родители. Не помню, что с ними случилось. Их нет, я сама должна заботиться о себе, а для того, чтобы быть защищённой, должна соблюдать все принятые там условности. Я хожу на работу… на телефонную станцию. А ещё я — комсомолка. Меня даже выбрали группкомсоргом, потому что я дисциплинированная. Правда, всё это ужасно?
Ведунья внимательно смотрела на молодую императрицу и кивала головой.
— Я знаю, — продолжила Ретильетта, — что та страна, в которой живу, была сильно разрушена во время войны. Мне выделили небольшую комнату в коммуналке в центре города, и считается, что мне невероятно повезло. Тысячи людей живут в ВГСах.
— То есть? Я не поняла, извините, госпожа.
— ВГСы — временные гражданские сооружения. Бараки с мышами и тараканами вроде тех отвратительных жилищ, в которых живут наши бедные соседи — таплы.
— О, святой Яйнен! — пробормотала ведунья.
— Мне плохо в том мире. Тоскливо, одиноко.
Императрица замолчала, перебирая шёлковую ткань шарфа.
— Вы никогда не говорили про эти ужасные сны, госпожа, — с сочувствием произнесла ведунья.
— Да, никогда. Но теперь, накануне свадьбы, я решилась. Эти сны меня удручают, мешают жить. Нужно что-то делать, как-то повлиять. Ты это можешь?
— Нет, — не колеблясь ни секунды, ответила ведунья.
— Жаль.
Ретильетта задумалась, затем спросила:
— А ты можешь выяснить, откуда приходят эти сны? Из прошлого или из будущего?
— Да, это я могу.
Трольесса придвинула к императрице столик с золотой, янтарной и костяной инкрустацией, и подала ей серебряный гадальный стаканчик.
— Встряхните, госпожа, и высыпьте камни на столешницу.
Когда прыгучие чёрные камни остановились, ведунья склонилась над столиком. Вздохнув, сказала:
— Моя госпожа, эти сны приходят из будущего.
— Из будущего? Ужас! Всё то, что мне иногда снится, придётся пережить день за днём, час за часом?
— Увы, моя госпожа. Нужно будет набраться терпения. Я готовлюсь к тому, что в следующей жизни буду прислугой в доме богатых скупых фермеров.
— Тебе тоже снятся такие же ужасные сны? — удивилась Ретильетта.
— Да, госпожа. Моя кожа будет тёмной… — ведунья посмотрела на свои белоснежные руки.
— Ой, как плохо!
— Нужно будет терпеть, моя госпожа.
— Может быть, всё-таки можно как-то повлиять, что-то изменить? — спросила императрица. — Хотя бы незначительно…
— Нет, к сожалению. Никто, нет такой ведуньи, которая могла бы повлиять на незыблемый закон «Качелей», в простонародье — закон «Густо-пусто». Никому не дано изменить в нём хотя бы одну букву или цифру. Нужно смириться с тем, что вслед за роскошной жизнью последует убогая, за беззаботной — хлопотная. Ваша следующая жизнь, госпожа…
— … будет безрадостной, — договорила Ретильетта и тяжело вздохнула. — Я уже знаю, что меня ждёт.
*
Сон Натальи прервал звук, похожий на стрекотание цикады. Она открыла глаза, нажала на кнопку будильника, затем спрятала руку под одеяло. В комнате было прохладно, стоял полумрак. За окном, медленно кружась, падали крупные снежинки. В течение ночи на подоконнике скопился снег. На общей кухне за тонкой стенкой кто-то без устали гремел алюминиевой посудой.
ГНЕВ ЗЕВСА
«Зачем он в наш колхоз приехал? Зачем нарушил мой покой?» — пропела певица, после чего радио поперхнулось и замолчало. Двигатель заглох.
— Нет, нет! — произнесла Ирина, посмотрев на тёмную панель приборов. — Только не это! Так нельзя!
