приветствие и со скучающим видом начинает проверять свой мобильный телефон. Между тем женщины, пришедшие с ней, продолжают выгружать из машины упакованную в чехлы одежду. Это, вероятно, одна из моделей приехала на дефиле перед клиенткой.
Олли ходит взад-вперед. Пытается держать себя в руках. Она тщательно подбирала каждую деталь одежды – красивые белые брюки, свитер и обтягивающая куртка сиреневого цвета с широким поясом. В руках папка с эскизами и фотографиями, напечатанными на плотной бумаге. И, конечно, резюме, которое она уже отправляла раньше вместе с запросом на стажировку. Сердце чуть ли не выпрыгивает из груди. Она понятия не имеет, как пройдет собеседование. Кто знает, сколько вопросов ей зададут. Даже если со стажировкой в конце концов ничего не выйдет, будет большой удачей просто побыть здесь. Задержаться на несколько месяцев, поработать над какими-нибудь проектами, понравиться кому-то, все это может открыть для нее двери в мир моды. Даже те двери, которые ведут к настоящей работе. По крайней мере, она надеется на это.
Чернокожая девушка встает с дивана. Одна из двух синьорин у стойки регистрации жестом просит ее подойти. Олли слышит, как они говорят, что ее ждут наверху. Чернокожая девушка оборачивается, приглашает женщин с одеждой следовать за ней. И начинает элегантно подниматься по лестнице.
«Черт, – думает Олли, – она и правда великолепна. А я? Когда моя очередь? – И смотрит на часы: – Уже шесть. А говорили, встреча в половине пятого. Тьфу. Туфли начинают давить. Я надела их рано утром. Я не привыкла к этому. На мне слишком высокие каблуки». Олли бросает последний взгляд на модель, прежде чем та исчезает наверху лестницы. Счастливица, на ней кроссовки. И у нее все в порядке. У нее уже есть работа.
Через несколько секунд появляется одна из двух синьорин:
– Простите, синьора Крочетти…
Олли оборачивается:
– Да?
– Мне только что сказали, что вы можете подниматься. Эгидио Ламберти вас ждет. Поднимайтесь и постучите в первую дверь справа. Если что, там есть табличка с именем… – Девушка вежливо, но сдержанно улыбается.
Олли благодарит ее и начинает подниматься по лестнице. Эгидио. Ну и имечко. Он что, настолько древний? Это очень старое имя. На половине лестницы Олли спотыкается о папку, которую выронила на ступеньку. Быстро поворачивается, чтобы посмотреть, заметил ли кто-то в холле ее оплошность. Две синьоры на диване точно все видели. Они смотрят прямо на нее. Олли снова отворачивается. Собирается с духом. «Нет, я не хочу знать, как они на меня смотрят, смеются надо мной или нет. Не хочу, чтобы они накликали на меня неудачу, эти две чванливые жабы». И она идет дальше с высоко поднятой головой. Поднимается на верхний этаж. Смотрит направо. Видит дверь с табличкой «Эгидио Ламберти». Осторожно стучит. Никто не отвечает. Она стучится снова, но теперь немного громче. Опять никто не отвечает. Олли пробует в третий раз, но теперь гораздо сильнее. Торопливо подносит руку к губам, словно пытаясь сказать: «Ой, это уже слишком».
Наконец из кабинета слышится голос:
– Ну наконец-то… Заходи, заходи…
Олли поднимает бровь. Что значит «наконец-то»? Не моя вина, что пришлось ждать больше получаса. Я пришла вовремя. Даже немного раньше. И какой у него противный голос, такой гнусавый. У Олли плохое предчувствие.
Она медленно нажимает на ручку:
– Можно?
Несколько секунд держит дверь приоткрытой, просунув внутрь только голову. Ждет кивка или какого-то другого знака. Например, слова «проходите». Ничего. Олли набирается смелости, открывает створку пошире, заходит в кабинет и закрывает за собой дверь.
За огромным стеклянным столом сидит мужчина с залысинами, ему лет сорок, на носу очки в очень эффектной оправе, на голове клетчатая шляпа, одет в красную рубашку и бледно-розовый свитер поверх нее. Перед ним монитор «Mac». Ему же всего сорок. Имя его только уродует, думает Олли. Мужчина не отрывает взгляд от монитора. Только жестом подзывает Олли поближе.
Та делает несколько нерешительных шагов:
– Здравствуйте, доброе утро, меня зовут Олимпия…
Мужчина не дает ей времени даже назвать фамилию. Не глядя на Олли говорит:
– Да-да, Крочетти… Я знаю. Я сам назначил вам встречу. Так что наверняка знаю, кто вы, правда? Садитесь быстрее. Олимпия, ну и имя…
Сердце Олли бьется все быстрее и быстрее. «Чего он хочет? Олимпия – плохое имя? А у него какое тогда? Ужасное предчувствие. Нет, нет, нет. Не так. Соберись. Наберись мужества. Дыши, да, ничего страшного. Он просто немного злится, может, плохо спал, плохо ел, не занимался любовью накануне ночью, да и кто знает, когда он вообще занимался любовью… Но он все же человек… Надо просто немного над ним поработать…» Олли меняет выражение лица, изображает свою лучшую улыбку. Притягательную. Открытую. Спокойную. Интригующую. Улыбку, с которой она обычно идет в атаку.
– Хорошо. Я здесь для того, чтобы попросить о стажировке… Это было бы честью для меня…
– Наверняка это будет честью для вас… У нас один из самых уважаемых Домов моды в мире… – И он продолжает печатать что-то на клавиатуре ноутбука, не глядя на Олли.
Она сглатывает. Супермегаплохое предчувствие. «Нет, дело не в том, что сегодня плохой день. Дело в этом человеке, который отравил весь день своим ядом. Да. Это один из тех сложных, находящихся в постоянном стрессе людей, которые слишком много работают, всегда в курсе происходящего и никогда не расслабляются. Но я могу с этим справиться. Должна с этим справиться».
– Совершенно верно. Поэтому я и выбрала вас…
– Нет, вы нас не выбирали. Нас не выбирают. Это мы выбираем.
На этот раз он отрывается от монитора и смотрит на нее. Смотрит в упор, безапелляционно. Олли чувствует, как у нее краснеют щеки. И кончики ушей. К счастью, сегодня она не собирала волосы в пучок, и эта деталь остается незамеченной. Олли делает еще один глубокий вдох. Я ненавижу его. Я ненавижу его. Я ненавижу его. Кто он такой? Кем он себя возомнил?
– Верно, так и есть. Я просто говорю, что…
– Вы не должны ничего говорить. Вы просто должны показать мне свои работы, и все. Они будут говорить за вас… Давай-те… – Он поторапливает ее жестом. – Вы же здесь для этого, так? Давайте посмотрим, что у нас тут… И сколько времени мы на этом потеряем.
Олли начинает не на шутку нервничать. Держись. Иногда надо что-то вложить, чтобы потом получить желаемое. Нет смысла бодаться с этим человеком. Даже если он козел… Она делает еще один глубокий вдох. Берет папку и раскрывает ее на столе. Достает свои работы. Эскизы выполнены в разных техниках,
