поднятия общего уровня образования в народных массах.
В обязанности Корытя – начальника Службы образования, книгопечатания, науки и здравоохранения – теперь вменялось следить за качеством церковно-приходского образования, а также распределять среди этих школ учебные материалы. Искать наиболее одаренных детей и направлять их на учебу в государственные училища.
К себе в терем я вызвал епископа – главу смоленской церкви, возглавляющего все приходское «белое духовенство», а также «черное духовенство», в лице игуменов смоленских монастырей. Здесь же присутствовал полоцкий епископ Симеон, чья «духовная власть» распространялась на Полоцкую и Минскую области.
Я несколько часов разрисовывал этим церковным деятелям нехитрый бизнес-план. Суть его заключалась в том, что книгопечатное оборудование и деньги с нас, а люди с вас. В итоге порешили, что стоимость светского образования для всех желающих будет снижена в десять раз, по сравнению с ныне существующими расценками, и оно будет осуществляться по разработанной мною программе с использованием новой грамматики и цифири. Предварительно в течение полугода начальник профильной службы Корыть берется новую грамоту преподать монастырским иноками и церковным попам. Церковь будет компенсировать свои расходы, вызванные массовым бесплатным образованием, с помощью печатания и продажи богослужебных книг. Плюс к этому я отдал двум епископам всю свою долю в производстве парафиновых свечей.
Кое-что было предпринято для регулирования вотчинного землевладения, прежде всего в плане законодательного оформления повинностей между зависимым крестьянством и боярами. Здесь лоб в лоб с боярами не рисковал пока сталкиваться. Мною лишь вносились законодательные регламентации в уже сложившиеся правовые отношения. Были сделаны определенные шаги, ограничивающие бесконтрольное разрастание вотчинного боярского землевладения – я попросту прекратил порочную практику раздачи боярам земельных наделов, за что тут же прослыл скупердяем.
Сейчас на Руси происходило постепенное обояривание «черных земель», находящихся во владении крестьян-общинников. Делалось это разными способами – от прямого силового захвата свободных весей до, выражаясь современным языком, кредитных махинаций. «Добренькие» бояре выдавали смердам ссуду с грабительским процентом роста, без погашения ссуды было невозможно покинуть свою землю, иначе грозило холопство. Смерды были вынуждены отрабатывать ссуду, влезая во все новые долги. Как итог – полное закабаление.
Смерды, влезшие в должники к боярам, – пускай отрабатывают, выплачивают свой долг, тут противостоять боярской фронде и лезть в эти дела я не решался. Но я был категорически против двух вещей, о чем и написал указ. Во-первых, ввел полный запрет на самозахват земель. И во-вторых, запретил отдавать на откуп боярам функции свершения суда над зависимыми от них смердами-закупами. Это, к сожалению, не коснулось рабов (холопов), они продолжали рассматриваться как движимое имущество.
Взимаемая вотчинниками со своих зависимых крестьян (закупов) рента (отработочная (барщина), натуральная (продуктовая и денежная)) тоже разнилась и требовала с моей стороны законодательного регулирования. Но этот вопрос я отложил на будущее, не все сразу.
Со временем предстояло разобраться с монастырями, которым «сам черт не брат». В монастырях масштабы эксплуатации подневольного труда просто зашкаливали. Помимо сдачи монастырям обычного продуктового оброка и барщины (пахали, сеяли, жали, запасали сено, пасли и ухаживали за стадом, прудили и чистили пруды), крестьяне активно привлекались к различным строительным работам (строительство церкви, хором, различное дворовое строительство). Но и здесь также ситуация от монастыря к монастырю сильно разнилась. А значит, с моей точки зрения, нуждалась в унификации, но опять же, затевать разборки с церковью по этим вопросам я не стал.
Указы и законы, способствующие нарастанию изменений в общественной, хозяйственной, военной сферах деятельности, я фиксировал в новом своде законов, назвав его «Новая Русская Правда». «НРП» не была статичной, по мере надобности в нее вносились необходимые дополнения и изменения. Сами тексты «НРП» большими, по современным меркам, тиражами печатались в типографии, расходясь по всем городам и уездам княжества, где их не только публично зачитывали, но и развешивали на особых досках, на площадях.
Уже существующее на данный момент русское законодательство, представленное, прежде всего, Правдой Ярослава 1015–1016 годов, дополненной «Уставом-мостником», «Поконом вирного» (Положение о сборщиках судебных штрафов). Стараниями сыновей Ярослава Мудрого – Изяслава, Святослава и Всеволода – около 1072 года появилась Правда Ярославичей (или Правда Русской земли). Новые начала в жизнь Руси внес Владимир Мономах своим Уставом 1113 года. Все эти законодательные акты были окончательно кодифицированы и фигурировали под названием «Пространной Русской Правды».
Таким образом, «Пространная Русская Правда», на которой изначально базировалась «Новая Русская Правда», моими же неустанными стараниями, посредством многочисленных поправок-указов, оказалась весьма существенно видоизменена, в более прогрессивную, по моему скромному мнению, сторону.
Но не надо думать, что складывающаяся не одно столетие «Пространная Русская Правда» («ПРП») была мною полностью переработана в «НРП». Это не так. «ПРП», главными источниками которой являлись нормы обычного права (попросту говоря, народных обычаев) и княжеской судебной практики, под моим пером приобрела много нового, базирующегося на уже известном, попутно приобретя доступный и понятный вид. В будущем году, как уже говорилось, я планировал издать нечто вроде «Табели о рангах». Вот уже непосредственно в ней, в статьях, я планировал провести четкое разделение социальных групп, их прав и обязанностей, определить правила перехода из одной социальной категории в другую.
Тем не менее уже сейчас, исходя из «НРП», все население княжества делилось на три большие составные группы: свободные люди, ограниченно свободные (закупы) и не свободные (холопы). Самая большая категория – свободные люди – подразделялась на ряд социальных групп: боярство («думное», «служилое» и «ратное»), духовенство (белое – церковное и черное – монастырское), купечество было мною отнесено в подкатегорию «думное боярство», а фигурирующие в «ПРП» «низы» и «мизинные люди» были отнесены в «мещанство». «Мещане» состояли из мелких торговцев, ремесленников, мастеров, подмастерьев, рабочих, помощников и прочих свободных городских жителей. В «НРП» появились еще две ранее неизвестные категории – «военнослужащие» и «военнообязанные», их статус, права и обязанности регулировались отдельным законом «О военных чинах и классах». Еще одной новой социальной категорией были введенные мною «дворяне», выполняющие функцию госслужащих.
В законодательство я старательно старался вводить «троянских коней» в виде «социальных лифтов», которые не должны будут допустить формирование кастовой системы общества. Эти лазейки прописаны в военном Уставе, в котором сказано, что замещать должности ратьерских десятников и пехотных ротных могут лишь «ратные бояре». Если назначаемый на должность десятника или сотника человек не состоит в боярском сословии, то боярство ему и его роду присваивается государем. Служилое боярство также присваивается дворянам, занимающим высокие должности на государственной службе.
Более широкое поле для маневра было в деле законодательного регулирования правового положения лично свободных смердов. За «черносошными» (государственными) крестьянами я законодательно закрепил право продавать землю (введя частную крестьянскую собственность на землю). Брать банковскую ссуду под залог земельного участка и иного движимого и недвижимого
