после ухода Маклакова, – собери всех: режиссеров, сценаристов, художников, гримеров, конечно. С этим мужиком надо хорошо поработать гримерам, чтобы жирные волосы, помятый, опустившееся животное, мерзкое, ясно?
Даша быстро записывала в блокнот.
– Семен, – обратился Решетников к режиссеру, – ты с ним пройдись по ситуации, что и как ему говорить. Парни – повернулся от к сценаристам, – текста не надо много, пару крепких фраз.
Совещание прервал звонок от Жданова.
– Каналу очень понравилось ваше предложение, – с ходу сообщил тот.
– Мое предложение? – удивился Решетников.
– Перенести все в современность, написать новое «Преступление и наказание».
– Я не предлагал, я говорил, «если бы я писал».
– Ну мы так поняли, что, если вам позволим, вы возьметесь за экранизацию…
– Да я вообще не люблю Достоевского… Я пытался вежливо отказать. Вернее, вежливо отказал.
Но от Жданова не так легко было отделаться.
– Давайте так, вы подумаете, вот не сразу отказывайте, а подумайте. Это все-таки Достоевский, таких предложений мало.
– Согласен. Тогда мне надо посоветоваться… с Федором Михайловичем. Я сразу позвоню.
Отпустив всех, кроме Даши, Решетников спросил у нее:
– Успела найти информацию по Бондарю?
– Да. – Она протянула листок.
Решетников бодрым шагом направился к машине. Даша, стараясь не отставать, продолжала:
– Этого Бондаря зовут Олег Владимирович, суровый мужчина.
– Пьет?
– Нет.
– Хуже. Надо искать подход.
– Поняла, займусь.
– Умница. Как я буду без тебя? – Решетников вдруг остановился и обернулся к Даше.
– А почему без меня?
– Сколько у тебя уже, три недели, четыре? Триместр только начался, правильно?
Даша застыла на месте.
– Откуда вы знаете?
– Унижаешь начальство, Даша. Эх, не спасешься ты, Даша, не спасешься. А хотя через роды, может быть. Подход, искать подход.
Решетников сел в машину и поехал к Бондарю. Даша, как обычно, не подвела и быстро нарыла новую ценную информацию:
– Петр Сергеевич, я нашла подход. Этот Олег Владимирович все-таки пьет, но не все, любит текилу с лаймом. Не лимон, именно лайм. Вот такой человек. Спортсмен, имеется несколько сотрясений, так что аккуратней с ним.
– Если сработает, Даша, премия всему коллективу. Клянусь.
* * *
Спустя еще четверть часа Решетников уже звонил в дверь Бондарю, держа в одной руке бутылку текилы, а во второй – пакетик с лаймами.
Дверь открыл высокий крупный мужчина в домашнем спортивном костюме. Весовые категории явно были не в пользу Петра.
– Я отец Саши Решетникова.
Бондарь молча кивнул в ожидании дальнейших слов.
– Я не смог сегодня приехать в школу, делегировал жене, о чем искренне сожалею.
Бондарь снова молча кивнул.
– Полакомимся текилой? – перешел в наступление Петр, подняв руки с текилой и лаймами.
После паузы Бондарь кивнул в третий раз и посторонился, пропуская Решетникова.
Спустя несколько рюмок хозяин стал словоохотливее.
– Да мне самому неудобно, ты не представляешь, – говорил он. – Как твой моего ушатал? Стыдно. Сколько боксом занимается, и тут такое.
– Я, если честно, сам в недоумении, Сашка всегда тише воды, а тут подрался. Да еще и как. Отслоение сетчатки, жена говорила?
– Нормально все с глазом, сегодня врачи сказали, дома пока посидит, сотрясение же. А потом…
– А чего подрались, не в курсе?
– Да баба там была.
– Стас тебе сказал?
– Нет, этот молчит. – Бондарь снова разлил текилу по рюмкам. – Так дерутся только из-за баб. Едва оттащили. Там баба.
Они чокнулись и выпили.
– Жена говорила, вы заявление хотели подавать? – произнес Решетников.
– Было дело.
– Уладить бы нам этом вопрос.
– Можно и уладить.
– Давайте мы оплатим лечение Стасу?
– Какое лечение? Дома сидеть будет.
– И что, какие варианты?
– Сейчас допьем и пойдем дальше куражиться.
На этот раз кивнул Решетников, его такой вариант вполне устраивал.
Через час, уже изрядно захмелев, они вышли и уселись на спортивной площадке. Бондарь все говорил о том, что не давало ему покоя:
– То, что твой парень хохотальник моему начистил, даже правильно, а то уже совсем невозможно говорить стало. Возмужал, окреп, слова не скажи.
– У меня с Сашкой нормально, понимание есть, – ответил Решетников. – Я так думаю.
– Я ведь такой же закрытый был, но мой отец у меня и не спрашивал ничего. Результат даешь, и хватит. Но я же другой, я же интересуюсь его делами, что там, как там…
– А ты вообще в курсе, что у них за класс, дружные они там или… я просто как-то об этом ни разу…
– Нормальный вроде, но… Ты только не злись.
– А чего я должен злиться?
– Ну… Твой сын лох.
– Что?
– Только давай без этого, я не обидеть хочу, я от души говорю, надо знать.
– И что, мой лох твоего героя положил?
– От этого и тошно. Кто тогда мой теперь, если…
– Кто тебе это сказал про Сашку?
Бондарь ответил уклончиво:
– Ну я образно, не то чтобы прямо лох, но он такой сам по себе, учится хорошо, скрытный, тихий. Его ж и раньше доставали, но он молчал всегда, это я знаю – слушал разговоры Стаса по телефону, угорали все время с него. Почему он сейчас ответил? А наказал правильно.
После недолгой паузы Бондарь заявил, поднимаясь со скамьи:
– Драться хочу.
– Тебе пить нельзя, – сказал Решетников, видя, что Бондаря совсем развезло.
– Давай сейчас возьмем еще, и хватит. Чтобы наверняка, во всем надо доходить до конца, до сути.
– Нет, хватит уже. Хорош. По домам.
Бондарь, угрожающе насупившись, начал подступать к Решетникову:
– Слушай, может, с тобой подеремся?
– Не стоит.
– Почему? Реванш, отцы за детей. Давай.
Неожиданно Бондарь занес кулак, Решетников едва успел увернуться, говоря:
– Ну хватит, хватит.
– Да че ты, никаких заявлений. Разберемся и забудем.
Решетников начал отступать спиной, снова уворачиваясь от удара.
– Угомонись, Олег Владимирович.
Но Бондарь разошелся не на шутку и еще раз попытался нанести удар. Воспользовавшись тем, что Бондарь едва стоит на ногах, Решетников ударил в ответ и закрепил успех, заехав пошатнувшемуся Бондарю в челюсть. Тот упал навзничь и замер, бормоча:
– Вот это позор… твою мать…
Решетников подошел к поверженному и протянул руку, которую Бондарь принял.
«Пожалуй, инцидент можно считать исчерпанным», – подумал Решетников по дороге к своему джипу.
* * *
Вернувшись домой, Петр первым делом осмотрел себя в зеркало. Все-таки Бондарь его задел – на скуле виднелось небольшое покраснение. Решетников подошел к комнате сына и постучался.
– Я ел, – послышался Сашин голос.
Решетников вошел в комнату, прошел к кровати, сел. Саша сидел за ноутбуком, на столе лежал открытый английский словарь с дефинициями.
– Я поел, – повторил сын, не отрываясь от монитора.
– Вы с ним что, девочку не поделили? – начал Решетников. – Ну теперь уже поделили. Она с тобой? Или пока вы
