размять больные колени и поболтать со своими знакомцами. — Не бзди, Семён, поезд ещё не скоро подойдёт. — Успокоил он дёрнувшегося было выйти Ивушкина. — И к начстанции успеем, и даже пообедать.
Новоиспечённый милиционер, через незакрытую дверь машины, поневоле слышал весь разговор более опытных товарищей. Оказалось, что ночью, в дежурное отделение, поступил сигнал на вооружённый грабёж, после чего был задержан один из грабителей, а потерпевшего, которому сильно перепало от злодеев, доставили в местную лечебницу.
— …идём, значит от бедолаги этого, кстати, лицо ему сильно порезали. Так вот, гуторил он, что двое их было, одёжу и рост описал подробно, а тут этот малец. И всё сходится, Минай! И пиджачок, и шарфик имеется, и сам из себя невысокий! — В руке старшего патрульного солнечным зайчиком сверкнула финка с наборной ручкой. — Во, видал, какие игрушки носят с собой детишки?
Нефёдов повернулся к задержанному. — Он что дурной, его все ищут, а он срок в кармане таскает?
Старший милиционер, мужчина чуть ниже среднего роста, с заметно выпирающим пузом, смущённо объяснил. — Да не…, это Васька фельдшерский отдал. Ножик у Попова в подкладке застрял. Ну, у потерпевшего, в общем.
Трое милиционеров, никуда не торопясь, уже обсуждая какие-то другие новости, решили перекурить, а Семён, уставший без дела сидеть в машине, заинтересовался странным поведением юного преступника. — Минай Петрович! Гляньте, он куда-то показывает.
Это было видно только Семёну. Паренёк, пальцами, связанных за спиной рук, указывал в ту сторону, откуда они только что приехали.
— Да он молчит. Мы же не сразу его вязать стали. Мычал что-то, а ничего не понять. — Сказал державший парня за ворот пиджака второй патрульный. Был он высоким, с лицом, чуть рябым от мелких незаживающих оспин.
— Смотри, на перо кивает. — Заметил Нефёдов. — Знаешь чьё? — Минай потянул пацана за плечо.
Парень кивнул с уверенным видом и, вывернувшись боком, свой щуплой рукой, ещё раз указал направление.
— Айда проверим. — Нефёдов открыл им заднюю дверь и милиционеры оперативно погрузились в автомобиль, плотно зажав мелкого блондинчика с обеих сторон.
"Ему же не больше пятнадцати." — подумал Семён. — "Наверное, сирота из беспризорных, а может сын репрессированных. Странно, почему он не разговаривает, неужели действительно немой". Изредка оглядываясь, Ивушкин замечал, как подросток указывает направление, по-смешному задирая подбородок.
"Маруся", как ласково называл свой служебный транспорт старшина Нефёдов, попетляв по узким улочкам посёлка, выехала на окраину.
— Там, что ли? — Когда сзади раздался голос рябого, все дружно повернулись и посмотрели на связанного парня, а тот снова закивал головой. Хотя других вариантов вроде бы и не оставалось, кроме дощатого, посеревшего от времени, заброшенного здания, на несколько километров вокруг, ничего другого, где можно было спрятаться, не наблюдалось.
— Ивушкин, останься, посторожишь. — Нефёдов вместе с патрульными двинулся проверять ветхую деревянную постройку. Семён, принявший сосредоточенное выражение лица, стал одновременно следить за задержанным и строением, правда, это у него получалось не ахти как.
Когда впереди раздался выстрел, он уже собирался заговорить с пацаном, чтобы хоть как-то заглушить своё волнение. — Чёрт! Что там у них?! — Вскрикнув, он бросил быстрый взгляд назад. Блондин, по-прежнему был спокоен, даже не заинтересовавшись выстрелом, с интересом осматривал салон автомобиля. Это, и то, что вскоре показались ушедшие, подавило у Ивушкина возникшую было панику.
