найдешь таких дураков, почти полное собрание бесплатно, а про больного ребенка наверняка замануха, чтобы на жалость надавить. Женька глубоко вдохнула, медленно выдохнула – гнев так себе советчик – и набрала сообщение: «Еще раз здравствуйте! Я просто хотела сказать, что мама отдала вам не все книги, там не хватает самой первой, она сейчас у меня. Где и когда вам удобно встретиться?»
Телефон молчал минуту, две, три. Женька скроллила ленту, просто чтобы не написать что-нибудь мерзкое вдогонку.
«Там же через 15 минут».
Тон сообщения ей не понравился – ни здрасьте, ни спасибо, как будто она возвращала долг, а не делала одолжение. Первый том перекочевал на осиротевшую полку, а в сумку вместо него отправилась тысячестраничная «Бесконечная шутка».
– Мам, «там же» – это где?
– На остановке у АТС.
Женька шла к остановке и думала о том, что могло бы сделать ее счастливой. Чтобы Эрич ожила. Чтобы папа вернулся и не было у него никакой новой дочки по имени Женя. Женей звали папу и папину маму. Женьку назвали как бабушку. Вторую Женю – в честь папы. Бабушку любили не только родные, но и ученики, ее цитировали в научных работах, и даже в конспектах мелькала ее фамилия. Вторая Женя была маленькой и милой, и ее любили за это. Женька чувствовала, что проигрывает в любви старости и детству, будто она – выломанная доска в крепком и ладном семейном заборе, и если на бабушку опиралась отечественная антропология, то вторая Женя была как чистовик неудачной первой. Когда Женьке было столько лет, сколько сейчас сестре, папа учил ее стрелять по пивным банкам из пневматики на даче. А сестру возят в конноспортивный клуб, в бассейн и на теннис. Но ведь это были ее, Женькины, мечты! Из-за этого она чувствовала себя обворованной, даже иногда безотчетно проверяла карманы, а потом не могла вспомнить, что в них искала. Возможно, ее счастье в том, чтобы перестать так чувствовать? Ведь нельзя просто взять и отменить уже родившегося человека. Хоть бы звали сестру как-нибудь по-другому… Или это был бы брат. Женька всегда хотела брата, поделиться именем с братом было бы намного легче. И еще иногда хотелось стать такой же научной величиной, как бабушка, но ведь это годы, десятилетия работы. Вряд ли колдун Колодарь на такое способен… Как и сделать старушку Эрич снова живым щенком. Просто городская легенда. Нужно было исследовать ее, а не проверять на достоверность.
– Принесла?
На остановке перед Женькой возник пацан лет семи. Подошел и отчалил пустой автобус, но и оттуда никто из взрослых не появился.
– Ну, – сказала Женька и похлопала локтем по сумке.
– Покажи!
– Ага, – будто очнулась она, – щас. Родители где?
Пацан цыкнул дыркой на месте переднего зуба, натянул капюшон толстовки и махнул:
– П-шли.
Свернули во двор за магазином со странным названием «Барда». Женька, хоть и жила через дорогу, в эту сторону никогда не ходила. Пацан семенил впереди не оглядываясь. Она едва за ним поспевала. К тому же навстречу по узкой тропинке между гаражами и детской площадкой пер здоровенный тип, разминуться с которым не представлялось возможным – он с силой пихнул Женьку плечом и вроде как остановился. Почувствовав это, Женька ускорила шаг.
– Конь! – хрипло заорал здоровенный. – Стой! Сюда иди!
Женька вздрогнула, но, совершенно уверенная в том, что она не Конь, не обернулась. Зато пацан внезапно дал деру. Тот второй, обогнав ее в два прыжка, устремился за ним. Пацан петлял, как заяц, и все же дистанция неуклонно сокращалась. Непривычная к бегу Женька быстро начала задыхаться, однако пацана явно нужно было спасать. Собрав остатки дыхания, она оказалась прямо за спиной его преследователя и размахнулась.
Сумка с «Бесконечной шуткой» внутри описала дугу. От удара здоровенный споткнулся и ткнулся коленями в асфальт. Женька прижала сумку к груди и потрусила назад, к остановке. В случае чего можно было забежать в магазин, при свидетелях он ее вряд ли тронет. Из-за угла дома высунулась и цапнула ее за запястье тощая рука.
– Офигеть! – сказал мальчишка, ероша мокрые от пота волосы. – Ты Кабана уложила!
– Конь, Кабан… – задыхаясь, проговорила Женька. – Зоопарк какой-то.
