разговором.
— Почему ты не сказал мне о помолвке?
Ну, как посетила. Ворвалась. Вид воинственный, щёки красные, глаза горят.
— Чьей? — уточняю, не совсем понимая, о чём речь.
Сложно быстро переключаться с административных вопросов на женскую логику.
— Наших детей с этими… — она запнулась, подбирая слово.
Ах, это.
— Алиса, дорогая, у нас нет детей и в ближайшее время точно не появится. Роста силы у меня как не было, так и…
— Всё равно! — прервала меня Алиса. — Это важный вопрос! Ты должен был мне о таком рассказать сразу!
Забавно.
— Видишь ли, чем больше я над этим думаю, тем сильнее мне хочется придушить по-тихому всё семейство. Не нравятся они мне, подозрительные слишком. Поэтому помолвка сейчас находится где-то в области чисто измышлений на тему, не имея никакой материальной почвы.
Алиса немного успокоилась.
— Ну… Понимаю. Но