Три милиционера вели перед собой человека, сильно похожего на их немого проводника. По тем скудным описаниям от потерпевшего, его было немудрено перепутать с сидевшим сзади парнем. Также невысок, пиджак и шарф в наличии, встреть таких в темноте и не разберёшь, кто из них кто.
Пойманный держался за простреленное плечо, на изрытом глубокими возрастными морщинами лице застыла гримаса боли.
— Представляешь, хотел Демьяныча доской приголубить. — Размахивая револьвером, заявил рябой.
— Ага. Только Вася раньше успел пальнуть, спас, можно сказать. Эх! Форму и картуз изгваздал. — Сплюнул Демьяныч в заросли дикорастущей малины и попытался отряхнуть гимнастёрку с фуражкой от клочьев паутины и грязи.
Перевязав раненого рукавом, оторванным от его же рубахи, Демьяныч, злорадно ухмыляясь, с силой хлопнул ладонью прямо по красному пятну, расплывшемуся сквозь повязку. — Садись Качуба, домчим куда надо, с ветерком.
Нефёдов, решивший что-то проверить под капотом, с укоризной покачал головой, глядя на это безобразие. Но, нисколько не смутившись, милиционер показал на свою руку. — Петрович, это личное. Эта гнида, два года назад, на облаве мне руку пропорол, даже может быть, что этим самым ножичком.
Совершенно не обращая внимания на жалобные вопли, он накинул на перевязанного пиджачок и затолкал ноющего рецидивиста на заднее сиденье. — Пусть скажет спасибо, что не шлёпнули. — Добавил он, захлопывая за собой дверь.
— Что с малым делать будем? — Спросил старшина, ни к кому конкретно не обращаясь. — Помог гада найти, но наверняка с ним знаком, иначе бы не указал на схрон.
— Не наше это дело. Отвезём в отдел, там у нас есть капитан, ему по должности положено следствием заниматься, но про его помощь доложим, тут пацанёнок помог — не поспоришь. Если не успел ничего натворить, Максимов его отпустит.
***
Забросив своих пассажиров в линейный оперотдел, два проголодавшихся милиционера поспешили к начальнику станции. После короткой беседы с главным железнодорожником, занятого собственными проблемами, они вышли к привокзальному парку, где в тенёчке их дожидалась припаркованная "Эмка".
— Давай перекусим, Сеня, пока ещё чего не приключилось. — Предложил пожилой старшина, своему юному коллеге. Из небольшой котомки, Нефёдов извлёк пару вареных в мундире картофелин, яйца с пучком зелёного лука и большой ломоть серого ноздреватого хлеба.
В кармане галифе у Семёна лежали завернутые в газету бутерброды из дорогого белого хлеба с маслом и колбасой. Собираясь вчера на ночное дежурство, он не рассчитывал на долгую поездку, но утром, когда они заехали к нему домой, заботливая маманя всучила ему этот свёрток. Конечно же, масло уже успело подтаять, что при такой температуре было вполне нормально. Ивушкин, стараясь не посадить жирное пятно на выданную два дня назад форму, кушал с аппетитом и, как и старшина, с вожделением разглядывал ларёчницу торгующую квасом.
— Эх, хороша! — Произнёс прожевавший последний кусок старшина.
Повернувшись к Нефёдову, Семён наконец-то понял, что в отличии от него, в глазах опытного коллеги горела жажда совершенно другого типа.
— Кх-м! Пойду, возьму нам по кружечке. — Минай Петрович неторопливо поднялся, убрал котомку в машину, оправил гимнастёрку и, подкручивая кончики усов вверх, двинулся на штурм бастиона под названием ларёк.
Небольшой брезентовый полог, под которым был пристроен покрашенный светло‐синей краской металлический ларь на колёсиках, являлся центром сосредоточения у многих из прогуливающейся по парку публики. Все эти празднично одетые люди неспешно ходили по парку и
