class="p1">Как бутоны в воде Невы
Распустились мосты и…
Корабли — привиденьями
Сквозь трамвайные стыки.
Каменный остров
Осень, осень здесь у Пушкина как!
Воздух, воздух здесь на Росси манер!
Как у Клода Дебюсси облака
И туманы как у Клода Моне!
Где такие ещё есть деревá?
Терема такие где ещё есть?
Где ещё я так как здесь горевал?
Был ли счастлив где-нибудь так как здесь?
На Весёлом Поселке — туман
На Весёлом Поселке — туман.
Растворяются в дымке дома.
И, воздушные руки реки, –
Меж домами снуют сквозняки.
Это раннее утро — за ним
Будет труд, будет день, будет дым.
А пока не смотря на мороз,
По ковру не оттаявших рос,
Сквозь туманные дымки дорог,
Понедельник штурмует метро.
От Васильевского до Охты
От Васильевского до Охты –
Барабанная дробь
Пόверх гула и грохота
Пушек и топоров.
Исполинским жёрновом
Перемалывая грязь,
Прёт народ с Обжорного
Слушать Указ.
Так надрывно гремят барабаны,
Словно дверь вышибают ногами.
За болотами непролазными,
За горами и за долами
Государевыми Указами
Русь старинная содрогаема.
Как работать, как развлекаться,
Оградили жизнь, как заборами –
Государевой регламентацией,
Государевыми поборами.
Вьётся дым староверьих гáрей,
У Булавина жизнь вольна
И шипят на Москве бояре:
— На-кось, выкуси, сатана!
Льёт из меди колокольной пушки царь –
Это Русь вековая рушится.
А на площади возле Троицы
Молодая Россия строится!
На мосту
Изогнулся как лук
И застыл в напряженьи,
Миг — и выстрелит мною,
Лишь звон тетивы,
Лишь круги на воде,
Словно кольца мишени,
И сомкнётся “десятка”
Поверх головы…
ЛЕКАРСТВО ОТ СЧАСТЬЯ
Что такое вдохновенье?
Что такое вдохновенье?
Сколько стоит красота?
Сколько мнений и сомнений
От семнадцати до ста?
Вдохновенье — жизнь в квадрате.
Вечность — красоте цена,
А моих сомнений хватит,
Чтобы всем
сойти с ума.
Мужчина должен быть суров и груб
Мужчина должен быть суров и груб,
И угловат как куб,
А я — феминизации подвержен,
Я — нежен.
А я хочу быть но́рманном — мужланом,
Что как наградам радуется ранам,
Но прежде, чем в набег уйдёт с отрядом,
Целует милую от головы до пят он.
А я хочу быть грозным самураем,
Что жизнью как мечом своим играет,
Улыбки гейш встречает взглядом хмурым,
А плачет …
лишь когда цветёт саку́ра.
Как Ио по свету
Как Ио по свету
Гоняло безжалостно жало, –
Меня одиночество гонит
В ворота вокзалов.
Зачем же бегу от него я,
Ведь мне одиночества мало?
Мне мало Валгаллы,
Мне мало Нирваны и Рая,
И мало мне вечно гореть
На костре,
Никогда не сгорая,
И Славы,
Текущей расплавленной лавой
В подвалы
Мемориалов.
Дороги,
Дороги мои
Без конца, без начала,
Все ноги разбил о пороги
И всё ещё мало?
Бродить без приюта,
Где холод и вьюга,
Без друга,
Моё одиночество
Хуже любого недуга.
Но если бы только оно
Ненавистное знало,
Как мне его мало!
Какой же награды
Тебе за предательство надо?
Какого страданья,
Душевного смрада и Ада?
О, если б владыкой Всевышним
Сумел на мгновенье стать я,
Пав ниц и целуя край платья,
Я б вымолил каплю проклятья.
И было б доступно лишь богу,
Как этого много!
Спешу
Жабры акулы устроены так, что она
может существовать только в движении
Весною — к снегу, вечером — к утру,
А на работе — вопреки ТБ,
В библиотеку, а потом — к тебе,
А если я остановлюсь — умру.
А если к славе — слишком налегке,
А если сдамся, обессилев, — пусть
Отлив меня оставит на песке
Или в густых кораллах задохнусь,
Лишённый невозможности стоять.
Бегу как вор, что сам себя украл.
А если даль мне заштрихует трал,
Последним вздохом будет мне струя
Из-под винта…
Падут на амбразуры лоджий
Падут на амбразуры лоджий
Осколки дня.
Ты здесь живёшь, а я — прохожий,
Оставь меня.
Ну что ж ты, милая, скучаешь
Средь гулких стен,
Ведь ты же знаешь — я случаен,
Как этот день.
Я в вашем времени транзитом,
Как в лето — май.
И послан с этикеткой “ЦИТО” –
Не принимай.
Из тридевятого ли царства
Волшебный яд?
Или обычное лекарство
От счастья — я?
Мир для меня дракон стоглавый
Мир для меня дракон стоглавый,
Вопроса “Быть или не быть?”
Не существует — есть булава,
Да время головы дробить.
Лишь он падёт, зарёй кровавясь,
Отхаркав огненную вонь,
Быть может тысячу красавиц
Я извлеку из недр его.
А может быть, вдыхая амбру,
Губу до крови прикушу
И, сапогом ероша жабры,
Прощенья тихо попрошу…
Я — бракодел из бракоделов
Я — бракодел из бракоделов,
Я просто мастер делать брак
В диапазоне средств в пределах
От топора и до пера.
И не смотря на все старания
Жить без помарок и огрех,
Я допускаю брак в желаниях
И в лучших помыслах во всех.
Но ни частично и ни полностью
Не подменяю никогда
Высококачественной пошлостью
Брак в ощущении стыда.
Высококачественной лживостью –
Свой брак в осуществленьи правд
И первоклассной злоречивостью –
Брак в сотворении добра.
Пойдёт ли жизнь моя насмарку? –
Нам только время ОТК, –
Часть в переплавку, часть — на свалку
И только строчка — на века!
Рассвет в море
Владиславу Гузю
Встал на просторе
В краю рассветном,
Умылся морем,
Утёрся ветром.
И мир как яблоко
Форштевнем — надвое.
Для счастья, дядька, нам
Так мало надобно!
Жизнь — разбитая к счастью посуда
Жизнь — разбитая к счастью посуда.
По осколкам любви и стыда
Мы идём из глубин НИОТКУДА,
Чтоб однажды прийти в НИКУДА.
И на этой бессмысленной трассе
Мы порой не жалеем стекла,
Разбиваем — просто на счастье,
Разбиваем — просто со зла.
Чьё-то сердце из скользких ладоней –
Оземь! — рюмкой заздравного тоста.
Сколько музыки в этом звоне,
То, что свято, бьётся так просто.
Утешай себя: видно к счастью,
Может будет другое и лучше.
Наша жизнь на подносе
