и чаще получали похоронки.
Трудно, холодно и голодно было зимой. Дмитрий с утра и до темноты работал в колхозе. Делал всё, что делали деревенские мальчишки его лет. За зиму он немного подрос и чуть раздался в плечах. Но куда больше изменился внутренне: детство, отрочество ушли как-то сразу, уступив место юности, тревожной и беспокойной.
Наступила весна 1942 года. Туманным и тёплым апрельским утром несколько женщин и мальчишек вышли на весенний сев. Сделали несколько кругов – лошади устали. Дмитрий сел на свежую борозду и тут услышал журавлиную песню. Опять журавли! Но только на этот раз не улетали, а прилетели, и в их небесной песне была уже другая мелодия, что-то торжественное, казалось, они ещё раз подтверждали вечный закон жизни – круговорот совершается, война не в силах его остановить.
Ещё не стихла журавлиная песня, как прибежала из деревни босоногая девчонка:
– Митя, сказала она, – велели придти в сельский Совет, тебе повестка из военкомата.
Сразу ёкнуло сердце парня, и он в этот момент почувствовал себя взрослым солдатом. В 1942 году комсомолец Дмитрий Болдаев в составе тридцати таких же юношей-призывников Серебряно-Прудского района был призван на Балтийский флот. Здесь, под Ленинградом, были сформированы морские бригады и под покровом ночи через Ладогу на морском транспорте переброшены в Ленинград. В то время он был в блокадном кольце.
Более чем 300-тысячная армия немцев обложила город с юга и юго-востока, фашистские войска нависли со стороны Карельского перешейка и вышли к реке Свирь. Войска Ленинградского фронта и силы краснознамённого Балтийского флота оказались в очень тяжёлом положении. Долгие месяцы враг терзал осаждённый город. Тисками голода, жестокими бомбёжками и обстрелами он стремился обескровить и обессилить его защитников, сломить их волю.
Корабли с войсками и техникой входили в Ленинград после наступления темноты, возвращались перед рассветом. Всё это происходило в период жестоких штормов, а затем и ледостава, двигались они по стеснённым фарватерам и мелководью в зоне вражеского огня. А когда выгрузились на берег, Дмитрий долго смотрел на опалённую войной Ленинградскую землю. Истерзанная, она лежала у его ног, и, казалось, каждый ком взывал к мести. Чёрные, торчащие трубы мирных очагов, серые, зловеще зияющие остовы огромных каменных зданий, разбитые вагоны, искорёженные рельсы говорили, казалось, то же самое. Под солдатскими сапогами хрустели осколки стекла, и они как будто вонзались не в землю, а в самое сердце краснофлотца.
Разместившись в Рузовских казармах, молодое пополнение, не теряя времени, напряжённо, без устали, днём и ночью училось осуществлять прорыв заблаговременно подготовленной обороны гитлеровцев. Основное внимание обращалось на самостоятельные действия стрелковых подразделений и морских штурмовых групп. На специально оборудованных полях учились маневрировать, на поле боя сочетать огонь с движением, вести бой в траншеях, умело действовать ночью. Любознательный и сметливый парень схватывал всё то, чему обучали командиры. Здесь же Болдаев освоил пулемёт Дегтярёва и стал первым номером расчёта. Вторым номером был его земляк Василий Павлович Штарёв.
В январе 1943 года из личного состава морского экипажа были сформированы 35-я и 36-я штурмовые морские бригады и направлены в Ленинград, в посёлок Морозовка, для подготовки к прорыву блокады, который должен был обеспечить коридор для соединения с Волховским фронтом.
Командование нашей 54-й армии, в состав которой входила морская пехота, решило нанести отвлекающий удар по гитлеровцам с тыла, со стороны Невы, с «невского пятачка», форсировать реку по льду.
– Было морозное январское утро, двенадцатое число, – хорошо помню, – говорит Дмитрий Николаевич. – Наша артиллерия открыла огонь по укреплениям противника. Началась артподготовка. Через головы наших пехотинцев по гитлеровцам, засевшим на левом берегу, били пулемёты. По сигналу ракеты моряки под кинжальным огнём форсировали реку. Однако не все огневые точки противника были подавлены. Поднимаясь в атаку, бойцы-моряки сбрасывали с себя маскхалаты, оставшись в том, что смогли сохранить от морской формы: бушлаты, тельняшки, ремни, бескозырки. Достигнув левого берега, воины бросали на колючую проволоку бушлаты, шинели, преодолевали заграждения и врывались во вражеские траншеи, завязывая рукопашный бой.
В рукопашной схватке, показывая пример, отважно и мужественно действовал комбат Зверев. Командир роты Бойко не раз сам становился к пулемёту, не в силу своего пылкого темперамента, – он был человеком хладнокровным – а потому, что бывали такие моменты, когда рядом некому было заменить павших моряков. Грохот орудий, разрывы мин и снарядов слились в непрерывный гул. Раненые, истекающие кровью моряки, в пехотных, защитного цвета пилотках, обвитых лентами морских бескозырок, ложились на берег и клятвенно его целовали. Они были готовы умереть здесь, рядом с друзьями, оставшимися непобеждёнными до последнего вздоха. Моральные испытания, которым подверглись краснофлотцы и офицеры, достигли высших пределов человеческих возможностей…
Статистика не располагает сведениями о возрастном составе участников Великой Отечественной войны. Но одно совершенно очевидно, что удар фашизма в равной мере приняло на себя и молодое поколение. У них, как и у всей страны, было всё в жизни первым: НЭП, индустриализация, ликвидация кулачества, коллективизация сельского хозяйства, ударничество, школы, ФЗУ, рабфаки.
Фашистское нашествие было для молодых людей покушением на Родину, которая была их собственной плотью и кровью. Они дрались по зову своего сердца.
Как ни цеплялся враг за Шлиссельбургско-Синявинский выступ, однако был сломлен. 18 января воины Ленинградского и Волховского фронтов прорвали кольцо вражеской блокады. Это событие стало переломным моментом в великой битве за Ленинград. Боевая инициатива перешла к советским воинам. Наше командование получило возможность подготовиться к операции по разгрому немецко-фашистских войск, продолжавших вести осаду.
Всё дальше и дальше от нас дни фронтовые, легендарные дни боевой, опалённой жарким дыханием войны молодости ветеранов. И не только дни, уходят годы, десятилетия. В наступившем 2000 году прогрессивные люди Земли уже будут отмечать 55-летие со дня победного окончания Великой Отечественной войны.
Годы уходят, но память о них остаётся. Она живёт. И чем дальше, тем кажется сильнее, явственнее, ощутимее. Она живёт в наших сердцах. Живёт в незарубцевавшихся и время от времени дающих о себе знать ранах ветеранов. О ней напоминают миллионы погибших отцов и матерей, братьев и сестёр, любимых и друзей. Да только ли в этом живёт память о минувшей войне? Она живёт во всём, что нас окружает. Во всём этом и многом-многом другом… Но главное – это человеческие души, людские сердца, наше сознание, всё то, что зовётся памятью поколений.
– В жизни каждого человека бывают события и даты, которые врезаются в сердце на долгие годы, – говорил мне во время беседы Дмитрий Николаевич.
В памяти фронтовика осели на всю жизнь несколько таких событий.
При штурме Шлиссельбургской крепости их стрелковая рота была остановлена