– Это у меня фамилия такая. – Он приложил ключ к домофону, и только когда дверь подъезда закрылась за ними, Женьке стало по-настоящему безопасно. – Я Конев, а он просто Кабан. Зверюга.
– Что ему было от тебя нужно?
– Да, – отмахнулся мальчишка, – так.
Лифт поднялся на четвертый. После яркого уличного света разглядеть хоть что-нибудь в темноте прихожей не удавалось: перед глазами вспыхивали и гасли алые пятна.
– Водички принеси, а, – шепотом попросила Женька и наклонилась, чтобы разуться. Из комнаты доносился монотонный женский голос: там что-то читали, «Муми-тролль и комета», точно. Женька тихонько пошла на звук. Сильно пахло аптекой. В спальне с опущенными шторами под включенным торшером сидела женщина в цветастом халате, рядом, на тумбочке, аккуратной стопкой лежали Женькины книги, а из-под одеяла хлопал ресницами… тот самый пацан по кличке Конь!
– Что за цирк? – не выдержала Женька. От возмущения она сказала это в полный голос.
Женщина поглядела на нее непонимающе. Слабо повернув голову, Конь в точности скопировал ее взгляд.
– Он только что по улице скакал, еле угналась! Вставай, шутка не удалась!
– Водичка, – произнесли за спиной.
Еще один Конь как ни в чем не бывало протягивал ей стакан.
– Боже. Простите, я… – Комната качнулась и поплыла. Женька залпом выхлебала воду. Это все нервы, дереализация какая-то.
– У вас правда есть первая книга? – спросила женщина.
– Да.
– Но не с собой.
– Нет.
– И хорошо. Если бы взяли, все равно бы не донесли. Слышала, что еще никому не удалось собрать книги в одном месте.
В ее словах прослеживалась жутковатая истина: если бы Женька пошла на Кабана со снарядом другого веса, то сейчас, скорее всего, мчала бы на скорой в сторону Буяновской больницы.
Убедившись, что мальчик под одеялом задремал, женщина устало потерла глаза.
– Можете забрать свои книги. Не то чтобы я верила в эту… магию. Найти счастье – полнейшая глупость: то, что сегодня счастье, через десять лет беда. Нет, просто я сама когда-то начинала читать, и было так хорошо, что захотелось вспомнить.
– Есть идея, – сказала Женька быстрее, чем успела подумать, откуда возьмет на это время. – Я могу приходить и читать вашему сыну. Я пишу курсовую по «переводу колдуна». Заодно не потеряю время.
– Да? – Она выглядела растерянной. – Вы правда это сделаете?
– Мне не сложно. Меня, кстати, Женя зовут.
– А меня Елена. Женя, вы, может, чаю хотите?
– Пойду, пожалуй. Завтра загляну с первой книгой.
Нужно было серьезно пересмотреть расписание дня и, скорее всего, отказаться от подготовки старшеклассников к ЕГЭ по обществознанию. Женька второй год практиковала ее по зуму. Для очистки совести чтение вслух можно было записать в счет работы над курсачом.
Прокручивая это в голове, Женька добрела до своего дома. У подъезда стоял черный «Тигуан» папы. Обычно о визите он предупреждал заранее. Как только Женька вошла в квартиру и скинула с плеча сумку, на нее налетел орущий кудрявый ураган и повис на ней.
– Женя! Женя! Женя!
Она просто ненавидела, когда сестра так делала.
– Мы к бабушке, – сказала взъерошенная мама. Когда она обувалась, очки сползли на самый кончик ее носа. – Весь день на звонки не отвечает.
– Вик, не надумывай раньше времени.
Проходя мимо, папа хлопнул Женьку по плечу. Его жена тихо поздоровалась и вышла за дверь.
– Я с вами, – быстро сказала Женька.
Мама взглядом указала на все еще висевшую у нее на шее сестру.
– Нет! Я не буду с ней сидеть! Да вы издеваетесь?.. Хотя бы позвоните мне! – крикнула она им вслед. – Сразу! Да отцепись ты уже…
Телевизор в гостиной орал писклявыми голосами героев мультика «Коралина в Стране Кошмаров». На кухонном столе сиротливо стояли пустая баночка из-под любимого клубничного творожка сестры и три чашки с недопитым кофе. Сгрузив посуду в мойку, Женька положила на хлеб плавленый сыр и тонкие ломтики салями, щелкнула кнопкой чайника и в ожидании достала своего единственного Колодаря. Страницы раскрылись произвольно, между ними оказался сложенный вдвое тетрадный лист.
– Оп-па…
