– Отец, – выдал молодой мужчина, желая объяснить, но Терон свирепо встретил обращение сына, заостряя внимание на кровавой рубахе на его груди. Отвернувшись на мгновение, чтобы перебороть невыносимую ярость, он рявкнул:
– Как ты посмел? Ты наследник, а она… ероха. Ты можешь взять любую, но опустился до нее.
– Я так захотел, – процедил Витор, уверенно встречая взгляд короля, не собираясь скрывать своих желаний или оправдываться. Еще несколько лет и дни короля сочтены, и тогда он будет правителем Сахранского королевства. А если он хочет, значит, должен получить.
Терон задумался, и только хотел сказать, как вдруг услышал:
– Я ероха – священная дева, которая должна быть чистой для миссии, а вы нарушаете законы Тасхара. Боги проклянут вас, – выкрикнула Лиана, требуя к себе внимания, желая напомнить им, что они не всесильны и тоже обязаны подчиняться.
– Жалкая замарашка, ты будешь кем угодно, если так захочет мой сын. Но ты слишком опасна… – с сожалением признал король.
– Она не опасна, я позволил… – начал Витор, поглядывая на ероху, сожалея, что не утащил ее куда-нибудь подальше от замка. Там бы он быстро привел ее в чувство.
– Замолчи, Витор! Рана в твоей груди от королевского клинка говорит о многом – ероха опасна и поэтому ее нужно принести в жертву завтра на рассвете.
Кровь отлила от лица девушки, и она отступила, переживая, что так и будет. Но неужели она должна была подчиниться? Она до сих пор не верила, что Витор осмелился напасть на нее. Девушка приметила, что в последнее время принц был совсем агрессивен и постоянно пытался обидеть. Но она считала, что он мечтает убить ее, а оказалось… Хотя кто знает, что ее ждало после насилия.
Когда мужчина оказался в маленькой комнатке башни, где ее закрыли, она сразу поняла, что он явился не просто так. За час до этого ероху ни с того, ни с сего переселили в келью вместо обычной каморки, где кидали тюфяки. Витор вошел и начал раздеваться, жадно разглядывая девичье тело, говоря гнусности.
Девушка закрыла глаза, вновь переживая ужасный момент. Она даже не понимала, как осмелилась нанести удар клинком, который вытащила из его сапога. Когда он повалил ее на пол, пытаясь сорвать платье и раздвинуть ноги, ее охватил ужас. Лиана буквально озверела, и, зарычав, оказалась на нем, а в ладонях клинок, который воткнула в грудь наследника.
Но когда увидела кровь, ее охватил ужас и паника, чем воспользовался Витор, ударяя по лицу, отчего она отлетела в сторону.
На его пронзительные крики от боли настоятельница вызвала охрану и поэтому через некоторое время весь замок знал о случившемся, и сейчас все ждали приговора.
Лиана метнула взгляд на изящную, хрупкую женщину в небесно-голубом платье, сидящую рядом с мужем на троне, укачивая маленького сына на руках. Она непроизвольно улыбнулась, чувствуя странное тепло к ней. Ей так хотелось, чтобы королева была на ее стороне… Женщина почувствовала взгляд, и обернулась. В карих глазах мгновенно вспыхнул гнев и появилось раздражение. Девушка смутилась, такой она Венеру еще не видела. Девочка иногда подглядывала за ней в саду, прячась в кустах, когда королева гуляла с младшими сыновьями, и завидовала. Поговаривали, что у нее была дочь, но она была слаба и ее участь была определена в ерохи, но боги сжалились над бедной женщиной и забрали ребенка к себе, подарив надежду на сильных наследников. Так и случилось. После Венера родила двух крепких сыновей.
Иногда Лиане не давал покоя вопрос о том, что было бы, если девочка не умерла? Она бы так же работала на полях? Неужели бы добрая королева смотрела на свою дочь и считала ее ничтожной жертвой во благо королевства? Вероятно, нет. Лиана верила, что эта красивая женщина так не смогла бы поступить. Она надеялась. А вот ее мать… была ерохой, но она находилась в борделе, и поэтому о ней никто ничего не знал, кроме того, что она умерла при родах. Поэтому светлого будущего ей не светило в любом случае.
Суровые жестокие законы… и нет надежды на счастье. Если только сбежать…
Сразу вспомнила события, произошедшие три года назад, когда Лолита доложила королю о том, что ероха планирует побег. Терон незамедлительно приказал привести девчонку к нему и наказал за мысли о побеге. Она неделю вычищала все курятники от помета. Насквозь мокрая от тяжелой работы и без еды, Лиана еле держалась на ногах. Ее выпускали из огромной клетки только тогда, когда все полностью вычищала. А когда девушка завершила работу, суровый король ей объяснил, что это последняя поблажка, и если услышит или увидит, что она пытается или грезит уйти – то обряд проведут незамедлительно. Вот так Лиана поплатилась за свои слова, обещая держать мысли в себе и не делиться ни с кем.
Послышался тяжелый вздох и все повернулись к старику с седыми волосами в красном сюртуке и черных брюках. Он стоял у колонны, а потом вышел вперед и, лениво посмотрев на девушку, проговорил:
– Есть выход, и он самый приемлемый.
– Какой же? – грубо заявил Терон, желая уничтожить отродье самбара, которое уже тринадцать лет не дает ему покоя. Его рвало на части каждый день смотреть на копию своей жены, отмечая изысканную, дикую красоту, которой не обладала Венера. Да, его жена была красива и изящна, но это не так бросалось в глаза, как у девочки, готовой сражаться со всем миром. Он с яростью наблюдал, как закаляется ее характер, и она становится сильнее и опасней. Он-то знал, чья кровь бежит в ее жилах, и понимал, что не стоит оставлять ероху в живых. Но все же помиловал, чтобы принести в жертву, когда ей исполнится шестнадцать.
Все шло, как планировал, кроме главного – он не среагировал на странный интерес сына к девчонке. Нужно было сразу покончить с этой игрой. Но он считал, что Витор презирает ероху и желает причинить боль, что его устраивало. Настоящий король должен был быть бессердечным, расчетливым и безжалостным, чтобы боялись и не смели противостоять. Поэтому он видел то, чего не было, совсем отбросив нелепости о том, что принц может желать ничтожную девушку.
– Отдать ее королю Тааранского королевства. Ерохи этого королевства бояться вздохнуть, каждый день молясь о том, чтобы скорее пришел их миг жертвы.
– Я могу заставить… – начал Витор, понимая, к чему ведет Сатияр, но его никто не слушал.
Седой старик замолчал и посмотрел на Венеру, намекая дочери уйти. Королева потупила взгляд, поднялась и проговорила:
– Пойду, посмотрю все ли готово к ужину.
Она сильнее прижала ребенка к груди и медленно побрела на выход из тронного зала, лишь на мгновение, бросая взгляд на девушку, которая посмела поранить Витора. Он не был ей родным сыном, но принц – будущий король, а, значит, защищала и переживала за него она больше чем за родных отпрысков. За прошедшие годы Венера осознала и поняла, что боги милостивы. И то, что ее дочь умерла после рождения – милостивое решение. Ей было бы тяжело смотреть на мучения ерохи, не сметь подойти и обнять. Ослушаться она бы не смогла. Ерох нельзя воспринимать как обычных тасхаров. Они – священные жертвы, помогающие по хозяйству, пока не наступит их черед на алтаре. А эта девушка до сих пор не приняла свою судьбу, что неправильно и подло с ее стороны. Какое бы наказание для нее ни высказали – строптивица его заслужила.
