– У меня аппетит пропал, – резко вырвалось у Елены и она, развернувшись, торопливо покинула кабинет.
С трудом Лена дождалась рабочего дня, вечером старательно улыбалась сынишке и только ночью, включив душ, она разрыдалась в ванной, завыла от душевной боли. Одиночество сгрызало изнутри и безумно хотелось человеческого участия. Не материнского, не сына, а мужского. Чтобы был тот, кто обнял, прижал к себе как маленькую девочку и не выпускал из объятий. Жизненные трудности, что валились на неё – закаляли, делали сильнее, но, как и всякая женщина, она мечтала хоть иногда спрятаться за надёжной, широкой спиной и услышать: «Не переживай! Я всё решу!»
«Ну почему? Почему?» – в который раз срывались у неё вопросы сквозь всхлипы.
Уже на следующий день к ней в кабинет заглянула Вера. Присела за стол, смотря на Лену с тревогой в глазах:
– Ты чего это вчера на Аньке сорвалась-то? Она в чём виновата? Да и Надя…
– Да знаю я, Вер, – оборвала подругу Лена и, закрыв глаза, прошептала: – Знаю! И Надя не при чём, и Игорь, и никто вообще, – посмотрела на Веру взглядом, в котором плескалась боль, а губы растянула в улыбке: – вот такая я тварь! Завидую Аньке! Сволочь я!
– Да нет, – Вера, грустно улыбаясь, вздохнула. – Просто…
– Недолюбленная, – продолжила за неё Елена, – Недотраханная, вредная баба.
– Прекрати! – недовольно свела брови на переносице подруга. – Всё у тебя сложится, просто должно прийти твоё время.
Но Лена лишь усмехнулась и мотнула головой:
– Не сложится. Ты же знаешь – читаю книги, а там любовь и истинные пары, и всякая дребедень. С юности эту херню читаю, вот и забила свою голову мечтами. Хотя нет, есть замечательные мужики, работящие, верные, страстные! Только мне вчера жизнь очередной пинок под зад дала и средний палец показала. Недостойна я мужика хорошего. Да и не хочу больше ждать, уже не верю.
– Лен, – протянула Вера взволнованно.
– Я знаешь, что подумала, – усмехнулась Лена и бросила быстрый взгляд на дверь кабинета. Убедившись, что та закрыта, понизила голос и, наклонившись тихо проговорила: – есть же сайты торгующие секс игрушками? Вот и закажу себе что-нибудь, а мужики пусть катятся лесом!
А Вера, смотря с горечью на подругу, поняла, что настигло Елену разочарование. В своей судьбе, в своём счастье и в мужчинах.
Глава 3
Утро выходного дня. Стоило тренькнуть дверному звонку, как сынишка галопом помчался открывать дверь и сразу до Елены донёсся его радостный крик:
– Бабуля!
– Здравствуй, здравствуй, мой ангелочек! Дай я тебя обниму, дай поцелую.
Услышав голос мамы – Валентины Петровны, Елена улыбнулась и вернулась к прерванному занятию. Стоя на табуретке и приподнявшись на носочки, она забивала гвоздь, чтобы повесить карниз.
– А мамка где твоя делась? – донёсся до Елены вопрос и сынок со вздохом доложил:
– В комнате, вешалку плибивает.
Лена услышала шуршание пакетов и ударила молотком. Ещё раз и ещё, пока дюбель не вошёл в стену наполовину.
– Тёма, отнеси пакеты. Что у вас тут произошло? – спросила пожилая женщина, заходя в зал, а Елена, нахмурившись, медленно повернулась к матери. Тёмка, счастливо пыхтя: «Подалки!» – потащил пакеты на кухню.
– Мам, ты опять? – мрачно спросила Лена.
– Здравствуй, дочь. Так что случилось? Карниз упал?
– Мам! – повысила голос Лена.– Какие подарки? Откуда деньги?
– А ты на меня не кричи! – оборвала мать Елену. – Я что, порадовать внучка не могу?
– Мама-а-а, – протянула Лена, слезая со стула и отмечая её осунувшийся вид.
На копеечную пенсию воспитателя детского сада особо не разгуляешься и мать Елены, как и большинство пенсионеров, просто выживала, растягивая подачку государства. Вот и приноровилась пожилая женщина ездить в село, что находилось в семи километрах от их города и у обычных жителей скупать овощи, фрукты, зелень – когда с чем повезёт. А потом, накинув сверху по двадцать рублей, всё это перепродавала, стоя в проходных местах, да у входа в магазины. С этих денег Валентина Петровна и покупала вкусности для дочери и внука.
Всё бы ничего, но вот полицейские гоняли таких спекулянтов, штрафовали, но самое главное для Лены было здоровье матери, которое, к сожалению, было очень шатким.
– Мам! Я же просила тебя больше не ездить! – не сдавалась Лена, грозно смотря на Валентину Петровну. – Конец ноября, на улице мороз, а ты стоишь на улице! Заболеешь, на лекарства больше потратим, нежели ты заработала!
– Ох, Алёнка, – Валентина Петровна присела на диван и мягко улыбнулась: – не бухти. Я с собою термос с горячим чаем брала, да и одевалась как капуста в несколько слоёв. Так что видишь – даже насморка нет, зато копеечку заработала. Иди вон лучше на кухню – я там продуктов принесла и главное курочку вам купила. Хоть суп нормальный, не пустой дитю сваришь.
В горле Лены встал ком, а к глазам подкатили слёзы, но она упрямо мотнула головой:
– Курочку она купила, да у меня через неделю зарплата и я сама…
– Ну да, ну да – сама. Иди уж, – улыбалась мать, смотря с теплотой на дочь.
Лена до боли прикусила губу, чтобы сдержать всхлип, когда сын с радостным писком схватился за шоколадку, купленную бабушкой. Минувший месяц она жёстко экономила, чтобы купить себе новые сапоги, потому что на те, которые она сейчас носила без слёз не взглянешь, да и сыну предстояло на весну покупать куртку, опять же, ноябрь заканчивался, а там месяц и Новый год, подарки всем покупать.
– Так что с карнизом? – напомнила свой вопрос мама, и тем самым отвлекая дочь от тягостных мыслей. Придвинула к себе чашку с чаем и, приподняв брови, посмотрела на Лену.
– Тёма шторы раздвигал, дёрнул и она свалилась. Слава Богу, он отскочил, иначе…
– Вот видишь? Сделала? А если бы мужик делал – не отвалилась! Сколько можно…
– Мам, прекрати, – отмахнулась Лена, накрывая стол и порезав яблоко, положила его перед сыном.
– Не прекращу! – не унималась родительница.
– Ну и ладно, ты продолжай, а мне делами заниматься надо, – хмыкнув, она вышла с кухни под недовольное бурчание Валентины Петровны.
Как бы она ни любила маму, но была рада, что та живёт с сестрой в другом районе их города. Иначе Елена бы взвыла от постоянных нотаций.
Квартиру, в которой жили Лена с сыном, когда-то выделили отцу на заводе, где он работал. Именно у её отца и была мечта дать высшее образование дочери и откладывать они с мамой стали заранее на её обучение. Только вот инфаркт прервал жизнь папы буквально перед семнадцатилетием Алёны, как он всегда её называл. Позже, когда нерадивая дочь вернулась с сынишкой на руках в родной город, мама приняла решение переехать жить к родной сестре, оставив однушку Елене и Артёмке. Теперь пожилые сёстры приглядывали друг за дружкой, но иногда Валентина Петровна оставалась ночевать у дочери, чтобы присмотреть за внуком, когда дочь ходила на безумно редкие свидания, а иногда и просто так.
