Книга Пилот - Иван Валерьевич Оченков

Потом ко всему присоединились учебные полеты на боте с Зиминым. Вспомнив историю с Горынычем, еще одной обязательной темой он определил для себя освоение магомедицины. Хотя бы на уровне первой помощи в полевых условиях. Для этого он уговорил одного недавнего знакомого – целителя-ассистента местного гуру – профессора и крупнейшего специалиста по регенерации и восстановлению поврежденных органов обучать его базовым навыкам лечения с помощью дара.

Так что по своим понятиям он мажором не стал. Просто некогда было. Но надо понимать, что «утка по-пекински» с парой бутылок фруктового пива стоила в местных ресторанчиках русский рубль или почти десять тысяч юаней. А большинство местных китайцев, кроме тех, кто работал в ремонтных мастерских флота, зарабатывали не более сотни юаней в день и содержали на эти деньги свои семьи. В общем, по здешним меркам он был если не богат, то довольно состоятелен, а потому пользовался успехом у прекрасного пола, тем более что нравы вокруг царили весьма свободные.

Вот и сегодня вечером они собрались с друзьями на квартире у одного из однокашников – улыбчивого коротышки Федьки Розанова. Благо родители молодого человека имели неосмотрительность находиться в отлучке.

Большинство собравшихся были учениками летной школы, но по форме пришел только Март. Остальные успели забежать домой и переодеться. Украсившие их веселое мероприятие своим присутствием барышни – гимназистки старших классов – тоже сменили свои строгие платья с передниками на легкие платьица с пышными юбками и туфельки. Правда, пока они еще не успели раскрепоститься и чинно сидели в уголке, время от времени стреляя глазками и хихикая в затянутые муслином перчаток кулачки.

Быстро сдвинув в сторону стол с немудрящим угощением, игравший роль радушного хозяина Федя открыл крышку стоящего на высокой тумбе патефона и начал задумчиво перебирать пластинки.

– С каких начать, с медленных или быстрых? – задумался он.

– Начни с линди-хоп[2], – с усмешкой посоветовал ему Март, – а там, глядишь, и до танго подойдет время.

– Легко тебе говорить, ты один умеешь танцевать танго.

– Тогда фокстрот.

– Федька, – страдальчески прошептал успевший хлебнуть лишнего худой, с длинными мосластыми конечностями, весь нескладный, как кузнечик, Макс Черкасов, – зачем ты позвал этих недотрог из гимназии. Все равно не дадут!

– Будешь так накидываться, тебе и девчонки из Старого города[3] не дадут.

– Да ну вас, – обиженно отозвался одногруппник и снова двинулся к заветной тумбочке, скрывавшей в своих недрах початую бутылку шустовского коньяка.

Наконец Федя смог определиться, и из-под иглы патефона полились энергичные переливы трубы Луи Армстронга, а затем чей-то бархатистый голос запел «вест энд блюз».

– Я слышала, ты хорошо танцуешь? – решительно подошла к Марту одна из девушек и требовательно посмотрела на него.

Невысокого роста брюнетка, с хорошей фигуркой, в светло-кремовом платье с открытыми руками и пышной юбкой. На маленьких ступнях красовались изящные туфельки. Немного раскосые глаза говорили об изрядной доле китайской крови, а основательный носик намекал, что русской – никак не менее.

– Так говорят, – дипломатично ответил ей Колычев.

– Покажешь?

– Я хотел дождаться друга, – попытался уклониться молодой человек, но не тут-то было.

– Того самого, что навалял Пужэню? Не думаю, что с таким храбрым парнем что-то может случиться!

– Эй, Федя, – обернулась она к хозяину. – Поставь что-нибудь более энергичное, а то ведь тоска зеленая!

– Это, Наденька, – наставительно ответил ей Розанов, – очень известный негритянский трубач Луи…

– Тогда понятно, – перебила она его. – Жизнь у негров не сахар. Но ты все-таки поставь что-нибудь повеселее.

– Как скажете, мадемуазель, – не стал спорить курсант.

Танцевала она просто здорово, черт знает что выкамаривая своими крепкими ножками и вертясь вокруг партнера как юла. Март старался не отставать, то выполняя поддержки, то подкидывая расходившуюся девушку. Никто из присутствующих так и не решился присоединиться к ним, во все глаза глядя на странную парочку. Впрочем, скоро музыка закончилась, да и они запыхались.

– Ох, не могу. Дайте что-нибудь попить! – взмолилась барышня.

– Сок, лимонад? – грустно глядя на нее, спросил Черкасов.

– Я вам что – маленькая?

– Водка, коньяк?

– Помилуйте, господа, – поспешил вмешаться Март, отодвигая плечом незадачливого бармена. – Как можно даме предлагать водку. Только спирт!

– Что! – возмутилась Надя. – Ты за кого меня принимаешь?

– Подожди, – усмехнулся тот, отбирая бутылку у товарища. – Что тут у нас? Водка, ром, джин, вермут – нормально, сойдет за биттер, сок, содовая, лаймы и мята – одобряю подборку… Федя, а лед найдется?

– На кухне… а зачем?

– Тащи. И нож для колки не забудь.

Не то чтобы в прошлой жизни Март часто делал коктейли, но пару рецептов знал и скоро смешал в большом серебряном кувшине еще незнакомый местной публике состав. Разлив его по бокалам, он предложил получившийся напиток всем присутствующим, но прежде всего Наде.

– Вкусно, – оценила она напиток. – Ты где так научился?

– Танцевать или делать напитки?

– Напитки.

– Тс-с! Я лейб-повар его величества.

– Вот балабол! – рассмеялась барышня. – А сам что не пьешь?

– Я на мотоцикле.

– И что? Коктейль ведь совсем слабенький, ой… что это со мной?

После авторской версии мохито вечеринка сразу пошла веселее. Раскрасневшиеся гимназистки уже не жались в сторонке, а охотно танцевали, может быть, не так умело, как Надежда, но с не меньшим энтузиазмом. Юноши восприняли эту перемену с восторгом и активно их в этом поддерживали. И даже Черкасов с видом умудренного жизнью алкоголика изрек что-то вроде: «Оказывается, в некоторых случаях смешивать не только можно, но и должно!»

– Слушай, а прокати меня на мотоцикле? – вдруг попросила Марта партнерша. – Всю жизнь хочу попробовать!

Глаза ее в наступавших сумерках сияли так ярко и так призывно, что отказать не было никакой возможности, и Колычев, подмигнув ей, с заговорщицким видом шепнул:

– Пошли!

Аккуратно выскользнув из квартиры, они спустились по лестнице во двор к отдыхавшему в его тиши железному коню. Слава богу, кик-стартер не подвел, и двухтактный мотор бодро затарахтел. Вскочив в седло, Март сделал новой подружке знак, мол, садись, и она тут же устроилась сзади, крепко обхватив его руками и прижавшись упругой грудью к спине.

Повинуясь скупому движению кисти, двухколесный друг послушно взревел и под неодобрительными взглядами соседей понес своих седоков сначала по двору, потом выскочил в ворота и полетел по улице, распугивая собак. Впрочем, долго они не проехали, ибо за ближайшим поворотом чуть не врезались в стоящий поперек дороги лимузин, а когда Март попытался объехать его, увидел, что какие-то люди прижали к стене отчаянно отбивавшегося