небольшие здания в викторианском стиле, многие из которых выкрашены в цвет ржавчины и служат помещениями для ресторанов, почты и библиотеки. Покупатели снуют туда-сюда, пруд вдоль дороги полон людей, катающихся на коньках, а в воздухе витает почти детское предрождественское возбуждение.
Вдали виднеются очертания монастыря на фоне вечнозеленых деревьев, за пределами которых высятся горы. Где-то там, скрытая деревьями, застыла некогда полноводная река Уэст-Ривер, по крайней мере до весны, пока любители пеших прогулок снова не начнут выходить на улицу, пережив самые сильные холода. Все покрыто несколькими дюймами снега, с каждой крыши свисают сосульки. Даже находясь в салоне машины, я ловлю себя на мысли, что мне хочется выпить кружечку чего-нибудь горячего.
Можно подумать, что после долгой жизни в Нью-Йорке, я привык к плохой погоде, но Вермонт — это совсем другая история. Зимы здесь суровые, и я позабыл этот урок довольно быстро после отъезда в колледж. Вопрос в том, смогу ли я заново его усвоить теперь, когда вернулся сюда, возможно, на ближайшее будущее.
Если бы еще несколько месяцев назад вы спросили меня, чем я планирую заняться на праздники, я бы, наверное, ответил, что напьюсь до отключки, прежде чем официально оформлю развод. Именно этим мне и следовало бы заняться, находясь на безопасном расстоянии от Холли, но у Фионы имелись другие планы на мой счет.
Растягиваю губы в улыбке. Надо отдать должное бабушке Холли. Она всегда что-нибудь затевала. Держу пари она с интересом смотрит на нас, где бы сейчас ни была.
Я крепче сжимаю руль, сворачивая с главной улицы на боковую. Дом Фионы стоит на холмах, с которых открывается вид на город, и в этот вид я был влюблен с самого детства. Продажа дома станет трагедией, но позволить ему пустовать будет еще большей трагедией.
Фиона была хорошей женщиной. Одна из лучших, которых я когда-либо встречал, и она любила Холли. Она любила и меня и, наверное, поэтому хотела, чтобы дом достался нам, когда ее не станет. Даже после того, как наши с Холли отношения начали рушиться, она настояла на том, чтобы после ее смерти дом перешел к нам. Как бы я ни готовился к ее смерти, она все равно наступила быстро, приправленная маленькой местью во многих отношениях.
Только после оглашения завещания мы с Холли узнали о ее последнем желании, если можно так выразиться. Фиона была очень умной женщиной. Даже в последние годы своей жизни она знала, что мой брак с ее внучкой находится на последнем издыхании. Может быть, поэтому она просила всего неделю… одну неделю прожить вместе, как раньше, в доме, который она любила, который любим мы с Холли, а потом мы можем делать с имуществом все, что захотим. Но чем дальше я направляюсь в горы, тем сильнее скручивается комок нервов в желудке, и неделя кажется мне невыполнимой просьбой.
Расслабься… Держи себя в руках. Семь дней под одной крышей с моей в-скором-времени-бывшей женой не должны превратиться в катастрофу. Во-первых, это рождественская неделя. Во-вторых, когда-то мы были счастливы.
Я сворачиваю за угол на Аспен-Стрит. Дом Фионы стоит в конце заснеженной дороги, по обеим сторонам которой высятся абсолютно голые деревья, и выглядит он так красиво, словно с картинки. Стены дома выкрашены в кремовый цвет, крыша с остроконечным верхом, окна широкие и приглашающие заглянуть внутрь. Красный цвет — вот, что действительно придает этому месту характер, темно-красные ставни и входная дверь создают прекрасный контраст с окружающей зимней сказкой. Я перевел дыхание, остановившись на подъездной дорожке, рядом с арендованным черным седаном и заглушил двигатель. Не ожидая, что Холли откроет дверь и выйдет на улицу — мы уже давно прошли через подобные жесты — я выхожу на холодный воздух.
Засунув руки в карманы, поднимаюсь по мощенной дорожке между колоннами и останавливаюсь на крыльце. У меня нет ключей, и мне остается только тяжело сглотнуть, когда я поднимаю руку, чтобы позвонить в дверь. Не успевает палец коснуться кнопки, как дверь распахивается и передо мной предстает женщина, стоящая в центре всего этого — стройная, со светлой кожей, с застывшей грустью в ее обычно ярко-карих глазах, с исходящим из каждой клеточки тела беспокойством, и россыпью веснушек на лице. Она выглядит усталой и прячет неловкость за вуалью, но она все так же ослепительна, как и всегда.
Холли Миллер. Моя будущая бывшая жена.
ГЛАВА 3
Рождество — не время года. Это чувство. Эдна Фербер
Холли
Итан выглядит хорошо, несмотря ни на что. Он все так же отлично сложен, как и всегда, обладатель стройного, спортивного тела. Его волосы — не то рыжие, не то каштановые — стали длиннее, а голубые глаза — такие светлые, что напоминают утреннее небо на рассвете — остались такими, какими я их помню. В этих глазах так легко потеряться и, на мгновение, я теряю дар речи. Никто из нас ничего не говорит; наша ситуация и воспоминания о последней встрече тяжело повисают воздухе.
— Привет, — слабо выдавливаю я, наконец, находя в себе силы.
— Привет, — отвечает он, и его дыхание облачками пара вырывается наружу. И опять пауза. — Можно войти?
— О. Точно. Да, конечно. — Все в нем по-прежнему возбуждает меня. Его суровое красивое лицо. Легкая щетина на скулах. И тело, которое мне так хорошо знакомо — широкие плечи, мускулистая грудь, длинные ноги — каждый дюйм его тела восхитительно тверд. Отбросив воспоминания, выхожу на крыльцо, кутаясь в свитер. Снаружи небо стало серым от набежавших на него густых, злых туч, а легкие хлопья снега падают на землю. Кажется, что все происходит, словно в замедленной съемке. — Тебе нужна помощь с сумками?
— Сумкой, — поправил он. — Все в порядке. Подожди секунду. — Похоже, обрадованный тем, что ему есть чем заняться, он направляется к своей машине, некоторое время роется в ней, прежде чем вытащить свой большой черный чемодан, который я подарила ему на вторую годовщину нашей свадьбы.
— Извини, — пробормотал он, возвращаясь на крыльцо. — Ты, наверное, замерзла.
— Я в порядке, — отвечаю я отрывисто, наблюдая, как он стряхивает снег с ботинок и проходит мимо меня в дом.
Нервы пляшут у меня в животе. Стою, не зная, что делать дальше.
Пойти за ним в дом?
Ну, не думаю, что у меня есть выбор, верно?
Эта неделя могла бы пройти легче, если бы никаких похорон не было. По крайней мере тогда я бы не была вынуждена находится рядом с Итаном, когда сама была в
