острова и все, что на них есть, во имя монарха Кастилии, которому принадлежит господство над этой Индией, — над островами и над материком от Северного полюса до Южного, по обе стороны экватора, внутри и вне тропиков Рака и Козерога; владычество это будет длиться, пока существует свет, до второго пришествия Христа»{12}.
К середине XVI в. Португалия и Испания создают огромные колониальные империи в отведенных им Тордесильясским договором районах земного шара. Испанцы устанавливают свое господство на гигантской территории Американского континента от северных границ Мексики до пампасов Ла-Платы, исключая Бразилию, отошедшую к Португалии. Португальцы с помощью системы опорных баз в прибрежных районах укрепляются в Африке, Южной и Юго-Восточной Азии.
Так была начата история европейского колониализма. Это поистине страшная и кровавая эпопея. Единственным стимулом заморской экспансии с самого начала было приобретение золота и других благородных металлов. «Золото — удивительная вещь! Кто обладает им, тот господин всего, чего он захочет. Золото даже может душам открыть дорогу в рай», — писал Колумб с Ямайки в 1503 г.{13}
Английский ученый Д. Гамильтон путем сопоставления архивных материалов подсчитал количество золота и серебра, вывезенного испанцами из Америки. В период 1503–1660 гг., по его данным, общее количество вывезенных драгоценных металлов оценивается в 447 820 932 песо. Причем это только то, что было привезено в Испанию официально. А ведь огромное количество драгоценных металлов поступало в страну контрабандным путем. Гамильтон считает, что указанную выше сумму молено увеличить от 10 до 50 %{14}. Огромные богатства стекались и в Португалию. По оценке португальского вице-короля в Индии Альфонса де Альбукерки, ежегодные прибыли португальской короны оценивались в 1 млн. крузадо.
Испанские и португальские колонизаторы не только не поощряли развитие сельского хозяйства и промышленности в своих колониях, но и всячески сдерживали его. Площадь обрабатываемой земли в испанских колониях в Америке была ничтожно малой в сравнении с их гигантскими размерами. Так, по свидетельству знаменитого французского мореплавателя Бугенвиля, в 1767 г. земли были распаханы лишь на 1,5 мили от Буэнос-Айреса. Для того чтобы обеспечить продажу по высоким ценам испанских вин, оливкового масла, шелка, полотна, в американских колониях запрещалось разводить шелковичных червей, виноград, оливки, лен и т. д. «В новой Испании, — писал знаменитый немецкий ученый и путешественник А. Гумбольдт в начале XIX в., — нет ни полотняных, ни канатных мануфактур, там не имеют представления об изготовлении бумаги»{15}.
Заморские завоевания Испании и Португалии осуществлялись с необыкновенной жестокостью, история их написана поистине железом и кровью. Колониальные захваты освящались католической церковью, объяснялись необходимостью вырвать туземцев из тьмы идолопоклонства, распространить среди них «веру Христову». Принимая решение о первом разделе мира, папа Александр VI объявлял, что «католическая вера и христианская религия должны быть возвеличены и повсюду распространены, спасение душ достигнуто, варварские народы покорены и приведены к вере…»{16}. Обращаясь к «рыцарям христианской цивилизации», папа Александр VI писал, что «этих людей вы обязаны привести к христианской религии; ни опасности, ни трудности никогда не должны останавливать вас»{17}. «Из прославленных бандитов, — пишет Альфред Деберль, — хотели бы сделать нечто вроде апостолов и видеть в них только ревнителей христианства, веровавших, что похвально и достойно нападать на всякого язычника и убивать его; но нет большей лжи, чем эта! Совершенно верно, что перед сражением они выслушивали мессу и шли резать в сопровождении священников, но это была с их стороны мера предосторожности в виде сохранения установленных отношений с Небом. Единственной их целью — и они никогда не имели другой — было разыскание золота; даже сама центральная власть не имела более благородного двигателя, как корыстолюбие»{18}.
«Лютый иберийский лев, набросившийся от Геркулесовых столбов на империи Монтесумы и Атаульпа… и овладевший несчастной Америкой, в течение нескольких веков высасывал из нее все соки» — так определялись результаты многовековой «цивилизаторской миссии» испанских колонизаторов в акте о независимости Боливии 1825 г. Испанский монах Бартоломе Лас Касас, проведший большую часть жизни в Америке, куда он прибыл с третьей экспедицией Колумба, писал о действиях конкистадоров: «Когда испанцы вступали в индейские поселения, жертвами их ярости становились старики, дети и женщины, они не щадили даже беременных, распарывая им животы копьем или шпагой. Они загоняли индейцев, как стадо баранов, в огороженное пространство и соревновались друг с другом в том, кто ловчее разрубит индейца пополам с одного удара или выпустит наружу его внутренности. Они вырывали младенцев из материнских объятий и, схватив их за ножки, разбивали им головы о камень или швыряли их в ближайший поток»{19}.
Многие индейские племена были полностью истреблены. Особенно сильно пострадали островитяне Вест-Индии, которым некуда было скрыться от конкистадоров. На островах Пуэрто-Рико и Ямайка, по словам Лас Касаса, ко времени появления испанцев в 1509 г. насчитывалось 600 тыс. индейцев, к 1542 г. их осталось не более 400 человек. На Гаити аборигенное население исчислялось сотнями тысяч человек, к 1542 г. уцелело около 200 местных жителей. Индейское население вымирало и от болезней, завезенных колонизаторами. Только в 1576 г. от эпидемических заболеваний в Мексике погибло до 50 % всего населения.
Колонизаторы остро нуждались в рабочих руках. К 1570 г. в американские колонии переселилось 70 тыс. испанских эмигрантов. Но они приезжали с намерением быстро разбогатеть, а не трудиться в поте лица своего. Тогда и возникла идея доставки в Америку африканских негров. Испанский эксперт в этих делах Антонио де Геррера с удовлетворением говорил, что негры не умирают, пока их не повесят, и что один негр работает так же, как четыре индейца{20}. Упоминавшийся нами священник Лас Касас обратился к Карлу V с просьбой разрешить ввоз негров с тем, чтобы на каждого колониста приходилось не менее 12 рабов. Король дал согласие. И начался страшный процесс транспортировки в Америку африканских рабов, ужаснувший и Лас Касаса. Португальцы продавали негров из Гвинеи колонистам Эспаньолы, так тогда называли остров Гаити, а оттуда привозили в Лиссабон сахар. Но испанцы ввели столь высокую пошлину на продаваемых рабов, что работорговля стала маловыгодным предприятием.
Интересы испанских колонистов вошли в противоречие с интересами испанского правительства, не желавшего снижать пошлины на ввозимых рабов. Колонисты стали искать обходные пути: находить людей, которые доставляли бы африканских негров контрабандой. Спрос, как всегда это бывает, породил предложение. «Выручить» испанских колонистов решил англичанин Джон Хокинс (Гаукинс), преуспевающий торговец и судовладелец из Плимут.а. Удачливый в делах, оптимист по натуре, Хокинс был уверен в удаче своего предприятия, тем более что до него многие французские капитаны уже достигли немалого успеха, плавая в Карибское море.
Испанцы жестоко
