или они нас. Страх и волнение куда-то отступили, мне кажется, когда я потянулся к двери, моя рука ничуть не дрожала. Будто в холодном и липком тумане я вышел из аппаратной и прошел по коридору к лестнице. Каким-то особым умом я решил, что лучше будет выйти на кормовую часть. Никого не встретив по дороге, я высунулся на палубу, достал пистолет и медленно двинулся к краю. Инстинктивно присев почти на корточки, я прокрался к нашему борту. Никого не было видно в этой части и, пользуясь высотой нашего судна, я без труда спрыгнул на чужую палубу. Со стороны надстройки слышались редкие выстрелы и крики. Я присел еще ниже и направился туда. Судя по звукам, бои уже велись только во внутренних помещениях. Я прошел до середины, стараясь не попадаться в поле зрение имевшихся окон.
Пройдя до конца траловой палубы, я подобрался к жилой, заглянув за угол, я увидел три тела лежащих на полу. Двое точно были нашими бойцами, Улан всегда просил своих носить одинаковую форму. Решив пощупать пульс, я подбежал к ним, но, оказавшись ближе, понял — все мертвы. Двое были ранены в голову, и один в горло. Темные лужи со следами сапог указывали, что остальные продвинулись дальше. Бойцу с траулера почти разнесло голову двумя попаданиями, он лежал прямо в проходе, и мне пришлось перешагивать, чтобы проникнуть внутрь. На секунду я подумал, что стоит подобрать автомат, но потом вспомнил, что я с него плохо стреляю, к тому же хотелось иметь одну свободную руку. Мне казалось, что я крадусь невероятно медленно, и очень громко дышу. Несмотря на внешний шум, я отчетливо слышал свое дыхание, с каким-то незнакомым мне присвистом, вырывающимся на выдохе. Больше не стреляли, и это создавало еще больше проблем, ведь теперь я не знал куда двигаться.
Насколько я помнил устройство «Орленка», отсюда можно было пройти к шахте МКО28, а затем к рефрижераторному отделению, такой маршрут и был избран. Продолжая медленно пробираться по чужому кораблю, я с удивлением отметил что здесь совсем не пахнет рыбой. Задумавшись над этим открытием, я слишком опрометчиво выскочил в один из коридоров. Здесь лежало еще четверо. Все стены были в дырках и лампочки не горели, слабый свет через люмики29 дверей сочился в узкий проход коридора. Четверо тоже были мертвы. На этот раз я пощупал пульс и измазал руку, машинально вытерев ее о штаны; рыбой по-прежнему не пахло, зато сырой металлический запах крови отчетливо повис в воздухе. Не хотелось быть здесь долго, и я пошел дальше.
В машинно-котельном отделении я не нашел никого из живых. Забрызганные кровью, двух обслуживавших эти механизмы человек, двигатели также бесстрастно продолжали грохотать свой нескладный похоронный марш. Рука одного из механиков распростерлась в проходе, сжимая направленный в мою сторону пистолет, я был уверен, что он мертв, но все равно пнул руку, чтобы выбить оружие. Пальцы разжались но, указательный застрял в скобе, и мне пришлось пинать еще раз, чтобы пистолет отлетел в сторону.
Я прошел насквозь МКО, теперь нужно было миновать коридор, но их было два. Подойдя к двери, я прислушался, но напрасно. Грохот механизмов все еще мешал отчетливо слышать, полагаясь на интуицию, я выбрал правый. Аккуратно открыв дверь, заглянул внутрь. Было темно, но никаких признаков движения я не обнаружил. Подождав, когда глаза еще чуть привыкнут к темноте, я шагнул вперед. Коридор был длинным, и я шел не спеша. Почти дойдя до конца, я услышал какой-то шум позади. Я резко развернул корпус и упал на пол. В этот момент дверь отворилась, и на меня вышел кто-то из экипажа. Я лежал на полу, держа его на прицеле. В голове бешено застучало, время стало резиновым и растянулось по всей длине коридора, словно давая мне шанс на верные действия. Я понял: он еще не привык к темноте и просто не заметил меня. Но вот сейчас он подойдет ближе, его глаза смогут видеть лучше и он точно заметит. Матрос шел на меня, и я смог его разглядеть. Среднего роста мужик, широкоплечий, в таких же гадах30 как у меня, в джинсах и синей галанке31, под которой светился тельник. Матрос шел, держа руку с пистолетом перед собой, а второй придерживаясь за стену. И вот он меня заметил. Я успел подумать, что он тоже размышляет над увиденным, и, наверное, удивлен, почему я не стреля…
…
— Джавгар! Дү (брат), открой глаза!
Я разлепил глаза. Надо мной нависало измазанное в чем-то темно-коричневом лицо Галсана. Его, обычно узкие глаза были широко открыты, и от этого лицо казалось каким-то чужим и старым. Я попытался подняться, но понял, что у меня совсем нет сил.
— Лежи, лежи! Мы тебя унесем! Погоди только, сейчас батя вернется, и унесем тебя! Ты главное глаза не закрывай!
Я заметил, что дышу очень часто и коротко, и попытался сделать хороший вдох, но сильная боль где-то в области ключицы не дала этого сделать.
— Галсан, өвдв (больно).
— Знаю, дү (брат), знаю. Потерпи еще немножко, скоро кэп придет! Уж дотащим тебя, тыж нашего батю знаешь, он хоть и старый, но крепкий, точно тебя вдвоем дотащим! — Теперь глаза деда сузились, и лицо стало обычным, каким я всегда привык его видеть.
На меня что-то капнуло. Я напряг зрение и разглядел, что дед плачет. Эти внезапные слезы казались мне абсолютно не к месту и так глупо выглядели, появляясь из двух узких глаз и капая прямо на меня.
— Дед, ты че?
— Ниче-ниче, ты прости, что тебя не послушал. Не надо было эту турбину чинить… А ты представляешь что они везли в морозилках32? Знаешь что везли?! Шубы! Бабские! Ты представляешь? Сотни шуб!
Лицо деда исказилось какой-то неизвестной мне гримасой.
— Шубы это хорошо, ведь тут так холодно…
Примечания
1
Нора — каюта
2
Дед — стармех, старший механик
3
Яма — двигательный отсек
4
Брать за ноздрю — брать на буксир
5
«Альпинист» и «Орленок» — типы морозильных траулеров-сейнеров
6
Автоматчик — второй механик, отвечающий за судовую автоматику
7
Комод — командир отделения
8
Динамка — дизель-генератор
