об этом месте. Только…
– Это хорошо, значит я не буду зачитывать процедуру и перейдём сразу к рассмотрению дела.
– Подожди! Но ведь… Почему суд ведёшь ты, а не Он?
– Ты следил то хоть за новостями, пока жил? Некогда Ему, разгребает результаты деяний ваших. Думаю, он бы ещё разок потоп устроил, но слишком накладно выйдет. Землю потом еще от мусора расчищать, навалом от вас оставшийся.
– Разгребает? За нами? Твоим начальством там и не пахнет!
– Егор. Всё. Начинаем. Такс. Какую заповедь знаешь?
– Ну… Не убий.
– Отлично. Тут ты чист. Смерти комаров не считаются. Дальше.
– Это… Не кради.
– Посмотрим. Ага. В принципе и поэтому пункту нареканий нет. Если не считать, конечно, того времени, когда ты работал на Валентина Игоревича Ш. С заказика каждого еще сверху барыш имел, ценами манипулировал, документы подделывал.
– Так не у него я крал. Посмотри, он там и так в шоколаде купался.
– Ну да, конечно.
– А Валентин Игоревич, кстати, где?
– В аду, само собой. Он такого наворотил в 90-х, что не отмыть. Хотя черти пытаются.
– А насколько реально туда попасть?
– Куда? В ад-то?
– Да…
– Да проще простого. Вот ты отца и мать своих почитал?
– Конечно!
– Вижу, вижу. Они, кстати, в раю.
– Попасть бы к ним…
– Все так хотят. Но только для этого потрудиться надо пока живой. Они-то у тебя молодцы, старались. Себя не жалели. Любили друг друга и людей вокруг. Не всех, правда. Но зато никому зла не делали и не желали. Почти. И вообще, жили по средствам. Ты же у нас… Посмотрим. Вот, нашёл. Знаешь такое: не желай ничего, что у ближнего твоего?
– Неа…
– Сразу видно. А ведь от этого всё и пошло. Трудное детство. Неудовлетворенность домашними условиями. Тяга к деньгам и роскоши. Тебе разве не говорили, что в багаже сюда всё нажитое не заберёшь?
– Когда там о подобном думать? И вообще, неужели теперь в говне жить, чтобы не нарушить правила, написанные тысячи лет назад? Всё, теперь в ад из-за того, что и родителей за собой тянул ко всему хорошему, не забывал про них никогда?
– Не, это ты конечно молодец. Нечего сказать. Но вот смотри, что у меня получается: завидовал ближним, в субботу перерабатывал, не чтил отдыха. И самое важное! Крещённый, а Бога то и не помнил. Не служил ему. Только начальникам да деньгам.
– Тебе говорить хорошо! Нам же надо что-то кушать. Духовную пищу не переваришь, она не насытит. Только лишь с ней в брюхе сюда быстрее попадёшь.
– А я скажу, что не прав ты. Тот, у кого душа спокойна, тот и не требует многого, а значит не тратит сил попусту и ест столько, сколько надо. Ни больше, ни меньше.
– Ты же тут чёрт знает сколько сидишь! Откуда столько познаний о мире, не относящемся к тебе?
– Опыт. Столько душ через меня прошло! Поверь, даже чёрт не знает. Ладно, идём дальше.
– Подожди! Разве это не слишком эгоистично?
– Что именно?
– Заставлять нас служить Ему, когда так мало времени отмерено для жизни? А потом еще и предъявлять за то, что мы живём в свое удовольствие, пытаясь насладиться убегающим сквозь пальцы моментом.
– Вам же изначально сказали: сначала пострадайте, а потом в раю вечно будете наслаждаться. Всё же на поверхности!
– А откуда знать, что это всё было правдой? Я вот только сейчас узнал. Умерев. Если бы знал, когда был… жив, то и проблем бы не было. А то насчитаешь мне сейчас так, что только в ад и дорога!
– В этом-то всё и дело. В жизни подразумеваются испытания не только вас самих, но и вашей веры.
– А как же те, кто от рождения до старости не испытывает ни нужды, ни голода?
– Каждому своё, Егор.
– Да о чем тут говорить вообще при таких формулировках?
– Вот и не о чем. Давай без демагогии. Ты лишь забываешь, что испытания могут от разного исходить. Как же вас много, кто хочет мне доказать, что я и Он не правы!
– Так, наверное, это же что-то и должно значить? Например, что ваши требования не отвечают духу времени?
– Ложь. Эти принципы универсальны. И не забывай, что условия существования формирует Он. Как и времена. А если говорить про тебя: ты же не так плох. Я прав?
– Слушая твои объяснения, кажется, что совсем не так. И в нос уже жар ада бьёт. Я не шучу. Чувствуешь? Палёным пахнет…
– У них вентиляция барахлит временами. Но вернёмся к нашему разговору о требованиях. Ты вот ложного свидетельства на ближнего не произносил за всю жизнь. Точнее, почти не произносил. Но на эти пару моментов глаза закрыть можно.
– Ну спасибо.
– Видишь. Справился же с этим. А очень редко кто может таким похвастаться после смерти на самом деле. Поехали дальше. Что у нас по произношению имени Господа в суе. Стандартно…
– Это плохо?
– Не так чтобы. Но сам послушай. Восклицания «Господи» – 4,6 миллиона раз. «Да Боже» – 1,6 миллиона. «Господь с тобой» – 971 тысяча раз.
– Ого…
– Но ты на фоне остальных не особо выделяешься, не переживай. Стандартное распределение. Зато с кумирами ты перегнул. Какие-то металлисты в 80-х.
– Моя молодость. Такие концерты были!
– Помню, помню. Отсюда тоже масштабно выглядело. Но у тебя отягчающее благодаря им.
– Что еще?
– Про сатану они пели часто. Еще и раскрашивали себя не пойми, как.
– Молодость это не простит?
– Я бы так не сказал. Не сотвори себе кумира, помнишь? Ты же ещё им и подражал.
– Вот слушаю тебя, и столько абсурдных критериев! И прям диву даёшься. Подумаешь, что малевали себя! Или что по субботам работал. Господи. Да это же жизнь диктует! Молодой, горячий был. Как вырос и достиг чего-то – остепенился.
– Ну вот. Счетчик снова посчитал.
– Что посчитал?
– «Господи».
– У вас отзыв о сервисе оставить можно?
– Только мне. И то устно.
– Выше по лестнице передашь его?
– Вряд ли.
– Тогда просто знай, что сервис у вас такой себе.
– Учту.
– Ещё что-то осталось? Надоело тут стоять. Открывай люк – сигану вниз. Всё равно, как ты сказал, самое страшное уже случилось.
– Последнее осталось в списке.
– И?
– Прелюбодеяние.
– Это было в десятом классе!
– Думаешь, что чувства в том возрасте заново отрастают такими же, какими они и были? Ты в курсе, как твоя измена повлияла на Таню?
– Если честно, не хочу знать…
– То-то же. Запишем и это.
– А теперь всё?
– Теперь да. Остальное нет смысла обсуждать.
– И что, даже не будешь зачитывать, сколько добра я сделал?
