Книга Полуночница - Юлия Крюкова

– Хорошо. – Покладисто согласился Витька, – А ты меня подождешь?

– Подожду.

Но когда спустя несколько минут он снова выбежал во двор, Славки нигде не было, и бабка Домна сказала, что домой он не возвращался. Можно было поискать его среди сараев, но подходить к ним снова, зная, что там лежит мертвая собака, Витька боялся. Он немножко посидел на крылечке, а потом решил пройтись до реки. Может Славка тоже заплакал и просто не хотел, чтобы его видели?

Витя действительно нашел Славку у Енисея, но тот не плакал. Он стоял и смотрел, как недалеко от берега, не замечая, что за ним присматривают, на самодельном плоту катался Виталька. Старший мальчишка размашисто отталкивался шестом от речного дна и смотрел куда-то в противоположную от Славки сторону. Витька уже было собрался окликнуть своего друга, когда тот первым подал голос.

– Эй, ты!  – Окликнул он стоявшего на плоту мальчишку.

Тот обернулся и раздраженно спросил:

– Чего надо?

– Греби сюда, разговор есть!

– Да пошел ты! Иди мелюзге своей сопли подтирай! – Он хохотнул и снова оттолкнулся шестом от дна, удаляясь от Славки.

– Ты здесь не один умеешь камешки кидать! – Крикнул ему Славка. И точно в доказательство своих слов вынул из кармана штанов пригоршню камней.

Витька еще подумал, что Славке вряд ли удастся попасть камнем в Витальку  – все-таки тот был довольно далеко, но Захаров и не подумал целиться в патлатого пацана, он легко взмахнул рукой и пустил по воде блинчик. Виталька громко фыркнул, а Славка бросил подряд еще три или четыре камешка.

И снова, как в прошлый раз, появившаяся из ниоткуда волна, окатила берег. Поначалу Виталька не выказал никаких признаков беспокойства, пока волна не усилилась, и не покачала плот, словно проверяя его устойчивость. Мальчишка попытался выровнять его шестом, упершись в дно, но река потащила плот дальше от берега, все сильней раскачивая из стороны в сторону.  Когда вода, словно студенистая, прозрачная рука, погладила поверхность плота, Виталька закричал:

– Позови кого-нибудь, слышь, ты?!

Витьке показалось, что он услышал в его голосе нотки паники. С берега совершенно спокойно отозвался Слава:

– Тебе что, помощь нужна?

– Пойди, позови кого-нибудь, придурок! – Заорал с плота Виталька. Вода все быстрее и быстрее заползала на плот то с одной, то с другой стороны, постепенно подбираясь к Виталькиным ногам и стараясь нашарить его ступни.  Мальчишка заметался по плоту, стараясь избежать прикосновения Енисея и тщетно пытаясь нащупать шестом речное дно. – Меня сейчас течением унесет!

– Хорошо. – Так же спокойно ответил Слава, то ли соглашаясь сходить за подмогой, то ли принимая тот факт, что Витальку унесет течением.

Новая волна, навалилась на плот, притопила его и нехотя соскользнула с его поверхности, захлестнув Витальку до колен и почти столкнув его с деревянного островка.

– Нет, стой! – Снова прокричал мальчишка с плота. Он начал бояться, что этот псих с камешками уйдет и не вернется, в то время, как Енисей уносил плот все дальше от берега.

Славка только пожал плечами и пошел прочь от реки. Но Витька этого уже не видел, он убежал, потому что не хотел смотреть, как прозрачные руки слепо, торопливо и жадно подбирались то с одной, то с другой стороны, к ногам плохого мальчика с одной только целью – дотронуться, погладить, схватить и утащить в глубину, где очень-очень холодно, очень темно и очень одиноко.

Три дня он прометался в бреду, вскрикивая всякий раз, когда мама меняла ему компресс. Ему казалось, что это Енисей добрался до него и гладит по разгоряченному лбу своей холодной, мокрой рукой. Когда он выздоровел, Витальку уже успели найти и похоронить. Бабка Домна зашла к ним домой и сказала Витькиным родителям:

– Схоронили мальчишку. Поганец, конечно, был, но жалко все-таки – совсем дитё.

Витька решил, что «схоронили» – значит «спрятали», зарыли поглубже, чтобы больше никто и никогда не видел его лица с выпученными глазами, а что оно именно такое, он не сомневался. За те ночи, что он метался в горячке, Виталька навещал его много раз.  А двух других мальчишек, которые бросали камни в собаку, он больше ни разу не видел.

***

То, что произошло с Виталькой, Витя называл про себя «несчастным случаем», так в те дни говорили взрослые. И эта мысль была спасительной, когда по ночам ему вдруг начинало казаться, что река забрала к себе мальчишку не случайно, а потому, что так захотел Слава. И теперь, по прошествии стольких лет, он был готов задать Захарову прямой вопрос. Он проворочался всю ночь и задремал только под утро, проснулся с головной болью и еще полдня промаялся в квартире, собираясь с духом. Набравшись решимости, он спустился на второй этаж и с силой нажал на звонок.

Дверь ему открыла Ольга – рыжая, как ее мать, худая и высокая, как отец, в желтом домашнем сарафане и с всегдашней книжкой в руках. «Самый читающий ребенок в самой читающей стране» – как со вздохом говорила про нее Галка. Виктор попытался вспомнить, когда в последний раз сталкивался с ней во дворе, и не смог.

– Привет, дядь Вить. – Ольга шире распахнула дверь, приглашая его войти. – Мама на работе, а папа в магазин пошел. Заходите, я вам чаю налью.

На многое в жизни можно только надеяться: сбудется ли прогноз погоды, удастся ли разгрузить пришвартованную к причалу «морковку» точно в срок, но вот в чем можно было не сомневаться, так это в том, что каждый день после обеда, вернувшись из школы,  в квартире Захаровых Ольга предложит зашедшему гостю чашку чаю.

Ей было что-то около четырех лет, когда, вернувшись из детского сада, она спросила своего отца:

– Папа, почему со мной никто не играет? Я делюсь игрушками, мама сказала, чтобы я была хорошей.

Что он мог ответить? «Они боятся, что ты хлопнешь в ладоши, и у них повырастают хвосты»? Слава лучше других знал, что можно сколько угодно выводить «ячмени» и снимать головную боль, можно работать кем угодно, но при этом в реестре таинственной небесной канцелярии числиться «главным специалистом по одиночеству». Потому что, ни смотря ни на что, люди всегда будут бояться того, чего не понимают. Виктор допивал вторую чашку чаю, когда в дверном замке провернулся ключ. Ольга оторвалась от книжки и поспешила в коридор.

– А вот и папа! –