Она съехала на обочину развилки трёх дорог и, после того, как машина остановилась, несколько раз повернула ключ зажигания, приговаривая:
— Давай, заводись. Заводись, девочка моя. Нам нельзя тут стоять. Поехали! Ты ведь послушная и трудолюбивая. Поехали, красавица моя, домой.
Её уговоры не произвели на «послушную красавицу» должного впечатления. Юркая машина превратилась в безмолвную конструкцию.
— Спасите наши души, — пробормотала Ирина, достала смартфон и стала нажимать на кнопки. Телефон тоже не проявил признаков жизни.
— Это уже слишком! И что теперь делать?
Ирине вдруг стало беспокойно. Небольшое село, в котором жила её бабушка, находилось позади в десяти километрах. До оживлённой трассы нужно было ехать километров пять. Она оказалась одна-одинёшенька на развилке посреди полей, засеянных озимыми.
«Только не нужно паниковать, — успокаивая себя, подумала девушка — Мир не без добрых людей. Сейчас кто-нибудь из селян будет возвращаться из города, возьмёт меня на буксир… Переночую у бабушки. Позвоню домой, чтобы не волновались. Всё будет хорошо».
Ирина вышла из машины. Сельская дорога была пуста. По небу бежали тёмные тучи. Сильный ветер колыхал из стороны в сторону высохшую придорожную траву. Неподалёку от машины стоял дорожный указатель с табличкой: «Петушки. 10 км. Севрюгино. 17 км».
«Нужно было взять с собой Бурбона, — надвинув на лоб вязаную шапочку, подумала Ирина. — Жалко, что бабушка его недолюбливает, называя сыном Цербера. По-моему, очень хорошая сильная, смелая и умная собака. Я сейчас чувствовала бы себя намного спокойнее».
Она вздохнула, посмотрела на машину и подумала:
«Нет смысла поднимать капот. Во-первых, сильный ветер. Во-вторых, что толку смотреть на двигатель, устройство которого для меня дремучий лес. Не хочется оказаться героиней очередного анекдота про блондинок».
Глядя по сторонам, Ирина пару раз притопнула, затем, подумав, несколько раз подпрыгнула, размахивая руками. Поёжилась и отвернулась от дующего в лицо ветра. И тут увидела, что со стороны трассы к ней приближалась большая чёрная машина.
Подъехав, машина остановилась. На дорогу вышел молодой мужчина в джинсах и лёгкой синей рубашке. Ветер ворошил его густую русую шевелюру, трепал рубашку, но мужчина не горбился и не ёжился. Он приближался, рассматривая лицо Ирины.
«Не знаю, кто такой, — подумала девушка. — Высокий, крепкий. По-моему, очень симпатичный. И выправка, как у военного. Не сельский парень, это точно».
Он подошёл и произнёс мягким баритоном:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — ответила она, приветливо улыбнувшись.
— Серьёзная поломка?
— Вроде бы, да. Всё выключилось, двигатель заглох.
— Ключ в замке?
— Да.
Он сел за руль, пробежал взглядом по панели приборов, повернул ключ в замке. Затем вышел, встал рядом с Ириной, прикрывая её от порывов ветра, и сказал:
— Запасного блока управления двигателем у вас наверняка нет.
— Увы, я не знаю, что это такое, — ответила Ирина.
— В принципе, это компьютер. Нужно отбуксировать вашу машину на СТО.
— Было бы хорошо, но у вас, наверно, дела…
— Дела подождут.
Из чёрной машины вышел невысокий человек, очень похожий на вождя мирового пролетариата.
— Савельевич, поедем на СТО, — сказал ему молодой мужчина. — Достань буксир, пожалуйста.
— Я понял. Бу сделано, — ответил лысоватый мужчина и улыбнулся светлой улыбкой Ильича. — Бу сделано.
«Мне повезло, — подумала Ирина. — Хорошие люди».
— Вы не возражаете, если Савельевич сядет за руль вашей машины? — спросил молодой мужчина.
— Ну… в общем… не возражаю.
— Вы, я вижу, продрогли. В моей машине тепло. Есть термос с горячим кофе. Вы быстро согреетесь.
«Почему-то я ему
