во втором письме? — переключился я от мыслей о деньгах на второй свиток, который Танини держал в руке.
— Господин Рехмир сообщает, что войско на Синае столкнулось с ожесточённым сопротивлением местных племён и поставки меди оттуда, практически полностью прекращены, — сообщил парень, — он просит вашего совета.
— Усерамон значит ещё не вернулся с юга, — задумчиво погладил я подбородок, — если визирь просит совета у меня.
— Ответь ему, чтобы пока привлёк нубийских наёмников на помощь Хоремхебу, — немного подумав, распорядился я, — если у Хоремхеба такие проблемы, которые он не может решить с помощью пятитысячного войска, нужно отправить к нему гонца, узнать подробности.
— Всё выполню, мой царь, — поклонился Танини.
— Подождём ответа, Хоремхеб опытный командир, вряд ли он даст так просто себя победить.
* * *
На следующий день парень пришёл отчитаться об отправленных письмах, а также о том, что митаннийский принц усердно продолжает у него обучаться, больше не устраивая молчаливых протестов, после того как его наказал Ментуиуи, заставив три дня пожить жизнью простого легионера.
— Что-то ещё? — спросил я его, видя, что он замешкался перед тем, как уйти.
— Иудеи прибыли мой царь, — скривился он, — на четыре часа раньше обозначенного им срока.
— Ну раз прибыли раньше, пусть ждут, — пожал я плечами, — давай пока пообедаем.
— Слушаюсь мой царь, — склонился он и вместе с Хопи отправились за едой.
Еда не изобиловала разнообразием, всё ровно тоже, что ели все в войске, только что продукты были чуть посвежее, но и только. Молчаливо расправившись с рыбой, я запил всё это вином из серебряного кубка и поднявшись с места, пошёл в другую часть шатра, чтобы отдохнуть.
Иудеев пустили ровно в то время, какое им было назначено. На коленях, они с самого порога подползли к моему креслу и сразу взмолились о пощаде, едва поприветствовали меня полными титулами.
— О какой милости вы просите меня? — деланно удивился я, — я не собирался никак ущемлять вас.
— Но Великий царь, — со слезами на глазах ответил мне старший, — до нас дошли новости, что царь Менхеперра собрался покорить наши города.
— Ханаан и так египетский, — напомнил я им, по-прежнему делал вид, что ничего не понимаю, — я лишь проверю, что все народы на нём подчинены мне и платят дань.
— Но…но Великий царь, иудеи давно уже живут отдельно от воли египетских царей, — у него от волнения даже затряслась нижняя челюсть.
— Ну так если вы хотите, чтобы так было и дальше, пусть ваши города принесут мне личную клятву и живут дальше по египетским законам, платя налоги. Никто вас не тронет.
— Но это невозможно Великий царь, — закачал головой старший из иудеев, — наша вера, наша жизнь, не такая как в Египте.
— Я знаю, что у вас нет общего государства, у вас просто союз племён, — я пожал плечами, — всё ровно также и останется, но добавится царская администрация нома к которому будут приписаны ваши города, она будет следить за выполнением законов. Ваших вождей я не планирую менять.
Глаза у всех иудеев расширились.
— А наша вера, Великий царь? Египетские жрецы заставят снести наши храмы и молиться вашим богам.
— Этого также не будет, — я спокойно пошевелил рукой, — молитесь кому хотите, если платите налоги. Моим следующим указом будет объявлено, что на всех новых территориях налоговые послабления для всех храмов отменены, они так же как и все остальные землевладельцы, обязаны будут платить налоги.
В шатре настала полная тишина, даже охрана перестала двигаться, поскольку впервые во всеуслышание я об этом объявил. Сам же приказ был давно подписан мною и Хатшепсут, но не объявлялся, пока Усерамон не вернётся из Южного Египта. Именно под его возвращение и присоединение новых территорий мы и собирались выпустить весьма революционный указ, мотивируя это тем, что мы хотим полностью убить им всякое инакомыслие на новых землях. В приказе была приписка о том, что для египетских храмов, когда старым богам перестанут молиться на новых территориях, будет сделано исключение, но конкретной даты указано не было и как я сказал с улыбкой Хатшепсут, никогда и не будет сделано. По крайней мере при моей жизни.
Иудеи потрясённо смотрели на меня, видя, что я говорю это абсолютно спокойно, как об обычном факте.
— Нам нужно поговорить с общинами, Твоё величество, — иудей поклонился, коснувшись лицом пола, — это слишком важные новости, о них должны знать все.
— Конечно, у вас есть время, пока легионы не подошли к Силому, — заверил я их.
Иудеи вздрогнули и откланявшись, быстро простились со мной, выйдя наружу. Вслед за ними вышли задумчивые центурионы, присутствующие при встрече, оставив меня только с охраной и Танини.
— Что же, раз всё так быстро завершилось, — обратился я к нему, — давай вернёмся к работе, налоговый кодекс Египта нам нужно будет закончить до возвращения домой.
— Да мой царь, — поклонился парень, — сейчас принесу черновики.
* * *
Уйдя к городам, принадлежавших Египту только формально, пришлось снова озаботиться охраной для обозов и караванов с провизией, а также стадами скота, которые тянулись за войском длинной вереницей, то подвозя новую провизию, то убывая пустыми. Иамунеджех, быстро ухвативший мой метод предварительных заказов, основанных на среднем потреблении войском провизии, весьма быстро со всем разобрался и с помощью своих помощников наладил постоянно взаимодействие между купцами семейства Яхмоса Пен-Нехебета, которые и обеспечивали нам эти поставки. К тому же финикийские и иудейские купцы тоже получившие разрешение поставлять продукты, весьма сильно способствовали тому, чтобы рацион легионеров был разнообразным. На рыбу и птицу уже редко кто кривил лицо, поскольку для побережья, где мы находились, это была самая доступная и массовая еда, а главное свежая.
Встречаемые нами по пути на юго-восток небольшие поселения разграблялись, а жителей сразу угоняли в рабство, не сильно интересуясь, кто там из какого рода и племени, поскольку никакой центральной власти здесь не было. Полукочевые племена с труднопроизносимыми названиями были мне не сильно интересны в качестве базиса, на который можно было опереться, а многочисленные поселения амореев, остатки некогда большого племени иевусеев, а также хивеев, просто не могли сопротивляться моему войску. Большая часть, конечно, разбегалась, но куда они могли пойти, если кругом были разнородные племена, чаще всего враждовавшие между собой,
