– Хэллия! – при встрече раскинул руки отец. – Моя девочка, у меня недобрые вести. Ты должна воспринять это стоически…
Такое заявление прямо с порога мне ой как не понравилось. И не зря.
– Пришло время сообщить тебе неприятную правду. Мы – банкроты, Хэллия, – трагически сообщил папа, промокнув глаза надушенным батистовым платком. – Долг наш огромен.
– Но, папа, у тебя в саду из фонтанчика льется золотая вода, – рискнула заикнуться я.
– Должники, Хэллия, – воздел руки к небу отец.
– Пол в моей комнате выложен драгоценными камнями...
– Кредиторы атакуют, – отец скорбно покачал головой.
– А твои слуги одеты лучше, чем все семейство мэра Кюлиса…
– Мы пойдем по миру! – папа зарыдал.
В этот момент в дверном проеме показалась голова ырки.
– Фэсс Сенфрид, для приему у его василевского королевского величества в будущую субботу отложить в ювелирной лавке запонки, которые вам приглянулись? Ну те, с красными бриллиантами?
– Конечно, отложи, Ерин! – живо отреагировал отец и продолжил рыдания.
– Папа, я не совсем понимаю… – нахмурилась я. – Можешь продать свой магазинчик амулетов и этот роскошный особняк, рассчитаться со всеми своими долгами. Ты переедешь в Кюлис, будем жить там все вместе…
– Мы не сможем поехать в Кюлисс, дочка, – медленно проговорил отец, и взял меня за плечи. – Моя амулетная лавка давно не приносит никакого дохода. И… ни этот особняк, ни имение в Кюлисе мне уже несколько месяцев не принадлежат. Более того, я должен весьма крупную сумму денег и последний срок их отдачи истекает вот-вот.
И вот сейчас, в темноте отцовского сада я прижималась к шершавому стволу, снова переживая тот момент, когда он сказал горькую правду.
Бабуля как-то обмолвилась, что отец живет не по средствам и его тяга к шикарной жизни не доведет нас всех до добра. Я тогда не поверила, что нас может коснуться плохое. Отец знает, что делает.
Знает, как же! Ага!
Сели с отцом вместе думать, как достать денег хотя бы на то, чтоб выкупить дом в Кюлисе. Я вообще была в этом кровно заинтересована – не позволю, чтоб мой родимый домик, в котором я выросла, достался каким-то там мерзким кредиторам!
Идея с орками пришла в голову, конечно, ырке. Этот вообще любит таскаться по таким злачным местам, как таверна «Эльмгостский креол» и предлагать всякие сомнительные предприятия.
Жаль, что амулет заглох, и все было зря! Вот почти ведь получилось, почти… Ну, не считая… некоторых накладок в конце операции.
Еще и дракон этот! Хм, а если чешуйчатого и правда отправить в великое пекло, он там сгорит или просто искупается?
Размышляя над этими спорными предположениями вместо того, чтобы думать о том, где бы срочно раздобыть средств на выкуп дома в Клюлисе, я обнималась с тополем и глазела на кабинет отца. Его окна находились аккурат напротив и светились мягким уютным светом.
Интересно, кто ходит в гости по вечерам?
В порыве любопытства я отлепилась от тополя и скользнула под окна отчего кабинета, но подпрыгнула от громкого возгласа родителя.
– Хэллия! Вот ты где, малышка!
Когда тебя называют малышкой – это точно не к добру.
– Дриадрья Праматерь услышала наши молитвы, дочка! Мы спасены! Нашелся тот, кто покроет все наши долги!
– Твои долги, ты хотел сказать, папа?
– Это чудо, настоящее чудо, Хэллия! – не обратил совершенно никакого внимания на мою реплику радостный отец. – Я и представить не мог, что все разрешится таким благополучным образом. Скорее же, скорее, это сейчас состоится самое чудесное знакомство в твоей жизни! Воистину, это очень добрый, милый и приятный господин!
Где-то за спиной папы маячил ырка, всем своим восхищенным видом подтверждая – мол, я буду плакать от счастья, когда познакомлюсь с таинственным папиным гостем.
Родным нужно доверять, тем более, мне действительно стало интересно, что за великодушный человек решил разобраться с финансовыми затруднениями нашей семьи.
Потому я на корню заглушила желание перемахнуть через забор и дать от «очень доброго, милого и приятного господина» деру, пока еще не поздно, и безропотно пошла за отцом.
ГЛАВА 3. Госпожа лепреконесса
В отцовском кабинете царил приятный полумрак и уютно потрескивал камин. Я покрутила головой, отыскивая взглядом дорогого гостя, и удостоилась легкого тычка от отца – это было не по этикету.
Гость отыскиваться не пожелал, что меня окончательно насторожило.
И, как выяснилось, не зря.
Так же выяснилось, почему я не заметила его сразу.
Во-первых, он стоял у окна спиной к двери и своим ярко-зеленым костюмом сливался с занавеской, а, во-вторых, оказался совсем невысокого роста. Мне по пояс, а, может, даже и ниже.
В следующее мгновение гость обернулся, и я шарахнулась назад.
Дриадрья Праматерь, это был лепрекон!
Возможно, у кого-то и были заблуждения на их счет – по поводу того, что это милые добродушные гномы в шляпах и полосатых зеленых чулочках. Бабуля поговаривала, что они специально распускают о себе такие слухи, являясь по своей сути куда более зловещими существами.
В тот момент я поняла, что бабушка не обманывала. По сравнению с этим карликом орк Ыхгрыг из таверны показался настоящим красавцем.
У него было сморщенное зеленое личико, всклоченная рыжая борода и длинные зубы. А еще горящие изумрудные глаза и острые когти. Зеленый камзол лепрекона, по размеру подходящий ребенку, был пошит по модели взрослой одежды.
Карлик выкатился вперед, тут же заграбастал мою руку и проскрипел:
– Фэссарина Сенфрид, очень, очень рад! Я – лепрекон.
Руку я вырвала и схватилась за сердце, оглядываясь на отца.
– Хэллия, это уважаемый Лиагрим Туни, – с умилением представил он. – Господин Туни любезно предложил свою помощь в связи с нашей нелегкой финансовой ситуацией, за что мы ему премного, премного благодарны… Представляешь, эта добрая, щедрая душа выкупила все наши долги и готова простить их нам! Вот чудо-то!
– Счастлив помочь своими скудными средствами благородному фэссу и фэссарине, – проскрипела добрая душа, как-то странно меня разглядывая. – Ведь я лепре...
– Спасибо большое за уточнение, дражайший, мы поняли уже, – бесцеремонно перебила я.
И задумалась, но буквально на пару мгновений. Ни за что не поверю, что подобный тип захотел помочь чисто из добрых побуждений!
– И что вы за это хотите, дражайший господин Туни? – напрямик спросила.
– Хэллия! – воскликнул отец. – Простите ее прямолинейность, уважаемый Туни.
